"Хорошо!"

И вот так Цин Шуй и его родственники пришли к соглашению, так как времени оставалось не так уж много, полмесяца, не больше. Цин Шуй не знал, возможно ли очистить эти точки за такой короткий период времени. Он был не уверен, что эти точки можно было очистить вообще. Он понимал, что довольно жестоко было заставлять их делать то, что лежало вне зоны их возможностей. И тем не менее, он не жалел о сделанном.

После завтрака.

"Цин Шуй, прогуляйся с мамой!" с улыбкой предложила Цин И.

"Конечно!" ответил ей Цин Шуй. Он вдруг понял, что давненько уже не гулял с матерью и не говорил с ней по душам. Внезапное чувство вины охватило его.

Они пошли по широким улицам Города Тысячи Миль. Цин Шуй смотрел на свою мать, которая выглядела точно так же, как и в самых ранних его воспоминаниях, разве что на ее лице появились следы прошедших двадцати лет. Она не изменилась, только выглядела более утомленной. Цин Шуй понимал, что это боль в сердце не давала ей покоя. С двадцатилетним грузом, висящим у нее на плечах, как она ни старалась, она не могла скрыть его. Это суровое испытание продолжалось, и безнадежные ожидания разбивали ей сердце раз за разом.

Когда у нее забрали этого младенца, они забрали кусочек ее самой. Они прожили вместе полгода, к тому моменту, когда девочку увезли от матери, она уже научилась смеяться и не любила, когда незнакомые люди держат ее на руках. Когда ее увозили, она плакала так сильно, что стала задыхаться.

Цин И вспоминала этот ужасный момент. Она знала, что ее мужчина вернулся и женился заново. Ее дочку забрали, и все, что ей было нужно, это знать, как у нее дела. Она беспокоилась, что девочка больше ее не узнает, даже если им суждено было встретиться еще раз.

"Мама, хватит так много думать. Ты так скоро совсем себя загонишь. Позволь своему сыну сделать это за тебя, поверь, ты останешься довольной", Цин Шуй прекрасно понимал, о чем все это время думала его мать.

"Цин Шуй, тебе и так досталось за последние несколько лет", сказала Цин И. Ее сын уже стал подушкой безопасности для всего клана Цин. Она смотрела на него. В ее взгляде читалось и облегчение, и любовь, и даже немного вины; неописуемые эмоции крылись в ее слабой улыбке.

"Да не досталось мне. Ничуть. Единственное, от чего я страдаю, это то, что моя мама страдает. Когда моя мама перестанет страдать, только тогда и мои страдания прекратятся", с улыбкой ответил Цин Шуй.

"Цин Шуй, из-за меня уже пострадала моя дочь. Я не хочу повторить ту же ошибку. Я не знаю, как я буду жить, случись что с тобой", вдруг серьезно заявила Цин И.

"Я знаю, не волнуйся, мама".

"Смотрите, Цин Шуй! Это же Цин Шуй..." вдруг раздался чей-то крик. Вокруг них внезапно собралась толпа.

"Так вот он какой! Такой молодой!"

"Очень молодой, но такой мужественный. Мой типаж!" пробормотала взрослая модно одетая женщина.

"Цин Шуй, теперь Город Тысячи Миль под твоей защитой. Мы все тебя поддерживаем!" сказал мужчина около тридцати лет.

"Цин Шуй, стань представителем нашего города! Пусть Город Тысячи Миль станет самым гордым городом на континенте!"

"Цин Шуй, мы все за тебя!"

"Все тебя поддержат!"

"Поддержим!"

................................

Цин Шуй знал, что это была распространенная практика в мире девяти континентов. Если бы он стал представителем Города Тысячи Миль с текущим уровнем силы, то все люди из его города смогли бы одерживать верх даже в конфликтах или торговых вопросах за его пределами. Как бы то ни было, Цин Шую было приятно получить столько поддержки от сограждан.

"Извините, пожалуйста, не блокируйте дорогу Цин Шую и его матери. Цин Шуй один из нас в Городе Тысячи Миль. Он наша гордость", кричал мужчина тридцати лет.

"Простите, простите..."

............

Цин Шуй кивнул всем с улыбкой и пошел дальше. Толпа ликованием провожала его. Они ждали какого-то знака внимания с его стороны. Сила массы велика: новости распространяются быстро из уст в уста, также и слухи о силе Цин Шуя и его достижениях быстро распространились по городу.

Репутация Цин Шуя была высока среди больших кланов и сект во всей стране Цан Лан. Позиция Города Тысячи Миль однозначно выросла до приличного уровня. В прошлой жизни ему встречались такие люди, которые приезжали из больших, богатых или древних живописных городов, и с гордостью рассказывали людям о своем происхождении, хотя сами по идее ничего значительного в жизни не добились. В них говорило чувство причастности. Любой хотел бы, чтобы место, в котором они жили, становилось хоть чуточку лучше.

"Мама, я бы хотел тебя кое о чем попросить", тихо сказал Цин Шуй, когда толпа осталась далеко позади.

"Что такое? Мама сделает все, что ты скажешь".

Цин Шуй посмотрел на нее. Она вроде успокоилась. Он подумал немного и в итоге, стиснув зубы, посмотрел ей прямо в глаза:

"Ты все еще надеешься на встречу с ним? Ты все еще скучаешь по нему?" он явно нервничал, задавая этот вопрос, потому что знал от Янь Лин"Эр, что его отец уже мертв.

"По нему?" зачем-то переспросила Цин И, хотя прекрасно понимала, о ком ведет речь Цин Шуй. Она посмотрела на сына своими ясными глазами, в которых отражалась глубокая любовь, пережившая много трудностей.

"За много лет он так и не пришел. Его клан однажды уже опустил клан Цин до такого уровня, а к горлу твоего дедушки был приставлен нож, и все из-за его упрямой дочери. Для старшего пережить такое унижение и принять его это очень много. И все потому, что я его дочь. И он принял это".

Она говорила спокойным тоном, но Цин Шуй так и слышал, как она винит во всем себя. И вина эта была так глубока, что угрызения совести заставили ее глубоко возненавидеть мужчину, которого она когда-то любила.

"Твой сын отомстить за то, что пережил дедушка", сердечно рассмеялся Цин Шуй. Он уже понял все по поведению матери.

Время страшная штука. Со временем все стареет и слабеет. Человеческие эмоции - также страшная вещь. Но двадцать лет это достаточный срок.

Когда они вернулись в Клан Цин, был уже полдень!