1942 Ленфронт Владислав Занадворов Война Владислав Занадворов (род. в 1914 г.) погиб под Сталинградом в ноябре 1942 г. Ты не знаешь, мой сын, что такое война! Это вовсе не дымное поле сраженья, Это даже не смерть и отвага. Она В каждой капле находит свое выраженье. Это изо дня в день лишь блиндажный песок Да слепящие вспышки ночного обстрела; Это боль головная, что ломит висок; Это юность моя, что в окопах истлела; Это грязных, разбитых дорог колеи; Бесприютные звезды окопных ночевок; Это — кровью омытые письма мои, Что написаны криво на ложе винтовок; Это жизни короткий последний рассвет Над изрытой землей. И лишь как завершенье — Под разрывы снарядов, при вспышках ракет — Беззаветная гибель на поле сраженья. 1942 Владимир Зотов Смерть солдата Бывает так — еще не бой, Передний край еще спокоен, А, срезан пулею слепой, Упал на дно окопа воин. Застыл солдат недвижно прям В покое нерушимо прочном, И руки вытянул по швам Он перед отпуском бессрочным. Никто ему в последний раз По-русски тело не омоет. Лишь веки потускневших глаз, Тоскуя, друг ему закроет. И место мертвому найдут Угрюмого успокоенья, Привал последний и приют В забытом ходе сообщенья. Могила тесная узка. Ее, отмеря в рост длиною И в глубь на полтора штыка, Саперы выдолбят киркою. На вековечный отдых свой Солдат ложится безоружный. Его винтовку взял другой, — Оружие для мщенья нужно! Покойному отдать поклон Сберутся фронтовые братья. Простые, строгие, как он, Простятся, слез мужских не тратя. Стоят вокруг они, скорбя, Стоят в молчании суровом. Горюет каждый про себя, Не облегчая горя словом. 1942 Ленфронт Вера Инбер Душа Ленинграда Их было много, матерей и жен, Во дни Коммуны, в месяцы Мадрида, Чьим мужеством весь мир был поражен, Когда в очередях был хлеб не выдан, Когда снаряды сотнями смертей Рвались над колыбелями детей. Но в час, когда неспешною походкой В историю вошла, вступила ты, — Раздвинулись геройские ряды Перед тобой, советской патриоткой, Ни разу не склонившей головы Перед блокадой берегов Невы. Жилье без света, печи без тепла, Труды, лишенья, горести, утраты — Все вынесла и все перенеслá ты. Душою Ленинграда ты была, Его великой материнской силой, Которую ничто не подкосило. Не лаврами увенчан, не в венке Передо мной твой образ, ленинградка. Тебя я вижу в шерстяном платке, В морозный день, когда ты лишь украдкой, Чтобы не стыла на ветру слеза, Утрешь, бывало, варежкой глаза. 1942 Ленинград Михаил Исаковский В прифронтовом лесу С берез, неслышен, невесом, Слетает желтый лист. Старинный вальс «Осенний сон» Играет гармонист. Вздыхают, жалуясь, басы, И, словно в забытьи, Сидят и слушают бойцы — Товарищи мои. Под этот вальс весенним днем Ходили мы на круг, Под этот вальс в краю родном Любили мы подруг; Под этот вальс ловили мы Очей любимых свет, Под этот вальс грустили мы, Когда подруги нет. И вот он снова прозвучал В лесу прифронтовом, И каждый слушал и молчал О чем-то дорогом; И каждый думал о своей, Припомнив ту весну, И каждый знал — дорога к ней Ведет через войну… Так что ж, друзья, коль наш черед, — Да будет сталь крепка! Пусть наше сердце не замрет, Не задрожит рука; Пусть свет и радость прежних встреч Нам светят в трудный час, А коль придется в землю лечь, Так это ж только раз. Но пусть и смерть — в огне, в дыму — Бойца не устрашит, И что положено кому — Пусть каждый совершит. Настал черед, пришла пора, — Идем, друзья, идем! За все, чем жили мы вчера, За все, что завтра ждем: За тех, что вянут, словно лист, За весь родимый край… Сыграй другую, гармонист, Походную сыграй! 1942 Дмитрий Кедрин Родина Весь край этот, милый навеки, В стволах белокорых берез, И эти студеные реки, У плеса которых ты рос. И темная роща, где свищут Всю ночь напролет соловьи, И липы на старом кладбúще, Где предки уснули твои. И синий ласкающий воздух, И крепкий загар на щеках, И деды в андреевских звездах, В высоких седых париках. И рожь на полях непочатых, И эта хлеб-соль средь стола, И псковских соборов стрельчáтых Причудливые купола. И фрески Андрея Рублева На темной церковной стене, И звонкое русское слово, И в чарочке пенник на дне. И своды лабазов просторных, Где в сене — раздолье мышам, И эта — на ларчиках черных — Кудрявая вязь палешан. И дети, что мчатся, глазея, По следу солдатских колонн, И в старом полтавском музее Полотнища шведских знамен. И санки, чтоб вихрем летели! И волка опасливый шаг, И серьги вчерашней метели У зябких осинок в ушах. И ливни — такие косые, Что в поле не видно ни зги… Запомни: Все это — Россия, Которую топчут враги. |
