Да, ты понимаешь, в том и дело, что несколько дней, блин, тру руки, а чувство, что измазался чужими соплями, никак, блин, не проходит.

Нет, хорошая все-таки штука — дружба. Друг и в беде поможет и от какого необдуманного поступка удержит. К примеру, нахамят тебе в транспорте или в магазине, ты накалишься до такой степени, что плюнь на тебя, и ты зашипишь, и ты готов шандарахнуть обидчика чем-либо тяжелым. Супруга твоя, узнав о таком намерении, скажет зло: ты человеку голову разнесешь, а нам потом носи тебе передачки, нет, не пойдет. Друг же — совсем иное дело: он скажет, к примеру, да брось ты на людишек сердиться, они не сами по себе такие хамовитые, это их сделала такими окружающая жизнь. Да, это совсем иное дело. Если окружающая жизнь — совсем иное дело.

Саша Афанасьев и Витя Саленко были неразлучными друзьями. Прямо тебе близнецы. И обычную школу вместе закончили, и музыкальную, и в музучилище вместе поступили. И только тут их пути маленько разошлись.

Дело понятное: армия. После первого курса Сашу забрали в армию, а Витю — нет, здоровьишко подвело. Нет, так-то он здоров и крепок, и шустрый довольно-таки паренек, но в детстве он долго с коленом маялся, ему и операции делали, но не очень удачно — в общем, правая нога плохо гнется в колене. А так-то здоровый. Но раз правая нога все время прямая, как палка, то в армию не взяли — это понятно.

Оба переживали, что расстаются, тоже понятно. Но, пожалуй, переживали по-разному: одному было обидно, что уходит, а другому, что остается.

Ну, Саша отгудел два года, вернулся на второй курс, а ближайший друг уже на финишную прямую вышел.

Потом Витю услали по распределению, и он не сопротивлялся. Не будешь, в самом деле, отговариваться, что неохота с другом расставаться. Да и жилья своего не было. То есть было, но не жилье, а так — место прописки. Витя жил с матерью в однокомнатной квартире. Мать взяла да и замуж вышла (видать, имела в виду, что сына ушлют по распределению), и отчим поселился у них. Нет, так-то отчим — мужик хороший, тихий и непьющий, но ведь чужой дядька. И на мать чего обижаться: одна сына вырастила, выучила, можно поближе к старости и о друге подумать. Нет, какие тут обиды. И Витя, не дергаясь, поехал куда послали — в дальний райцентр, пять часов езды. Дали там ему комнату. Хор вел в Доме культуры, и в детском доме хор, вообще много работал. Но не в работе дело. А в том, что раз в месяц он приезжал в Фонарево. Останавливался у матери, но вообще-то приезжал повидаться с другом, то есть с Сашей Афанасьевым.

Саша же после окончания училища остался дома — его запросил фонаревский Дом культуры — Саша на последнем курсе начал вести духовой оркестр. Женился. Наташа такая худенькая до прозрачности, легкая, что былинка, но красивая — это да. Их семьи путем сложных обменов выклевали им однокомнатную квартиру. В ней они, понятно, и живут: Саша, юная его жена и их дочка — трехлетка Вера.

Вот такой семейный расклад у закадычных друзей. Да, а Витя холост. То ли он из-за ноги девушек стесняется, то ли вовсе не стесняется, но время жениться не подошло — не в этом дело.

И вот несколько лет привычный порядок не меняется: раз в месяц Витя приезжает в родной город. Он приезжает в пятницу часов в шесть, забегает домой и сразу летит к другу. Весь вечер проводят вместе. Мог бы и переночевать у друга, но неохота обижать маму. Нет, хороший парень — неохота обижать маму. Утром Витя снова приходит к Саше, и они, взяв, понятно, Наташу и Веру, до обеда гуляют по парку. Потом обедают и расстаются. Вторую половину субботы Витя проводит с матерью. В воскресенье утром он уезжает.

Да, Витя сообщает заранее, когда он приедет. Ну, чтоб люди планы составляли соответственные.

Обещал приехать в эту вот пятницу и не подвел — приехал.

А Саша его уже ждал. Ну, радость, ну, похлопывания друг друга по спине, разные возгласы, все такое. Нет, это, видать, очень приятно — встречаться с верным другом после некоторой разлуки. Ну там ты как? Ну а ты как? Всё слава богу, и нет перемен.

А нет перемен — это вот что такое. У Саши духовой оркестр — это, значит, основная работа. А по совместительству у него ВИА в одном клубе. Ребята играют на танцах, и их очень любят в городе. Некоторые ходят только их послушать — вот купят билет на танцы, но не танцуют — парней слушают. Солистка у них хорошая. Она пошла бы и дальше провинции, да произношение шипящих подвело. Ребята могут играть всё, и, когда кто-нибудь вопит «Даешь металлическую тему!», они уходят со сцены, надевают черные жилеты, черные перчатки в заклепках и отвороты, тоже в заклепках, и врубают инструменты в полную силу, под общий визг, что понятно. Вот вам металлическая тема! Да, это здоровская тема. Да, это мужественная тема.

А у Вити «нет перемен» — это так. Хор «Голубка» — раз. Хор в детском доме — два. Это то, что разрешено по справке. Но ребята ни от чего не отказываются, за все хватаются. К примеру, больница или фабрика хотят на каком-нибудь смотре блеснуть самодеятельностью, нанимают по договору человека, и он занимается с женщинами, насколько у них терпения хватит.

Нет, хорошие трудовые ребята. Работникам культуры известно какие денежки платят, так парни ни от чего не отказываются, чтоб все-таки прокрутиться, исключительно трудовые доходы. Это понятно.

Да, а как твоя «Голубка», не переименовал? Это у них шутка такая.

Витя принял хор вместе с названием у старушки, видать, большой поклонницы Клавдии Ивановны Шульженко.

Ну а как твоя металлическая тема с учетом местной почвы? Здоровская тема? — мужественная тема.

Да, а Витя был пареньком не без странностей, с некоторым даже поворотом. Он, к примеру, все нынешние беды детей объяснял тем, что детишки наши мало заняты. А занимать их нужно до предела, И лучше всего — музыкой. Вот если бы в каждом классе, при каждом ЖЭКе был хор или оркестр, то детям не хотелось бы хулиганить. Потому что — и это самое главное — у музыки есть одна особенность: она любого человека делает лучше. А человека не потянет на злодейства во взрослой жизни, если в детстве он занимался музыкой.

Нет, придурком Витя не был, и, понятно, такие речи он не мог вести с первым встречным, но Саше, лучшему другу, мог высказать главное убеждение своей жизни. Нет, все-таки некоторый поворот в его голове был. Да, но зачем тогда друг, если не поделиться с ним своими надеждами.

Нет, правда, хорошие ребята. Даже как-то и не верится, что не все такие ребята вывелись, есть же, значит. Ну вот если человек всерьез верит, что музыка может спасти пацанов, даже если их родители пьют напропалую. Как бы она, музыка, вместо папы и вместо мамы. Смешно-то это смешно, но ведь радует, что хоть у кого-то эти надежды водятся. Вот, говорят, молодежь только и думает, как бы половчее устроиться в жизни, потеплее занять местечко, попространнее одеться и послаще набить брюхо. Но вот же не все, вот эти пареньки не такие, а как же. Пусть их остались единицы, но ведь еще они есть! Да!

А потом они пошли погулять по парку — такой многолетний порядок. Наташа с Верой придут в полседьмого, Наташа приготовит ужин, а парни как раз часам к восьми и подгребут.

Да, а в парке! Это же не пережить, до чего красиво! Седьмой час, золотая осень, все покуда сияет, потому что легкие сумерки лишь начали покруживать где-то в вышине, не прибиваясь пока к земле, и людишек мало, и ни ветерка.

Нет, правда, если стоит золотая осень, если тихо и безлюдно, то парк так хорош, что душу твою ну совсем выкручивает от невозможного прямо-таки счастья, и тебе бы лечь на скамейку да и тихо помереть — все равно большего счастья не будет. Закрыть бы глаза, и все! И милости просим. Но недостижимо.

А если еще и друг с тобой рядом, то есть ли что лучше на белом свете? А нету.

О, вдруг вспомнил, Витя, с каким человеком я познакомился. Старый учитель пения, живет в маленьком городе, у него свои методы обучения, и я тебе скажу, потрясающие результаты. Я к нему ездил, теперь начну работать со своими ребятами его методами. Он заставляет делать вот такие-то дыхательные упражнения, а звук нужно выдавать вот так-то и в таком примерно духе.