Пока Цин Шуй был занят своими фантазиями, лежащая на кровати Ши Цин Чжуан открыла свои ясные глаза.

Пока Цин Шуй был занят своими фантазиями, лежащая на кровати Ши Цин Чжуан открыла свои ясные глаза.

Когда он увидел пару ясных, холодных глаз, сердце его резанула боль. В ее взгляде был только лед - и ничего больше. Ни радости, ни раздражения, ни даже ненависти.

Она молча наблюдала за Цин Шуй, не моргая. Цин Шуй не мог смотреть ей в глаза, чувствуя вину за то, что он сделал.

- Должно быть, ты голодна, я принес тебе немного супа! - Цин Шуй не знал, что сказать, и это была попытка найти какую-то другую тему для разговора, чтобы нарушить тишину и попытаться разрядить атмосферу.

Цин Шуй изо всех сил пытался смягчить свой голос, наполняя его теплотой и нежностью. Цин Шуй сдвинул брови, когда она продолжила молчать и смотреть на Цин Шуй, заставляя его бояться того, что с ней что-то не так.

Вдруг Ши Цин Чжуан бросила взгляд на сложенную одежду, прежде чем снова посмотреть на Цин Шуй. После того, как она осознала, что эта одежда - ее, в ее глазах появилась паника.

Эта паника успокоила Цин Шуй. По крайней мере, она была способна что-то чувствовать - все лучше, чем то состояние, в котором она находилась прежде.

- Я хочу одеться... Пожалуйста, выйди, - спокойно сказала Ши Цин Чжуан, овладев собой. Ее голос был словно божественная музыка, и Цин Шуй стало очень приятно.

- Тебе нужна моя помощь, чтобы одеться? Твое тело все еще ослаблено, - обеспокоенно добавил Цин Шуй. Он волновался, что ей все еще нужно время, чтобы оправиться от их диких занятий любовью.

- Нет, я справлюсь сама. Просто выйди! - Ши Цин Чжуан села, прикрывая свое тело покрывалом, и вздохнула, опустив голову.

Сейчас она выглядела очень хрупкой, заставляя наблюдателя чувствовать грусть и сожаление. Цин Шуй бросил длинный взгляд на Ши Цин Чжуан и медленно вышел из комнаты, думая о том, как ему общаться с ней позже. Что, если она не хотела стать его женщиной.

До него доносились звуки натягиваемой одежды, перемежаемые всхлипываниями. Грусть наполняла комнату. Цин Шуй не мог больше выносить этого и ворвался в комнату, увидев, как Ши Цин Чжуан лишь наполовину надела свои трусики. Она испустила вздох удивления, увидев ворвавшегося Цин Шуй.

Было непонятно, что выражал этот вздох: смущение, застенчивость или злость!

- Убирайся! Тебе нельзя подглядывать! - неистово закричала Ши Цин Чжуан, и наконец слезы беспомощности покатились по ее лицу.

Сердце Цин Шуй разрывалось от горечи и боли. Эта нефритовая кожа, эти холмики - Цин Шуй даже не обратил внимания на тело Ши Цин Чжуан, когда подошел и крепко обнял ее.

- Не трогай меня! Убирайся! Я больше никогда не хочу видеть тебя! - сорвалась Ши Цин Чжуан, рыдая у него в объятиях.

- Прости меня, я был слишком настойчив, - Цин Шуй впервые попал в подобную ситуацию, поэтому он тоже испытывал панику. Цин Шуй продолжал обнимать Ши Цин Чжуан, помогая ей с ее одеждой. Через некоторое время Цин Шуй удалось успокоить ее, и она взглянула на тонкое лицо Цин Шуй, не зная, что сказать.

Сначала Ши Цин Чжуан изо всех сил пыталась вырваться из его объятий. Но после того, как он приложил огромные усилия, чтобы надеть на нее одежду, она наконец успокоилась.

На лбу Цин Шуй блестел пот. Он чувствовал себя так, будто рубился в битве целых три дня и наконец сумел полностью одеть Ши Цин Чжуан.

- Эм, я принесу тебе суп, - мягко сказал Цин Шуй, протянув руки, чтобы нежно стереть слезы с ее лица.

Цин Шуй снял крышку с кастрюли, и запах мгновенно наполнил комнату. Даже девушка, у которой не было никакой страсти к этому блюду, как у Цин Шуй, была взволнована этим вкусным запахом.

Цин Шуй налил полную миску горячего черепашьего супа, испускающего пар. Он сел на кровать, зачерпнул ложкой суп и принялся остужать его, прежде чем поднести ложку ко рту Ши Цин Чжуан.

Может быть, Ши Цин Чжуан была голодна, может быть, она не могла устоять против запаха черепашьего супа, но она невольно открыла рот и выпила ложку.

Цин Шуй был доволен, наблюдая, как Ши Цин Чжуан ела суп, которым он кормил ее. Каждый раз, когда она открывала рот, Цин Шуй не мог не вспоминать поцелуи, которыми они обменивались в порыве страсти.

Даже съев весь черепаший суп, аппетит Ши Цин Чжуан все еще не был утолен. Она застенчиво посмотрела на Цин Шуй, а затем на кастрюлю от черепашьего супа. Увидев это, Цин Шуй понял, что Ши Цин Чжуан все еще хочет есть, но слишком застенчива, чтобы сказать об этом открыто.

В его прежнем мире была пословица - путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Кажется, она была верна и в этом мире.

- Я хочу еще, - наконец сказала Ши Цин Чжуан, покраснев. Она выглядела так изящно, что Цин Шуй не мог отвести от нее взгляд.

Ши Цин Чжуан в итоге съела еще три миски черепашьего супа.

- Это так вкусно, ты его приготовил? - яркий блеск мелькнул в глазах Ши Цин Чжуан.

- Ага, ммм, тебе все еще больно? - Цин Шуй еще несколько раз открыл и закрыл свой рот, прежде чем неловко указать куда-то в нижнюю область ее тела.

Ши Цин Чжуан наклонила голову и прикусила губы.

- Хорошо, хорошо, я больше не буду говорить об этом. Я просто волнуюсь, если тебе все еще больно... у меня есть кое-что, что можно съесть. Это должно помочь тебе восстановиться, - Цин Шуй неловко засмеялся.

- И что же это? - может быть, ей было все еще очень больно, когда она наклонила голову и тихо спросила Цин Шуй.

То, о чем упоминал Цин Шуй, было не что иное, как магический плод проворности. Он очень долго их подготавливал, чтобы отдать их Ши Цин Чжуан. В конце концов, после того, что он сделал с ней, неважно, что произойдет в будущем, сейчас он должен был позаботиться о ней, разделить с ней свои радости и достижения.

- Фрукт чистого ветра! - удивленно воскликнула Ши Цин Чжуан.

Цин Шуй снова пришел в замешательство. "Этот фрукт существует и в этом мире девяти континентов? То же самое было и с магическим плодом энергии!".

- Фрукт чистого ветра? А он очень распространен? - спросил Цин Шуй, в его тоне слышалась озадаченность. Невежественный Цин Шуй не имел другого выбора, кроме как использовать "Древнего старца" как оправдание. Опять Ши Цин Чжуан должна была ему объяснить происхождение этих фруктов.