Когда она кончила, ее тело рухнуло рядом ним. Он поднялся и посмотрел на нее.

Ее кожа блестела от пота, а щеки были покрасневшими и влажными.

— Надеюсь, ты не устала, детка, ведь я только начал.

— Что?

— Теперь моя очередь, и я собираюсь взять именно то, что хочу от тебя.

— И что это, Форестер?

— О, слишком поздно, чтобы прикидываться скромницей для меня, Эль, — сказал он и подмигнул.

Форестер встал на колени и навис над ней таким образом, что его член оказался прямо перед ее лицом. Она лежала на спине между его ног и не могла сбежать. Он прислонил ее к спинке кровати. Эль посмотрела на его член, как будто это было оружие, направленное на нее.

— Давай, — сказал Форестер. — Попробуй его.

Эль посмотрела на член, словно ангел удовольствия, она заглянула в его глаза и открыла рот. Прилив желания пульсировал через него. Форестер был уверен, что никогда не видел ничего эротичнее, чем выражение на ее лице.

Он толкнул свой инструмент вперед, и как только тот проскользнул сквозь губы Эль в самую глубину ее горла, Форестер закрыл глаза и подумал о всех тех вещах, которые привели его к этому моменту. Он всегда жил настороже, всегда оглядывался через плечо, убеждаясь, что за ним никто не следовал. Его детство привело к такому результату. Он был жестким человеком, но при этом напряженным. Форестер боялся, что люди, которым он доверял больше всего, могут ранить его, а те, кто должен его любить, могут предать.

А будет ли все по-другому с этой девушкой?

Она провела языком по нижней стороне его члена, а затем позволила ему входить и выходить из ее рта, скользя по ее восхитительному языку. Когда он находился внутри ее рта, она сосала его, как леденец. Когда он был на ее губах, она облизывала его, водя языком вокруг головки. Результат был мучительным.

Форестер хотел сдерживать себя. Он желал кончить в нее, мечтал придти к оргазму, находясь глубоко внутри нее. Но пока ее язык продолжал играть с его членом, он совершенно забыл о своих намерениях. Форестер почувствовал, как первый всплеск предоргазмического удовольствия устремился от его основания, через длину к головке пениса. Форестер попытался вытащить его, так как не хотел кончать ей в рот.

Но она обвила руками его ягодицы и потянула его обратно в рот. Она хотела его.

Осознание того, что Эль желала, чтобы он кончил ей в рот, что она хотела попробовать его, толкнуло его через край. Никто и никогда не хотел его так раньше.

Оргазм вырвалась из него. Он инстинктивно дернулся вперед, тараня горло Эль, и излился ей в горло. Форестер закрыл глаза. Он не мог поверить, что только что проделал с ней. Но ее руки сжимали его так крепко, что он не сомневался, она тоже хотела его. Она бы не позволила ему выйти. Эль хотела каждую его каплю. Он не мог поверить своим глазам. По мере того как удовольствие от оргазма растекалось по его жилам, словно наркотик, в процессе оно смешивалось с чем-то еще более сильным.

То, с чем оно смешивалось, было чувством любви. Эта девушка хотела выпить его. Она не просто хотела, чтобы он кончил, она желала попробовать каждую каплю его удовольствия. Это было больше, чем секс. Он не был уверен, как это можно было назвать, но это точно было больше чем просто секс. Это была любовь.

Кто бы мог подумать?

Мальчик, который был заперт с питбулями. Мальчик, чей отец ненавидел его, и девочка, такая прекрасная, которая смогла показать ему так много любви.

Его член продолжал изливаться в рот Эль, и она глотала каждую каплю, что он ей отдавал. Она не издала ни звука, просто глядя на него снизу вверх, поймав его взгляд в ловушку своих глаз, и проглотила самую интимную жидкость, которая могла когда-либо соединить двух людей.

Как только он кончил, Форестер вытащил его у нее изо рта.

— Боже мой, — произнес он.

Он вскочил с кровати и схватил свои джинсы. В заднем кармане находился презерватив, и, сорвав обертку, он надел резинку на головку своего члена, который по-прежнему был твердым и пульсировал от желания оказаться в ней.

— Ты все еще хочешь большего? — спросила она, ошеломленная, что ему не понадобился перерыв после того, что она только что с ним сделала.

Форестер рассмеялся.

— Я никогда не смогу насытиться тобой, Эль.

 ФОРЕСТЕР ТОЛКНУЛ ЕЕ ОБРАТНО на кровать и посмотрел ей в глаза с такой любовью, что она подумала, будто сейчас расплачется. На нее никогда и никто так не смотрел. К ней никто не относился с такой большой привязанностью, и, возможно, даже с любовью, как это происходило сейчас.

Эль знала, что у нее проблемы. Проблемы с доверием. С эмоциями. Мать бросила ее. Она никому не была нужна. Грис слишком сильно нравилось тыкать ей в лицо, используя слабость, которая была у нее в сердце по отношению к нему. Она знала, что у нее были опасения, что в один прекрасный день ей придется столкнуться и преодолеть это. Избегание проблем не решает их.

После того, что ей пришлось пережить, она не думала, что когда-либо перестанет переживать по этому поводу. Хотя она много работала, будучи сильным человеком, однако частичка ее всегда оставалась уязвимой.

Что если никто не хотел бы ее?

Что если она не заслуживает любви?

Что если ее мать была права, что бросила ее? Что если она действительно ничего не стоит?

Все эти вещи люди использовали против Эль всю ее жизнь. И сейчас, глядя на красивые и глубокие глаза Форестера, она молилась, чтобы они не обернулись против нее и не встали на пути любого потенциального счастья, которое она могла бы иметь с ним.

Потому что она знала, что с этим человеком она может обрести счастье. За то короткое время, что они были вместе, она получила так много. Они не просто совместимы, они были связаны чем-то более глубоким.

Форестер сказал, что наблюдал за ней, он заметил, что они подходят друг другу, и она знала, что он был прав. И в глубине души она осознавала, что у него, должно быть, имелись некоторые из тех же проблем, которые она пыталась решить. Услышав историю о том, что его отец с ним сделал, она мгновенно смогла понять его. Ее собственная история была не столь драматична, но то, что от нее отказались в столь юном возрасте, оставило в ней неизгладимый след, она никогда не сможет полностью оставить это позади.

А затем Форестер вошел в нее.

— О, Боже, — простонала она.

Его член скользил внутрь нее все глубже и глубже, и это продолжалось так долго, что она подумала, будто это никогда не прекратится. Ее глаза расширялись все больше с каждым новым сантиметром вторжения в нее. Она даже не знала, что в нее можно так глубоко поместиться.

— Ты ощущаешься как рай, Эль — сказал он.

— Я? — прошептала Эль.

— Да, ты.

Он вошел в нее, толкаясь на всю длину своего члена в глубину ее тела. Затем он выскользнул, вызывая волну наслаждения и необыкновенного ощущения прохождения через все ее тело. Не успев выйти до конца, он снова толкнулся, войдя в нее полностью.

Форестер делал это снова и снова, быстрее и сильнее, толкаясь все мощнее и энергичнее. Он начал потеть, начал тяжело дышать от напряжения, но продолжал держать глаза открытым, глядя прямо на нее.

— Я собираюсь кончить, — произнес он, задыхаясь.

— Я тоже, — простонала она.

В следующий момент она почувствовала биение его оргазм. Он сжал ее талию своими могучими руками и притянул ее тело к своему, как будто она была куклой. Его огромный член пронзал ее, и она была крепко прижата к нему. Она была полностью в его власти.

— Эль, — выдохнул он, в то время, когда струя его спермы хлынула в презерватив.

Она почувствовала, как резинка расширяется внутри нее, и мысль о том, что он делает с ней, привела к ее собственному оргазму. Она вцепилась ногтями в его спину, в тело, которое было настолько травмировано, что даже татуировки не могли скрыть ожоги от сигарет. Ей хотелось плакать от этого. Она хотела любить его и быть им любимой. Она хотела держаться за него и никогда не отпускать.