-- Великий Предвечный не зря свёл нас вместе, воин, - Корнэк словно читал его мысли. - Мы должны продолжить наш путь вместе. Я Луч Звезды, а ты мой полководец. Никто не сможет победить союз меча и слова.

-- Полководец, - улыбнулся Венкэ, - у меня меньше двух сотен бойцов. И даже знамени своего нет.

-- Люди придут. А знамя надо сшить. На твоём знамени, воин, будет золотой змей. Я тоже заведу себе флаг. Там будет вышит Трёхголовый Огненный Кот.

-- Ого, - удивился Венкэ, - ты уже всё продумал! Вообще, я не имею права на собственное знамя, - размышлял он вслух. - Хотя какая теперь разница? Я и так мятежник и преступник. Будем вместе до победы! - Венкэ протянул Корнэку руку.

-- До победы Великого Предвечного! - пожал он крепкую, привыкшую к оружию ладонь.

Некоторое время Венкэ и Корнэк сидели молча. Венкэ тяжело вздыхал.

-- Что тебя тревожит, воин? Я вижу, ты огорчён чем-то.

-- Моя... - Венкэ замялся, подбирая подходящее слово, - жена, Нэйти. Она родила вчера дочь. Но роды были очень тяжёлыми. Мне сказали, что ей не выжить. Она умрёт сегодня или завтра, - каждая фраза давалась Венкэ с большим трудом. Глаза его увлажнились от подступивших слёз. - Лекарь уже ничего не может сделать.

-- Пойдём, - Корнэк встал и поглядел на свои ладони, окутанные голубым свечением, невидимым для Венкэ. - Где твоя жена?

-- В моём шатре. Что ты хочешь сделать?

-- Я хочу совершить над ней таинство, помолиться Великому Предвечному.

В шатре лейтенанта было жарко. Он пропах потом, тленом и запахом лекарственных трав. Не смотря на жару, у выхода стоял наполненный тлевшими углями железный очаг на треноге. Две женщины протирали влажными тряпками горевшую в лихорадке Нэйти. Они смутились от присутствия незнакомого мужчины, но Венкэ подал им знак не обращать на них внимания. Маг, назвавший себя Лучом Звезды, взял у лейтенанта его кинжал и сделал надрез на своей руке. Сцедил капли крови в ладонь, а потом плеснул их в очаг, сопровождая действо молитвой. Капли крови зашипели на углях. Корнэк принялся петь молитвы. Венкэ также молился, но молча. Он знал мало молитв и никогда не был особо набожным. Таинство продлилось не более получаса, после чего Корнэк осенил Нэйти треугольным знамением и они с Венкэ ушли из шатра.

Утром следующего дня Венкэ пришёл к себе в шатёр. Он долго не мог уснуть, бродя по лагерю и пытаясь отвлечься беседами с бойцами. Затем забылся беспокойным сном на одной из телег обоза. Уже готовый к худшему, Венкэ отодвинул полог и шагнул внутрь. Привыкшие к полумраку глаза увидели Нэйти, румяную и весёлую. Она держала на руках крошечного младенца, который жадно сосал материнскую грудь.

-- Милый, это ты! - шёпотом произнесла Нэйти.

-- Любимая, - Венкэ опустился перед ней на колени и заплакал от счастья.

-- Ты чего? - удивилась она.

-- Ничего, просто рад вас видеть, - Венкэ осторожно поцеловал Нэйти в губы.

-- Я тоже рада! Как ты назвал нашу дочь? Смотри как она похожа на тебя!

-- Ксилли, нашу с тобой дочь будут звать Ксилли.

Слово и сталь

Однажды ученики Его заспорили: что сильнее, сталь или слово? Пришли к Нему и сказали: "О, Великий, рассуди нас!" И Он ответил, что слово Истины живёт извечно, что ему не страшны преграды и оно может поднять множество мечей для правого дела. И что меч, укреплённый словом, непобедим будет.

(Поступки,

3460 год эры Пришествия, 3-й месяц весны, день 17-й. Регион Восток, лаконд Филвид, северная часть.

На вершине пологого холма стоял одинокий всадник. Он не особо скрывался, так как его товарищи находились поблизости, а у тех, за кем он наблюдал, сейчас были проблемы поважнее. Около сотни пеших копейщиков и ещё сто пятьдесят конных лучников встревоженно готовились к схватке. Им было отчего нервничать, ведь прямо на них надвигались пятьсот тяжеловооружённых легионеров империи. Подобные столкновения стали обычным делом. Количество вооружённых отрядов по всей стране было огромным. Большинство из них занимались грабежом на дорогах и набегами на свои же собственные города и поселения. Но вовсе не заботой о местных жителях объяснялось разворачивающееся на дороге столкновение. Просто командир данного конкретного отряда обнаглел настолько, что посмел ограбить магазин имперской армии. А подобные набеги нужно было пресекать самым решительным образом. Тем более, что разграбленный склад был устроен неподалёку от царской дороги, по которой шло сообщение с рудниками и каменоломнями в горах. Участь наглецов была простой -- те, кто не погибнут в бою, будут взяты в плен и показательно повешены.

Командовавший отрядом бывший гвардейский капитан по имени Касар носился на своём скакуне вдоль построений и, размахивая мечом, выкрикивал команды, перемешанные с руганью и одобрительными возгласами. Всё это должно было подбодрить воинов в их предсмертный час. Относительно перспектив сражения с численно превосходящей имперской пехотой, капитан не питал никаких иллюзий.

"Щиты!" - крикнул Касар и приблизившиеся легионеры через мгновение засыпали врага дождём метательных копий. Послышались крики раненых и умирающих, но всё же большинство его копейщиков успели прикрыться. Истратив запасы дротиков, легионеры вынули мечи и бросились в рукопашную. Неудержимый напор великолепно обученных солдат стал безжалостно перемалывать дрогнувшие ряды оксодской пехоты. Возглавляемые Касаром всадники обрушили на противника стрелы, но это мало помогло. Запасы стрел были мизерными и вскоре закончились. Капитан выхватил свой меч и, подавая пример остальным, бросился в гущу врагов. На какое-то время атака конницы ослабила натиск, но переломить ход боя не смогла. Всё больше и больше соратников Касара падали на землю, чтобы уже никогда не подняться. Сам капитан тоже смирился со своей скорой смертью и бился с отвагой обречённого.

Внезапно пологий склон холма, возвышавшегося позади карисальской пехоты, покрылся клубами пыли. По нему неслись около пятисот конников, заходя в тыл имперской когорты. Но центурион не зря получал своё жалование. Он сразу заметил наблюдателя и предпринял меры от возможного удара с тыла. Стрелы нападавших вонзились в поднятые щиты, хотя и нанесли некоторые потери. Оценив обстановку, центурион принял решение отступать. Но приказал прорываться не назад, где было пятьсот врагов, а вперёд, где путь им преграждало гораздо меньшее число оксодцев. Потрёпанные люди капитана Касара не думали оказывать серьёзного сопротивления и легко пропустили когорту. По той же самой причине никто не стал преследовать отходящего противника.

-- Ничего себе! Кто же вы?! - забрызганный чужой кровью капитан, приветственно размахивал мечом, выискивая глазами старшего.

-- Мы здесь в дальнем рейде, - из числа спасителей выделился воин с офицерскими треугольниками на доспехах. - Сведения собираем. Наш дозорный вас заметил. Повезло, что мы рядом были.

-- Вот спасибо так спасибо! - ответил Касар и его мнение было поддержано возгласами остальных. - Мы уже умереть приготовились. Спасибо, что не бросили! Однако, уходить надо. Эти, - он указал острием клинка в сторону ушедшей когорты, - могут вернуться с подкреплениями.