— Пока да, — ответил адвокат. — Я подготовлю документы, чтобы передать твое состояние на благотворительность, как ты и просил, и все подготовлю для тебя.

Форестер кивнул и направился к двери. Прежде чем открыть ее, он остановился и повернулся к адвокату.

— Простите, что доставил неудобства. Я знаю, это не ваша вина. Мне просто не удалось найти общий язык со стариком.

Он открыл дверь и вышел прежде, чем Чепмен успел что-либо сказать. Адвокатский кабинет Чепмена располагался на главной улице, и Форестер оставил свой грузовик там же, где он его припарковал, и направился в сторону закусочной. Когда он пересек улицу и оказался на парковке, то увидел мускулистого мужчину с широкими плечами и темной щетиной, выскочившего из ресторанчика. Тот выглядел разъяренным, и когда поравнялся с Форестером, то казалось, был готов начать драку.

— На что ты смотришь, недоумок, — рявкнул парень.

Форестер посмотрел ему в глаза, но ничего не сказал. Жизнь слишком коротка, чтобы вступать в драку с каждым отморозком, который вознамерился причинить неприятности. Он прошел мимо мужчины, который наблюдал за ним, как ястреб. Парень явно слетел с катушек, и Форестер задавался вопросом, почему. Он оглянулся, но никого не увидел. Мужчина только что вышел из закусочной. Там что-то произошло. Все о чем он мог думать, это только об Эль.

— Эй, — сказал парень. — Я говорю с тобой, говнюк.

Форестер вздохнул, остановился и повернулся к мужчине.

— Ты из этого города? — спросил он.

— Это не твое дело, но нет, я не отсюда, — произнес тот.

— Но ты пришел в эту забегаловку, чтобы причинить неприятности?

— Я могу создавать проблемы везде, где захочу.

Форестер сделал шаг по направлению к нему. Парень был размером с него, и он быстро произвел в уме расчеты относительно парня. Тот сделал шаг назад. Форестер был похож на бойца и парень, похоже, решил ретироваться.

— Только не в этом месте, — сказал Форестер. — Я смотрю, ты снова выискиваешь себе неприятности, и так легко на этот раз не уйдешь. Иначе тебя унесут на носилках.

Форестер был не в настроении для разговора с парнем и не желал тратить время.

Он повернулся к нему спиной, не дожидаясь ответа, и вошел в закусочную.

 ЭЛЬ НАХОДИЛАСЬ НА КУХНЕ, приходя в себе, когда к ней бросилась Келли.

— Он здесь. Эль, он здесь.

Эль замерла.

— Что? Грис? Он вернулся?

— Не глупи, не он. Форестер.

Ее желудок сделал сальто.

— О, Боже мой. Форестер здесь?

— Он вернулся за тобой, Эль.

Она сделала глубокий вдох. Это именно то, о чем подумала сама Эль. Она дала Форестеру шанс спастись, дав ему путь к отступлению. Но он вернулся.

Она поправила платье и заправила волосы за уши.

— Как я выгляжу?

— Красавица, — бесцеремонно сказала Грейси — Теперь иди к этому парню, пока другой мужчина не украл тебя у нас.

Эль рассмеялась. Ее жизнь в Стоун Пик усложнилась за очень короткий период времени.

Люди будут сплетничать, а ведь это так на нее непохоже. Она потратила свою жизнь, пытаясь избежать драмы. Но рядом с Грисом было трудно держаться на плаву, так как он имел привычку все испортить.

Она вышла в ресторан, молясь, чтобы она при этом выглядела хорошо. Грис напугал ее, но она не должна показать этого.

— Форестер, — сказала она.

— Эль, — произнес он.

Форестер сидел за стойкой и выглядел даже лучше, чем она помнила. Эль почувствовала слабость в коленях, когда ее память нарисовала, что он с ней делал ночью. Она не могла поверить, что находилась в его постели. Форестер был словно киногерой, такой скульптурный и мускулистый, уверенный в себе, самоуверенный.

— Что ты здесь делаешь? — глупо спросила она.

Было очевидно, что в это время в закусочной находились ради оной вещи — завтрака.

Она почувствовала, как на нее накатило удивление от его ответа.

— Я здесь ради тебя, дурочка.

— Меня?

— Да, тебя. Конечно же, тебя. Как будто это не ты провела со мной эту ночь, а потом легко сбежала.

Эль покраснела. Она знала, что Келли и Грейс слушали каждое слово.

— Я думала, что ты уже насытился мной.

— Поэтому ты ушла?

Она кивнула. Эль чувствовала себя сейчас глупо, когда он сидел прямо перед ней, но когда она находилась в номере отеля, то мысль, что он, возможно, не захочет ее больше, была очень даже реальной.

Форестер похлопал по соседнему столу.

— Присядь, — сказал он. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

В помещении никого не было, и она могла позволить себе уйти на перерыв. Осторожно она присела рядом с ним, задаваясь вопросом, что же он должен сказать ей по поводу их отношений. Она уже облажалась?

— Ты не должна спускать все на тормоза со мной, Эль. Тебе не следует выстраивать между нами стены.

— Я не буду.

— Послушай, — сказал Форестер, и он явно говорил со всей искренностью.

Он положил руку на ногу Эль, и она почувствовала, словно поток электричества прошел через нее от его прикосновения. Она хотела, чтобы его рука скользнула вверх под юбку и поласкала ее.

— Слушаю, — произнесла она.

Он посмотрел ей в глаза.

— Понимаю, — сказал он. — Мне необходимо заботиться о тебе. Поверь мне.

И это было правдой. Эль не знала, что в этот самый момент, Форестер рукой в кармане касался конверта, в котором находилось письмо от его отца. До этого момента Форестер еще не определился, но когда он говорил Эль о желании защитить ее, то решил, что не собирается открывать конверт и не планирует прочитать письмо. Это было связано с тем, что в нем могло говориться о чем-то, что поможет ему исцелить раны, полученные в детстве, но, в равной степени, там могло оказаться и то, что способно разбить ему сердце. И это был риск, на который он не мог пойти. Таким образом, Форестер, говоря Эль о защите, фактически вел речь о безопасности и самого себя. Внутренним чутьем он понял ее, и готов был подписаться под каждым произнесенным им словом.

— Я знаю, что значит обмануться, — сказал он. — Я понимаю, что значит разочаровываться, ведь это ощущается так болезненно, словно из тебя вырвали сердце, и ты чувствуешь себя, как сломанная лампочка. Я знаю, что такое боль, Эль. Знаю, что такое страх. Но я говорю сейчас, что не причиню тебе вреда. Я не позволю тебе разочароваться. Так что ты не должна держать меня на расстоянии.

До Эль, наконец, дошли его слова, и она покраснела. Никто и никогда не говорил с ней так раньше. Никто и никогда прежде не читал ее как книгу.

Форестер не был похож на других людей. Он, казалось, распознал ее настолько, что она даже сама не знала про себя. Она хотела быть уверена, желала знать наверняка, что может ему доверять. Эль хотела знать, что он не захочет исчезнуть, как все остальные, кто что-либо значил в ее жизни.

Но что она могла видеть?

Если бы она была в состоянии прочитать мысли Форестера, то чтобы он сказал ей?

Одну вещь. Он снова хотел заняться с ней любовью. На самом деле, он не просто хотел заняться с ней любовью, более того, он хотел сделать это без презерватива. У него не было никаких проблем с презервативами, так как не был одним из тех, кто ненавидел их, но Форестер хотел, чтобы с Эль все было по-другому. Он желал быть внутри ее более глубоко, более интимно, чем он когда-либо был внутри кто-либо. Он хотел посадить свое семя внутри нее. Желал, чтобы их кожа соприкасалась, чтобы их тела сливались. И даже не отдавая себе отчета, он хотел, чтобы она была той, кто подарит ему ребенка. Вот чего он хотел.

Она еще не знала этого.

Все, что она видела сейчас, — это сидящего рядом с ней Форестера, рука которого успокаивающе лежала на ее колене. Он был самым прекрасным мужчиной, о котором она когда-либо мечтала.

— Ладно, — произнесла она.

— Ладно?

— Я постараюсь. Я попробую не допустить, чтобы мои страхи контролировали меня. Я попытаюсь доверять тебе, Форестер. Ты просто должен пообещать мне одну вещь. Обещай, что никогда не подведешь меня.