Самая мощная секта в столице континента Зеленого Облака была Небесный Дворец. Цин Шую было хорошо знакомо это название. Среди всех сект, знакомых ему, Небесный Дворец было имя, которое звучало по всему миру девяти континентов. И это была крупнейшая секта на одном из них, но при этом Континент Зеленого Облака был слабейшим из всех девяти.

Зато Небесный Дворец считался ведущей сектой среди тысяч и десятков тысяч сект!

Цин Шуй не знал, сколько из тех двенадцати сект, которые он знал в своей прошлой жизни, ему придется повстречать здесь, но в большинстве случаев это были просто совпадения названий. Как Секта Небесного Меча и Секта Бессмертного Меча были похожи по названию, просто нужно же было как-то называться.

Цин Шую очень хотелось попасть в Небесный Дворец. Он чувствовал, что это не просто совпадение имен. Если эта секта была той, с которой он встречался в его прошлой жизни, ему обязательно нужно было искать убежища именно там, подумать, как записаться туда, как научиться сильным техникам Небесного Дворца, особенно той, которая увеличивает силу на 30%!

"Значит, вот так трудно пробить Боевого Генерала и стать Боевым Святым?" горько сказал Цин Шуй и потер нос. Ведь были сферы выше десяти уровней Боевого святого, был Боевой Император, Фальшивый Бог и Божественная Сфера. Цин Шуй не ожидал, что на этом континенте, хоть он и был самым слабым, не найдется ни одного достигшего сферы Боевого Святого.

"Невероятно. Во всей земле Зеленого Облака с бесконечными практиками боевых искусств нет ни единого человека, пробившего сферу Боевого Святого! Какая жалость!" искренне сокрушался Цин Шуй.

"Все верно. Вход в Сяньтянь блокирует дорогу множеству людей. Только один из десяти тысяч способен вступить в Сферу Сяньтянь. Даже если они туда попадают, сколько смогут продвинуться с первого уровня до вершины десятого? А сколько смогут пробить вершину Сяньтянь, чтобы достичь Сферы Боевого Генерала? Войдя в эту сферу, говорят, еще тяжелее продвигаться, каждый уровень выше и тяжелее на пути к небесам. Опыт потребуется гигантский. Те, кто пробивают верхний уровень Боевого Генерала до Боевого Святого, должны иметь таланты, благословленные небесами, иметь Мистическое Сердце Семи Отверстий, опыт как минимум двух мгновений прозрения. Говорят, что даже некий загадочный предмет требуется", эмоционально сказала Цанхай Минъюэ. Ее мудрые и прекрасные глаза смотрели вдаль и были прекрасны, как звезды на небе.

Цин Шуй был согласен с ней. Только 4-й небесный уровень Древней Техники усиления занял у него 7 лет жизни. Это означало, что от входа в Сяньтянь его отделяют еще 7 лет. В его мире, он уже бы считался великим талантом, благословленным небесами, но ждать он не мог. Он чувствовал, что его ждет захватывающая и трудная жизнь в этом мире, и он показывает гораздо худшие результаты, чем он ожидал от себя. Например, Цанхай Минъюэ. Она уже была на вершине Сяньтянь в 30 лет. Сравнивая себя с ней, Цин Шуй даже не смел подумать, что он очень силен.

Конечно, Цин Шуй никогда не собирался рассказывать другим о том, что у него было. Он никогда не менял своего решения о том, что должно оставаться секретом.

"Давайте пойдем пообедаем, а потом, днем пройдемся еще. Ваше наказание на сегодня - готовка!" Цанхай Минъюэ еще сердилась на него немного за то, что он сегодня так обошелся с ней, но в то же время ничего не могла с ним поделать.

"Ты умеешь готовить?" спросил Цин Шуй.

"Я? Нет", сказала, слегка смутившись Цанхай.

"А раньше готовила?" снова спросил он.

"Нет", Цанхай казалось, что ее водят за нос, но пока не могла разобрать, в чем подвох.

Видя, как она замешкалась, Цин Шуй улыбнулся и сказал: "А хочешь приготовить что-нибудь вкусное для своих родителей, хотя бы один раз? Им было нелегко растить тебя до такого возраста и хорошо кормить все эти годы".

Видя, как замешкалась Цанхай Минъюэ, Цин Шуй улыбнулся ей и сказал: "Хочешь приготовить что-нибудь вкусное для своих родителей хотя бы раз? Им было нелегко растить тебя и кормить до твоих лет".

Цанхай потеряла дар речи. Она наконец поняла, каким хитрым был этот Цин Шуй, втянув родителей в их разговор. Мало того, что он перегородил ей путь к отступлению в Древнем Пассаже, теперь он еще и родителей приплетает. Все это показалось ей странным.

"Давайте вернемся. Я приготовлю обед, но ты будешь моей ассистенткой", Цанхай Минъюэ ответила с легкой улыбкой.

Когда троица вернулась домой, два слова "Цан Хай" в гравировке на двери показались Цин Шую особенно внушительными. Он пока не знал, насколько могущественным был ее отец, но чувствовал, что чрезвычайно могущественным. Он вспомнил его слова, мол, "попадешь в передрягу в Южной части Города, ее можно разрешить одним упоминанием моего имени".

"Ребята, вы вернулись! Давайте я приготовлю обед, подождите немного, скоро будет все готово", сказала мама Цанхай Минъюэ.

Цин Шуй вздохнул. Вот, что значит настоящее гостеприимство. Простые семейные радости. Семья была не бедной, они могли позволить себе нанять слуг. Однако сами готовили себе еду. Цин Шуй уже однажды попробовал их обед. Хоть она и не сравнилась бы с едой шеф-повара в дорогом ресторане, такую вкусную еду надо было еще поискать!

"мама, давай я сама", прошептала Цанхай Минъюэ.

Мама Минъюэ застыла от удивления, потом протянула руку и погладила ее по щеке.

"Ну, мама, ты иди, отдохни. Твоя дочка знает, как готовить. Я сегодня приготовлю, а вы с папой попробуете".

Сказав это, Цанхай Минъюэ прошла на кухню. Хоюнь Лю-Ли сразу поняла, что Цин Шуй хочет побыть наедине с Минъюэ. Поэтому не стала им мешать.

"Цин Шуй, а ты куда собрался? Ты обещал мне помочь", надула губы Цанхай Минъюэ. Увидев, что Хоюнь Лю-Ли уходит, Цин Шуй потянулся было ей вслед. В итоге ему пришлось топать за Минъюэ на кухню!

Раз Цанхай Минъюэ пообещала матери, что будет готовить, как она могла отпустить Цин Шуя? Под смеющимся взглядом Хоюнь и удивленным - ее матери, Цанхай Минъюэ потащила Цин Шуя за собой на кухню.

"Что ты собираешься готовить? И хватит вредничать, я не люблю, когда надо мной командуют. Будь нежнее со мной в следующий раз, хорошо?" пробормотал Цин Шуй.

Лицо Цанхай залилось розовой краской на этих словах. Этот подлец заставил ее потерять лицо перед ее собственной матерью. Он же сам согласился помогать, а теперь хотел сбежать в самый важный момент. Без него-то, что она там наготовит?