У Эль на лице появилось выражение явного облегчения.

— Назови своего Ангела именем Эль, — сказала она, ухмыляясь.

Он кивнул.

— Итак, по пути в отель, Грис протаранил мою машину, и шериф арестовал меня. Я ничего не мог сделать, пока избитый и без сознания находился в камере. Я не мог связаться с тобой, Эль, но отчаянно желал. Я не хотел, чтобы ты подумала, будто я забыл о тебе.

В этот момент слезы закапали из глаз Эль, Форестер подошел к ней и стер их.

— Я знала, что ты не покинешь меня, — прошептала Эль.

— Ты заслуживаешь самую большую любовь на свете, Эль. Ты заслуживаешь самое большое счастье. И каждую секунду я молю Бога, что я тот человек, который имеет честь подарить тебе любовь и счастье.

Она обвила руками его шею, их губы встретились, их объятия были такими страстными, что, если бы кто-то наблюдал за ними, то мог бы поклясться, что это любовники, которые не видели друг друга много лет. Форестер скользнул руками вниз по ее спине, ощущая нежные изгибы ее тела и думая, что его член сейчас взорвется от желания прямо в штаны.

ОНИ СОРВАЛИ ДРУГ С ДРУГА ОДЕЖДУ, словно горели в огне. Форестер швырнул свои джинсы и рубашку через всю комнату. Одежда Эль была свалена в кучу вокруг ее лодыжек. Полностью обнаженный он впился глазами в ее сладострастное, чувственное, соблазнительное тело. Он не хотел ничего большего, чем испробовать ее.

Она дрожала в ожидании.

— Ты весь перебинтован, — ахнула она.

— Ничего.

— Больно?

Он улыбнулся ей, затем поднял ее, не обращая внимания на боль в травмированных ребрах, и швырнул на кровать. Форестер смотрел на нее сверху вниз. Она глядела на его эрегированный член, словно это было какое-то чудовище, готовое поглотить ее. Так и было.

Когда он подошел, она попятилась от него по матрасу, но он схватил ее за лодыжки и положил плашмя на кровать. Затем медленно пополз между ее ног, пока его рот не оказался в десяти сантиметрах от ее нежной, розовой плоти.

— Я собираюсь съесть тебя, Эль. Я планирую пожирать тебя.

— Делай, — прошептала она.

Форестер не колебался. Очень осторожно прикоснулся губами к складочкам Эль. Он ласкал ее, целовал, как будто это был ее рот, прижимая свой рот к ее розовым половым губам, его язык приоткрыл их, вжимая его так страстно и жадно, доводя тем самым Эль до крика от получаемого удовольствия.

Он сосал ее клитор, играл с ним, пытаясь заставить ее затрепетать. Она откинула голову назад и закрыла глаза, позволив ему делать с ней все, что он хотел. Форестер сосал клитор, глотая ее сок, выпивая ее, как человек, который только что пересек пустыню без воды.

— Я собираюсь сделать тебя матерью моих детей, — прошептал он.

Эти слова прозвучали достаточно громко, чтобы Эль услышала их. Она почувствовала, что ее сердце бьется от радости, любви, и она начала постанывать от удовольствия.

— Форестер, — вскрикнула Эль.

Он продолжал ее лизать, его член становился все тверже и тверже. Он желал погрузиться в нее, но прежде хотел, чтобы она кончила ему на лицо. Когда он посасывал, то почувствовал, что она стала приближаться к моменту кульминации. Ее спина изогнулась, мышцы начали сжиматься и сжиматься.

— Вот так, детка, — сказал он, а затем начал страстно целовать ее клитор, пока она кричала в оргазме.

Он схватил ее за бедра и зафиксировал в положении так, чтобы она не смогла убежать. Она кричала и стонала, а он продолжал целовать, сосать и лизать каждый кусочек ее, выпивая каждую каплю, что она ему даровала.

— Ты такая вкусная, когда кончаешь, — сказал он с нахальной усмешкой.

Она покраснела. Он приподнялся, и провел языком по ее коже от клитора до пупка, потом по ее груди и соскам, а далее проложил путь до ее рта. Он хотел, чтобы она ощутила свой вкус на его губах. Эта мысль завела его.

Когда его член коснулся влажной области между ее ног, он ощутил такую сильную пульсацию его желания, что почти сразу кончил.

— Боже, ты так меня заводишь, — сказал он.

Она улыбнулась.

Он снова поцеловал ее, опустив свои губы на ее, и почувствовал, как его безумно жесткая плоть проникает в уже ждущее его тело. Ее киска поглотила его длину, а он скользил все глубже и глубже, так далеко, что ему казалось, уже дальше просто невозможно. Он толкался, пытаясь проникнуть все глубже и глубже, как если бы каждый сантиметр приближал его все ближе и ближе к сердцу и душе Эль.

— Я не надел презерватив, — прошептал он.

— Я не хочу, — ответила она. — Не хочу презерватива. Я твоя, Форестер, и желаю, чтобы ты был внутри меня.

После этих слов он начал входить и выходить из нее длинными, плавными движениями. Ему пришлось выйти из нее почти до конца, а потом снова войти в нее полностью, она стонала одновременно от радости и удивления с каждым мощным движением его паха.

— Я собираюсь сильно кончить, — выдохнул он.

— Кончи для меня, Форестер, — прошептала она. — Кончи в меня, детка. Я вся твоя. Кончи внутри меня.

А потом его разум отключился. Его зрение помутилось. Он пришел к кульминации.

Оргазм зародился где-то глубоко, в самом центре его тела, потом перешел к его члену, как будто пытался убежать. Удовольствие было огромным. Он даже больше не чувствовал боли в ребрах. Его мышцы сжались, когда его семя вырвалось наружу, выпуская из него мучительное удовольствие.

Он вскрикнул. Его член пульсировал и пульсировал с каждым выплеском семени глубоко в теле Эль. Только этой мысли было достаточно, чтобы свести его с ума. У него закружилась голова от удовольствия. Когда он рухнул на нее с влажной от пота кожей, накрыв своим телом, он шептал снова и снова:

— Я люблю тебя Эль. Я люблю тебя, Эль.

ЭЛЬ ЗАКРЫЛА ГЛАЗА и позволила ощущениям властвовать над ней. Она чувствовала каждую каплю мощных струй, которые Форестер изливал в нее.

Она прижалась к нему, вцепившись ногтями в его спину. Когда он рухнул на нее, его вес, его рельефное тело прижалось к ней, она не могла испытывать большего счастья.

Он прошептал ее имя, тихо произнес, что любит ее. Эль не могла представить более прекрасного момента. Она была так напугана, что потеряла его. Так боялась, что Грис оказался прав, и она не заслуживает быть любимой. Для нее было слишком узнать, что все это было неправдой, и что Форестер пытался добраться до нее все время.

— Я обожаю тебя Форестер Сноу,— сказала она.

Он улыбнулся. Ее переполняла любовь. Больше всего на свете она хотела сделать его счастливым, принести ему радость и удовольствие. Он через столькое прошел из-за нее, и когда еще был ребенком. Для одной жизни это было слишком много.

Она осторожно выскользнула из-под него и перевернула его на спину.

— Лежи спокойно,— сказала она, когда он попытался потянуть ее обратно.

— Что ты делаешь со мной? — спросил он.

— Только то, что ты заслуживаешь, — сказала она. — Закрой глаза.

Он сделал, как ему было велено, и закрыл глаза. Очень осторожно она развернула его бинты. Эль смогла бы перебинтовать его позже, но сейчас она хотела увидеть его во всей его неприкрытой красе. Она должна была усадить его, с все еще закрытыми глазами, с тем, чтобы она могла развернуть его правильным образом. Затем она осмотрела его идеально точеное тело и наслаждалась, что может свободно восхищаться им. Его тело было так прекрасно сложено, словно с картинки из журнала по искусству. Его пресс имел восемь кубиков. Его грудь была отлично сформирована на две грудины почти квадратной формы, и они вели к самым сильным, тщательно татуированным рукам, которые она видела. Татуировки были очень красивыми. На них были изображены питбули, и, зная, что символизировали эти собаки, делало их еще более прекрасными. Она наклонилась к его лицу и нежно лизнула его губы.