Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A
Из фронтовой лирики. Стихи русских советских поэтов - i_001.jpg

ИЗ ФРОНТОВОЙ ЛИРИКИ

Стихи русских советских поэтов

Из фронтовой лирики. Стихи русских советских поэтов - i_002.jpg

А. Коган

Слова, пришедшие из боя

Тридцать пять лет прошло со дня Победы в Великой Отечественной войне, все меньше ее участников остается в живых, все большее число людей знает войну лишь по книгам да кинофильмам. И все же память о войне не уходит, воспоминания о ней остаются для сердца читающего вечно живыми, даже если он, читатель, лично и не пережил, не успел застать войну — родился после Победы.

Литература Великой Отечественной войны оплачена сполна жизнями ее авторов и героев. Судьбы тех и других неразделимы.

Здесь с героем придуманным автор
Друг на друга похожи лицом.

(Е. Долматовский)

Читатель твой и автор
Ходили вместе в бой.

(С. Гудзенко)

Слова Маяковского: «Это было с бойцами, или страной, или в сердце было в моем» — получают как бы вторую жизнь в литературе Отечественной войны. Испытания, легшие на народные плечи, были и ее испытаниями. «Никогда за всю историю поэзии не устанавливался такой прямой, близкий, сердечный контакт между пишущим и читающим, как в дни Отечественной войны», — говорил в 1944 году А. Сурков. Свыше тысячи писателей (а если считать и тех, кто вошел в литературу уже после Победы, принеся в творчество свой фронтовой опыт, то все полторы тысячи!) участвовало в Великой Отечественной войне непосредственно — в рядах нашей армии и флота, в партизанских отрядах, во фронтовой печати. Большая часть их награждена орденами и медалями, а свыше двадцати — удостоены звания Героя Советского Союза.

На фронт уходят и уже известные, признанные поэты старшего поколения — Прокофьев, Вс. Рождественский, Сельвинский, Сурков, Тихонов, Щипачев; и представители «комсомолии» 20-х годов — Алтаузен, Безыменский, Жаров, Светлов, Уткин; и поэты, вышедшие на «авансцену» незадолго до войны — Грибачев, Долматовский, Инге, А. Лебедев, Матусовский, Симонов, С. Смирнов, Твардовский, Шубин; и поэтическая молодежь призыва 1939–1941 годов — Вс. Багрицкий, Богатков, Гудзенко, Вл. Занадворов, П. Коган, Кульчицкий, Левитанский, Луконин, Львов, Лобода, Майоров, Межиров, Максимов, Наровчатов, Недогонов, Орлов, Самойлов, Старшинов, Слуцкий, Суворов, Соболь; несколько позже — Ваншенкин, Винокуров[1]… Уходят бойцами и политработниками, командирами и партизанами… Иные проводят в строю всю войну; иные могли бы сказать о себе словами Гудзенко: «Я был пехотой в поле чистом, в грязи окопной и в огне. Я стал армейским журналистом в последний год на той войне»; иные — с самого начала в редакциях. Но вражеский снаряд не сверялся с должностным расписанием… Алексей Лебедев и Всеволод Багрицкий, Джек Алтаузен и Иосиф Уткин, Михаил Кульчицкий и Николай Майоров, Владислав Занадворов и Борис Котов, Юрий Инге и Георгий Суворов… Список павших велик — более четырехсот писателей погибло смертью храбрых на фронтах или было расстреляно фашистами за участие в подпольной борьбе.

Цена поэтического слова оплачивалась на войне жизнью… Зато и слово это звучало как никогда громко, вопреки старинной поговорке: «Когда говорят пушки, музы молчат». «Казалось бы, теперь не до слов: спор решает металл, — писал И. Эренбург. — Но никогда слабый человеческий голос не звучал с такой силой, как на поле боя, среди нестерпимого грохота…» В гуле артиллерийской канонады под Москвой, над Волгой и под Берлином советский человек в военной шинели расслышал сурковскую «Землянку», взял на вооружение стихи Твардовского и Симонова, Тихонова и Уткина, Кедрина и Рыленкова, Гудзенко и Орлова, Прокофьева и Долматовского, Светлова и Сельвинского… «Василий Теркин» и «Пулковский меридиан», «Киров с нами» и «Февральский дневник», «Зоя» и «Сын» слагались не через год, не двадцать лет спустя, а тут же, по горячим следам событий. Не было жанров главных и второстепенных, деления работы на основную и вспомогательную: работать приходилось в тех жанрах, бить врага тем видом оружия, какого требовала победа, и все, что могло служить ей, делалось с одинаковой страстью.

«Стихи, проза, очерк и рассказ, листовка, статья, обращение — все было взято на вооружение, — вспоминал позднее Н. Тихонов[2]. По его свидетельству, «бывали дни, когда листовка была важнее рассказа, важнее любой поэмы…»[3].

Связь писателя с читателем на войне была двусторонней. Писатели-фронтовики черпали материал для своего творчества из повседневной фронтовой жизни; в свою очередь, писательское слово играло громадную роль в судьбе читателя, подымало его на подвиг. Это подтверждают тысячи примеров — от широко известной переписки Ильи Эренбурга с фронтовиками до стихотворения А. Суркова «Родина», найденного в кармане убитого бойца.

Народ на войне — вот что стоит в центре советской литературы тех лет, что делает ее подлинно народной и открывает секрет ее воздействия на читателя.

Фронтовая муза… В своем классическом, античном облике она не появится в стихах военной поры: другая жизнь, другая и муза… Не отрешенная, надмирная, — нет, скорее она близка некрасовской музе, разделявшей с народом все его радости и беды. «Это давнишние узы: делит с поэтом судьбу наша военная муза с гневною складкой на лбу» (В. Звягинцева).

Синявино, Путролово, Березáнье —
Ведь это не просто селений названья,
Не просто отметки на старой трехверстке —
То опыт походов, суровый и жесткий,
То школа народа — и счастье мое,
Что вместе с бойцами прошел я ее.

(В. Саянов)

Именно так рождались лучшие фронтовые стихи. Рождались — порой вопреки не раз возникавшему в ту пору ощущению: «И кажется, что нет искусства, а есть железо, хлеб и кровь» (М. Львов); «Война, война — святая проза и позабытые стихи» (Г. Пагирев). Строки эти верно передают тогдашнее чувство. Но само это чувство, как показало время, было обманчивым: стихи на войне не были забыты. И Алексей Недогонов, начавший, как и Пагирев, с категорического утверждения:

Поэт, покинь перо и музу,
вставай и слушай гул брони, —

позже с полным правом скажет о себе и своих сверстниках и товарищах по фронту и по поэзии:

Шел солдатом и поэтом,
Муза рядом шла со мной.

В кратком предисловии невозможно — да и не нужно — разбирать фронтовую поэзию по жанрам. Это тема особых исследований. Но об одном моменте в этом ряду сказать все же следует.

Путь фронтовой музы в Великую Отечественную войну начался с песни. В первые же дни войны газеты печатают «Священную войну» В. Лебедева-Кумача, «Песню смелых» А. Суркова… И дальше: «Землянка» А. Суркова, «До свиданья, города и хаты», «Огонек», «Ой, туманы мои, растуманы…», «В прифронтовом лесу» М. Исаковского, «Песня о Днепре» Е. Долматовского, «Шумел сурово Брянский лес» А. Софронова, «Темная ночь» В. Агатова, «Вечер на рейде» А. Чуркина, «Заветный камень» А. Жарова, «Соловьи» А. Фатьянова, «На солнечной поляночке» Я. Шведова, «Волховская застольная» П. Шубина… Этот список можно множить и множить. Но не в перечнях дело, а в том, что в этих — как правило, очень простых, бесхитростных, зато предельно искренних — стихах с большой силой выражало себя массовое сознание народа, в едином порыве поднявшегося на защиту Отечества. Песня — едва ли не первым из всех поэтических жанров — призвана была мобилизовывать народ на борьбу и победу. Впрочем, «призвана» — тут не то, слово: она сама взяла эту нагрузку на свои плечи и справилась с ней блестяще. В традиционных для народной поэзии «постоянных» эпитетах («сила темная», «смертный бой», «проклятая орда» — в «Священной войне»; «негасимая любовь» — в «Землянке»; «незваные гости» — в «Ой, туманы мои, растуманы…») оказалось точно схвачено состояние души народной в ту пору. И как просветляли эти слова, как подымали на борьбу! По точному воспоминанию И. Шаферана о его военном детстве, «люди, когда пели, словно душой обменивались»[4].

вернуться

1

В соответствии с характером данного издания, здесь приводятся имена лишь русских советских поэтов. Но победа ковалась усилиями всех народов Советского Союза, и фронтовая поэзия — многонациональна. В осажденном Сталинграде звучал поэтический голос редактора фронтовой газеты Миколы Бажана; Платон Воронько сражался в соединении Ковпака; Аркадий Кулешов и Максим Танк партизанили в Белоруссии… Символом стойкости всего советского народа стали имя и творчество татарского поэта Мусы Джалиля, и в казематах гестапо не сложившего своего поэтического оружия…

вернуться

2

«Автобиографии советских писателей», т. II. М., Гослитиздат, 1960, с. 43.

вернуться

3

Н. Тихонов. Слово о литературе. Из речи на отчетно-выборном собрании ленинградских писателей 20 декабря 1944 г. — «Ленинград», 1944, № 13–14, с. 4.

вернуться

4

Игорь Шаферан. Песня идет от сердца. — «Советская культура», 1979, 21 декабря, с. 5.

1
{"b":"575776","o":1}