Они заснули совершенно беззаботно, не выставив стражи. Он долго пытался высвободиться, замышляя выкрасть коня и ускакать на нем. Но ему было не дотянуться до узлов, а веревки были стянуты слишком крепко. Измученный, он тоже заснул, а наутро его разбудил пинок под ребра и ругань кхела.

На другой день было то же самое. Ни еды, ни воды до вечера, вечером же столько, чтоб не умер. Он копил свой гнев, он поддерживал его не меньше, чем пища, но снося их ругательства. Только однажды он не сдержался, когда стражник схватил его за волосы, он крутанул головой… и страж отошел на шаг, увидев ярость на его лице. Его сбили на землю — только за то, что он отважился взглянуть одному из них в глаза. Затем его стали мучить. Но еще большие пытки они предвкушали по возвращении в лагерь и говорили об этом открыто, потому что знали, что он их понимает.

— Вы ничем не лучше ваших друзей с холмов Барроу, — сказал он им, наконец, на их языке. Один из них ударил его, но Шайен нахмурился, грубо велел своим воинам замолчать и оставить его в покое.

В ту ночь, когда они стали лагерем у одного из притоков Нарна, Шайен долго и задумчиво смотрел на него, после того как остальные улеглись спать. Он смотрел так пристально, что Ванаю стало не по себе… а еще больше от того, что они с Шайеном оказались в стороне от его кхелов.

Затем Шайен подошел и сел рядом с ним.

— Человек, — было принято, что только кхел может произносить это слово. — Человек, говорят, ты был близким родственником Чайе Роху.

— Кузеном, — ответил он равнодушно. Ни одного слова в ответ не сказал он им до сих пор. И решил ничего больше не говорить. Но Шайен глядел на него с искренним любопытством.

— Фвар хорошо поработал над тобой и сходство едва уловимо, но я вижу его. И эта Морген-Ангхаран… Он назвал имя, под которым ему была известна Моргейн, и засмеялся. — Может ли умереть Смерть? Ибо Ангхаран была хорошо известна среди жителей болот Шиюаня и такова была ее природа белой королевы.

Он понимал юмор кхела, который не верил ни во что, не признавал никаких богов, и он закрыл свои уши для ненужных слов. Но Шайен вынул кинжал и прижал его к щеке Ваная, заставив его запрокинуть голову. — Какая ты все-таки прекрасная добыча, человек…. если ты знаешь то, что знает Рох. Ты хоть понимаешь, что можешь получить свободу и все блага, если ты скрываешь то, что я предполагаю? Человек, который говорит на нашем языке. Я бы не побрезговал усадить тебя за свой стол и… даровать тебе другие привилегии. Видит бог, в тебе есть некая величественная гордость, которой лишены иные кхелы. Ты не из рода хайюа.

Он взглянул в глаза Шайена. Они были бледно-серыми в свете дня, что так редко встречалось среди полукровок. Он был почти чистой крови, этот принц. То, что он услышал от Шайена, потрясло его — он ценился среди кхелов, он был великолепной добычей для власть имущих. Он обладал знаниями Врат, благодаря которым Роху удалось воцарить над этим народом.

— Причем тут Рох?

— Чайя Рох делает ошибки, которые могут для него плохо кончиться. Ты мог бы избежать этих ошибок. Ты можешь сделать даже так, что удастся убедить Хетару простить тебя.

— А ты не подскажешь это Хетару, не так ли? Я буду под твоим началом, отдам тебе все, что смогу, а ты обретешь вновь ту власть, которой лишил тебя Хетару.

Лезвие повернулось и слегка ужалило.

— Кто ты такой, чтоб судить о наших делах?

— Хетару поставил всех кхел-лордов на колени, потому что у него был Рох. Неужели ты можешь любить его за это?

Ему показалось, что Шайен сейчас убьет его от ярости. Но впечатление оказалось ошибочным, хотя лицо принца исказилось. Он вставил кинжал в ножны и сказал:

— Тебе нужен патрон, человек. Я мог бы помочь тебе. Но ты должен играть в мои игры.

— Есть ли в этом выгода для меня? Объясни.

— Это очень просто. Расскажи мне все, что знаешь, а я смогу тебе помочь. Иначе — нет.

Он поглядел Шайену в глаза и увидел, что это полуправда.

— А если я дам тебе достаточно знаний, чтобы ты мог тягаться с Хетару и Рохом, на этом нужда во мне отпадет, не так ли? Дать тебе знания, чтобы ты смог выторговать влияние у своих братьев-лордов? С Хетару это не пройдет. Надо быть смелее, лорд Шиюе, или тебе не следует мечтать использовать меня как оружие. Порви с ними обоими, и я буду служить тебе и дам тебе могущество, которого ты жаждешь. Но никак иначе.

— Кто тот кхел, который ехал с тобой?

— Я тебе не скажу.

— Ты считаешь, что можешь противиться?

— Твои воины… насколько ты можешь им доверять? Ты думаешь, среди них не найдется такого, кто продаст тебя Хетару? Почему ты велел им отойти? Нет, если ты собираешься порвать с Хетару, я нужен тебе живым и здоровым. Я ничего не скажу тебе. Но я помогу тебе получить то, что ты хочешь.

Шайен сидел на пятках и смотрел на него, сложив руки на груди. Он понял, что с этим принцем-кхелом он зашел слишком далеко. Он увидел, что глаза Шайена затуманились, и надежда оставила его.

— Говорят, — прошептал Шайен, — что ты убил отца Хетару. Неужели ты надеешься после этого договориться с ним?

— Ложь. Хетару сам убил своего отца. А меня обвинил, чтобы спасти свою репутацию.

Шайен по-волчьи усмехнулся.

— Да, мы все так думаем. Но таков лорд Хетару, и он ненавидит тебя, будто ты и в самом деле убил его отца. И неужели ты думаешь, что я соглашусь на твой безумный план? Жизнь мало чему тебя научила, человек.

По коже его поползли мурашки, но он все равно покачал головой.

— Ты все равно достаточно хорошо знаешь, что толку от твоей службы ему для тебя не будет. Избери мой путь, лорд Шайен, и получи то, что хочешь. Иначе не получишь ничего. Жизнь достаточно меня научила, чтобы я понимал: я могу спастись только благодаря своим знаниям.

Шайен нахмурил белые брови.

Какое-то время Ванай мог читать в его глазах мысли, но ни одна из них ему не нравилась.

— Ты уверяешь, будто знаешь, как надо ладить с нами и как я должен поступить с другими лордами. Ты не знаешь нас, человек.

— Я знаю, что буду мертв, как только ты не получишь то, что хочешь.

На лице Шайена появилась улыбка.

— Ты слишком подозрителен, человек. Не следует заранее обвинять во лжи своего возможного благодетеля. Ведь я, возможно, сдержу свое слово.

— Нет, — сказал он, хотя в душе его зародилось сомнение.

— Подумай об этом завтра, когда мы передадим тебя Хетару.

И Шайен поднялся и уселся в небольшом отдалении. Ванай повернул голову, пытаясь разглядеть выражение на его лице, но Шайен повернул голову и стал пить из своей фляги.

Возле него сидели остальные, кхелы-полукровки с бесцветными волосами и грубыми чертами, ненавидевшие людей за то, что в их жилах текла собственная, человеческая кровь.

Шайен повернул голову и улыбнулся ему тонкой улыбкой, насмешливо подняв флягу.

— Завтра, — сказал Шайен.

Они перешли вброд две мелкие речки, одну на заре, другую в полдень. Ванай хорошо понимал теперь, где они оказались — возле Врат Азерота. Ему становилось все страшнее, он не мог не испытывать боязнь перед ними, способными пить энергию и перерабатывать материю.

Но пока еще он не видел ни единого признака Врат.

За день они сделали несколько остановок, но очень коротких — Шайен обещал, что в этот день они доберутся до стана Хетару, и, видимо, решил выполнить обещание, чего бы это ему ни стоило. В пути Ванай больше ничего не сказал Шайену, и тот ничего не говорил ему, бросая лишь изредка на него пристальные взгляды. Он понимал, что единственный его шанс — положиться на слово Шайена, но не поднимал глаз, удерживаясь от соблазна.

Ночью они не останавливались даже на отдых, и ночь неожиданно стала холодной. Он попросил у них плащ, но они отказали, хотя стражник, который давал ему плащ прежде, сам не носил его. Просто отказ доставил им удовольствие. После этого он наклонил голову, стараясь не обращать на них внимания. Они опять накинулись на него с угрозами, но на этот раз Шайен смолчал.