Он смотрел на нее так, как будто заглядывал в ее разум. Она чувствовала себя так, словно он мог читать ее мысли. А ее основная мысль в тот момент заключалась в том, что если он был таким сильным, настолько горячим, мускулистым и татуированным, то почему он не мог заступиться за нее и Келли?

— Я нашел его, — подтвердил Форестер.

Эль подождала, давая ему возможность уточнить детали про похороны его отца, но он так ничего и не сказал. Эль поняла, что он был неразговорчив.

— Как ожог? — спросила она.

Форестер улыбнулся при этом воспоминании.

— Опять же, прошу прощения за свое поведение вчера. Это был странный день.

Эль кивнула. Он задрал рукав своего пиджака и показал ей область кожи, обожженную кофе.

В этом месте кожа была покрасневшей и слегка воспалившейся, но было понятно, что кожа зажила бы за день или за два.

— Уже лучше, — сказал он.

Эль не слышала, потому что она была увлечена тем, что увидела. Все его руки были испещрены маленькими, круглыми ожогами от сигарет.

— Так это правда, — не задумываясь, выдохнула она.

Инстинктивно Форестер потянул рукав вниз.

— Что правда? — спросил он.

— Прости, — пробормотала Эль, — ничего.

— Что правда? — повторил свой вопрос Форестер.

Он не был рассержен, скорее всего, ему было любопытно.

— Мне, действительно, не следовало говорить. Это личное.

— Что за личное?

— Это лишь…, — Эль вздохнула, — извини, я знаю, что это не мое дело, но ты же знаешь, что люди говорят.

— О чем?

— Я слышала, что у тебя имелись сигаретные ожоги на руке. Вот и все. Я не была уверена, верить мне этому или нет, но теперь я вижу, что это правда.

— Ты слышала обо мне? — спросил Форестер.

— Да. Ты же понимаешь. Город небольшой. Люди сплетничают.

— Предполагаю, что они так делают, — сказал Форестер, которого почти забавляло, что она что-то слышала о нем.

Он не был готов к такому. Он покинул Стоун-Пик, когда ему было двенадцать лет. Сначала Форестер жил в Биллингсе, а позже в Калифорнии с Лейси, ее отцом и братьями. Люди в Стоун-Пике, возможно, знали его историю, но к тому времени, как он прибыл в Калифорнию, Форестер оказался просто еще один ребенок с прошлым. Он не привык к тому, что люди знали его историю. Он даже не представлял, что все в Стоун-Пике, возможно, до сих пор помнят его. Он уже давно забыл всех их.

— Мне, правда, не следовало, тебе ничего говорить, — сказала Эль, испытывая неловкость.

Она посмотрела на Келли, которая наблюдала за происходящим с озадаченным выражением на лице. Чтобы сменить тему, Эль перевела разговор на татуировки.

— Ты любишь питбулей? — спросила она.

Она была так взволнована, что на время забыла, что эти собаки играли неотъемлемую роль в истории Форестера, как и ожоги от сигарет. Она увидела татуировки, покрывавшие его руку, поэтому и подняла вопрос о них.

— Думаю, что да, — ответил Форестер.

— Почему? — спросила Эль, заходя все дальше и дальше.

Форестер задумался.

— Я полагаю, — начал он, — что они напоминают мне о том, что можно найти доброту и любовь в самых неожиданных местах. Иногда это может оказаться самым последним, которое ожидаешь, местом, но где найдешь величайшее из всех сокровищ.

— Это хорошая мысль, — заметила Эль.

— Ну, это то, на что я обратил внимание, когда рос. Такое случилось со мной дважды.

— На самом деле, а когда?

Форестер рассмеялся.

— Слишком много вопросов.

— Я думаю, ты меня заинтересовал, — сказала Эль

— А что насчет тебя? Может быть, у меня тоже есть несколько вопросов?

— Обо мне? — спросила Эль, удивившись.

— Конечно. Не каждый день я сталкиваюсь с девушкой, которая действует на меня так, как ты.

— Я влияю на тебя?

— Ты же видела, что произошло, — сказал Форестер, фиксируя на ней полной энергии взгляд. — Ты наливала мне кофе, а я просто протянул руку и прикоснулся к твоей руке. Это не совсем нормально для меня.

— Ты когда-нибудь раньше делал такое?

— Конечно, нет.

— Так почему ты сделал это со мной?

Форестер пожал плечами.

— Не знаю. Миллион причин. Кто может сказать, почему, по правде говоря, любой из нас делает то, что делает?

Эль была удивлена тем, насколько комфортно она начала себя чувствовать с ним. Она была настолько застенчива, когда начала разговор с Форестором, и думала, что ее состояние ухудшится, особенно из-за тона, которым он говорил с ней. Он флиртовал. Она была уверена в этом. Но что-то в нем успокаивало ее. Эль хотела бы остаться и поговорить с ним. Она бы с удовольствием осталась и болтала бы с ним всю ночь напролет, но в этот момент Келли поманила ее обратно.

— Мне кажется, я должна вернуться к своей подруге, — заметила Эль.

То, каким образом Форестер взглянул на нее, заставило ее сердце бешено биться. Он не стеснялся ничего. Он просто прямо смотрел на нее, в ее глаза, и если она даже поглядела бы прямо на него в ответ, он отказался бы отвести взгляд. Этот момент длился несколько секунд, но казалось, что несколько часов. Эль сделала глубокий вдох. Она даже не представляла, что в этот момент она и Форестер, возможно, общались друг с другом.

 ФОРЕСТЕР НАБЛЮДАЛ за Эль, возвращающейся к своей подруге. Он еще не знал, как ее зовут, но что-то ему подсказывало, что она станет важной частью его жизни, по крайней мере, в ближайшем будущем. У него всегда было чутье на такие вещи, и, когда он посмотрел ей в глаза, та напряженность взгляда, которую они разделили, что-то да означала.

Он загляделся на ее прекрасно сложенную попку, раскачивавшуюся туда-сюда, пока она шла от него, и когда она заняла свое место рядом со своей подругой, он смотрел прямо на нее, не прикладывая никаких усилий, чтобы скрыть свой интерес.

Она будет его. Она должна стать его. У него не было никаких сомнений.

На самом деле, возможно, она причина того, что он вообще вернулся в этот город. Только Бог знал. Прежде чем он отправился, Фэйт и Лейси называли ему множество причин, чтобы он не приезжал сюда. На самом деле, они практически запрещали ему ехать. Но он настоял на своем. Форестер чувствовал, что была причина.

Была ли этой причиной девушка?

Она, конечно, не похожа ни на кого, с кем ему приходилось сталкивать раньше. В ней имелась тайная сила, под поверхностью скрывалась спокойная уверенность. С виду она была сладкой, красивой и милой, но он знал, что внутри нее было что-то смелое, что-то более дикое, что он смог бы полюбить. Назовите это предчувствием, но Форестер был уверен, что узнав правду о нем, всем том, что ему пришлось пережить, она все равно смогла бы полюбить, потому что была именно такой девушкой. Той, кто по-настоящему мог полюбить его. И если он нашел человека, способного полюбить его, то кто знает, может, она бы могла даже родить ему ребенка.

Он посмотрел через стойку на нее и покачал головой. Он не мог поверить своим глазам. Из всех мест, именно здесь, он нашел девушку с огнем в глазах, что искал всю свою жизнь.

Форестер заказал еще виски и потягивал его, а в это время один из компании идиотов поставил песню на музыкальном автомате. Форестер с трудом узнал какой-то глупый хит, бывший популярным несколько лет назад.

После того, как включил автомат, парень подошел к девушкам и обратился к ним по имени:

— Келли, Эль, что вы скажешь, если мы начнем вечеринку?

Форестер наблюдал, как девушки закатил глаза, и переглянулись с выражением презрения на их лицах. Он понимал, что ни одна из них не была заинтересована в танцах с парнями. Он также понял, что они являлись сыновьями важных местных политиков, и по этой причине бармен не мог ничего с ними поделать.

Форестер не понимал, почему еще не вступился, чтобы избавиться от нахалов. Ему не нравилось, когда домогались женщин. Он ни на йоту не боялся отцов этих мальчишек. Ничего такого не было в мире людей из городка, подобному этому, которые были бы способны причинить ему вред. Вместе с Джексоном, Грантом и Грейди, он знал, что в таком месте не бывает никаких проблем, с которыми он бы не мог справиться.