Не было тут ни весов, ни ростомера, ни смешного прибора с трубкой, в которую надо было дуть, чтоб врачи узнали объем легких — он назывался спирометр, кажется, но ребята, проходившие вместе с Никитой медицинскую комиссию перед призывом, упорно называли этот аппарат «спиртомером». И правда, у тех, кто тогда пришел на комиссию, спиртных паров выдыхалось немало…

В комнате при компьютерах сидели две молодые женщины в белых халатах. При появлении Никиты они повернули головы, как по команде, причем именно в тот момент, когда Клара Леопольдовна произнесла по его адресу традиционную медицинскую фразу:

— Раздевайтесь…

И опять у нее это получилось так, будто Никите не просто придется снять одежду, дабы его могли врачи осмотреть, а подвергнуться при этом каким-либо сексуальным приставаниям. То ли со стороны Леопольдовны, то ли ее молодых сослуживиц.

Впрочем, все это было, конечно, совсем не так. Никто на Никитину честь и достоинство покушаться не собирался. И разоблачать его совсем тоже не собирались, трусы велели оставить.

— Проходите вот сюда, — пригласила Клара Леопольдовна и указала на «саркофаг». Там даже было отмечено, куда пятки ставить. Едва Никита встал, как врачиха пристегнула его к ложементу тонкими эластичными ремешками. Это настраивало на то, что предстоит некая болезненная процедура и Клара беспокоится насчет того, чтоб Никита не дрыгался.

Само собой, Ветрову от этого комфортнее не стало. И хотя Клара Леопольдовна все тем же срывающимся от волнения голосом произнесла опять-таки традиционную лекарскую фразу: «Не беспокойтесь, больно не будет!», он в это не очень поверил. Потому что врачи ее всегда говорят перед тем, когда действительно будет больно.

После того как руки-ноги Никиты оказались в зафиксированном состоянии, настала очередь головы. Оказывается, в верхней части ложемента, там, куда подводил кабель, имелся некий пластмассовый обруч, к которому было подведено множество проводков. Этот обруч Леопольдовна нацепила Никите на голову, а потом закрепила с боков какими-то зажимами. В результате Никита смог держать голову только в одном положении и был не в силах ее повернуть в какую-либо сторону. Потом Леопольдовна нажала какую-то кнопочку, что-то тихонько заурчало, и ложемент принял горизонтальное положение.

Дальше стало еще занятнее. Клара Леопольдовна вооружилась каким-то прибором, напоминавшим дозиметры, которые Никите показывали в армейской учебке. Особенное сходство с этими дозиметрами придавал полуметровый щуп, подключенный проводом к приборчику, висевшему на шее у врачихи. На другом конце щупа была какая-то конструкция неопределенной формы с торчащей из нее никелированной трубочкой.

Леопольдовна стала водить этой самой трубочкой по Никитиному телу, а прибор при этом издавал писк. Причем не монотонный какой-нибудь, а меняющийся, то более тихий, то пронзительный.

— Это я определяю у вас биологически активные точки, — прокомментировала врачиха. — Вот, нащупала!

Пшик! — и из никелированной трубочки на Никитину кожу выплюнулась не то шайбочка, не то пластмассовая таблетка. Причем не простая, а с маленькими металлическими усиками, торчащими вверх.

— Это датчики, которые помогут нам узнать объективную картину вашего здоровья. Они приклеиваются, но потом я их отмочу.

Она минут пятнадцать ходила вокруг Никиты и напшикала на него не меньше двадцати этих датчиков.

Наконец, когда все было налеплено, Клара Леопольдовна отошла туда, где сидели за компьютерами молодухи, и объявила:

— Начинаем работать, девочки!

Послышалось дружное щелканье клавиш и кнопок на «мышах». Никита попервости ожидал, будто его сейчас электричество кусать начнет или искры из глаз посыплются, но ничего такого не произошло. Только в тех местах, куда датчики налепили, чуть-чуть зачесалось. Минут через десять Клара Леопольдовна сказала:

— Очень хорошо.

Что было «хорошо», Никита не понял. То ли у него объективные показатели здоровья были хорошие, то ли «девочки» хорошо работали. Ему действительно было не так уж и плохо. Но вот когда Клара опять-таки очень взволнованным тоном приказала одной из помощниц: «Готовьте инъекцию зет-шесть!» — аж сердце забилось. На медосмотрах никаких уколов не делают, вообще-то. Неужто у него в организме что-то не так?! Тем более что эта чертова Клара так отдала команду, будто Никите по меньшей мере клиническая смерть угрожает.

— Не волнуйтесь, — отнюдь не успокаивающим тоном произнесла Леопольдовна. — Мы введем вам препарат, который абсолютно безвреден. Он просто поможет нам лучше прояснить кое-какие моменты…

Появилась одна из молодых медичек со шприцем и стала протирать спиртом место для будущего укола. Почему-то на плече.

— Я не утка и не гусь и уколов не боюсь! — улыбнулась она Никите. — Не надо ежиться, ты же не маленький все-таки.

Ветров отчего-то подумал, что эта красавица до прихода в ЦТМО в детской поликлинике работала. Укол действительно получился очень быстрый и почти безболезненный, но зато сразу после того, как пара кубиков чего-то желтоватого была вкачана Никите под кожу, он начал ощущать слабость и сонливость. «Снотворное?» — вяло проползла через мозги мысль, скорее констатирующая факт, чем призывающая обеспокоиться.

Возможно, Никита и задремал, но ненадолго. Во всяком случае, так ему показалось. Так или иначе, он очнулся на том же месте, но уже без датчиков на теле и без обруча на голове.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Клара Леопольдовна.

Нет, эта рыжая тетка его совсем достала! Надо было его тут полтора часа мурыжить, проводя медосмотр, выясняя объективные показатели и прочее, чтоб потом задавать дурацкие вопросы про самочувствие?! Наверно, в другом месте и в другое время сержант Ветров ответил бы на этот вопрос соответственно. Но студенту было негоже материться в присутствии дам, и Никита ответил:

— Нормально.

Он не соврал, действительно, ничего особо неприятного не ощущалось.

Клара отстегнула ремешки, повернула ложемент в вертикальное положение, и Никита из него благополучно выбрался.

— Одевайтесь… — разрешила Леопольдовна.

Когда Никита застегнул последнюю пуговицу, в комнату вошла невысокая, коротко стриженная, темноволосая и немного рябоватая дама, постарше тех, что сидели за компьютерами, но много моложе на вид, чем Леопольдовна. Она была одета в светло-серый деловой костюм и голубоватую водолазку.

— Закончили? — спросила дама самым что ни на есть начальническим тоном.

— Да, Татьяна Артемьевна, — пугливо хлопая глазами, пробормотала рыжая докторша.

— Идемте со мной, Ветров, — повелела Татьяна Артемьевна. — Пройдете тестирование и получите свои документы.

Никита сразу припомнил, что это невестка профессора Баринова и его заместитель по основной деятельности.

Резво цокая каблучками, госпожа Баринова сопроводила Никиту в лифт, а затем вновь подняла на третий этаж.

Кабинет у нее, в отличие от свекра-директора, был маленький, обстановка поскромнее, и никаких лишних украшательств не имелось, только цветочки на окне.

Без долгих преамбул Татьяна Артемьевна усадила Никиту за небольшой столик с компьютером, стоявший справа от ее письменного стола, и объявила:

— Тестирование состоит в следующем. На экране вы читаете вопрос. В данном случае, как видите, тут написано: «Любите ли вы кошек?» Ниже два желтых прямоугольничка с надписями «да» и «нет». Если вы не любите кошек, переводите стрелочку «мыши» на «нет» и нажимаете левую кнопку. После этого появится второй вопрос, на который надо ответить «да» или «нет» тем же способом. Всего будет ровно 100 вопросов. Особо долго думать не следует. Я полагаю, что больше часа этот интеллектуальный труд у вас не займет.

Насчет «интеллектуального труда» Никита юмор понял. Но тем не менее не стал относиться к вопросам несерьезно. Потому что они были построены по какой-то непонятной системе. И что именно намереваются выяснить авторы этой программы, он себе не мог представить. Иногда ему казалось, будто тут проверяется его откровенность, а иногда — просто реакция и общий кругозор.