шерстяных — 550 000 рублей;

льняных, бумажных, пеньковых — 800 000 рублей;

модных — 700 000 рублей;

бриллиантов — 100 000 рублей;

галантерейных вещей — 100 000 рублей;

часов различного сорта, роялей, фортепиан, органов —

600 000 рублей.

Но из числа этих товаров иногда привозится гораздо более; так например, шелковых тканей бывает на ярмарке на i миллион и даже 1,5 миллиона рублей, бумажных, льняных и пеньковых на полтора и на два миллиона, модных товаров на миллион и более.

Кроме означенных товаров на ярмарку привозится множество других, из которых мы упомянем только о некоторых, более важных по количеству привоза, с обозначением той суммы, на какую было их привезено в 1855 году:

кошм, веревок, мочала, кулей, циновок, рогож, снастей и т. п. — на 740 000 рублей;

русских и французских чулочных и перчаточных товаров — 350 000 рублей;

готового платья (с простонародным), овчин, овчинных тулупов и полушубков — 315 000 рублей;

воска и восковых свечей — 264 700 рублей;

шерсти, привезенной из Саратова, Пензы и Воронежа — 264 000 рублей;

стеариновых свечей — 159 000 рублей;

шелка сученого, поясов, лент простонародных — 140 000 рублей;

духов — 150 000 рублей;

орехов грецких — 105 000 рублей;

свечей сальных — 95 000 рублей;

шадрика и поташа — 90 750 рублей;

сарацинского пшена — 85 000 рублей;

пуговиц разного сорта — 78 000 рублей;

обоев французских и русских — 70 000 рублей;

валяной обуви — 57 000 рублей;

сундуков — 40 000 рублей;

пера — 23 000 рублей.

По переводе ярмарки из Макарьева в Нижний Новгород торговля на ней значительно усиливается, что доказывается следующими цифрами:

в 1825 году было занято помещений 3342 1/2 на 279 939 рублей ассигнациями;

в 1835 году — 3961 1/2 — 428 402 рублей ассигнациями;

в 1845 году — 5774 1/2 — 158 810 рублей 34 3/4 копейки серебром.

Товаров было:

в 1825 году привезено на 70 806 314 рублей, продано на 46 845 824 рубля ассигнациями;

в 1835 году — 142 591 640–116 965 740 рублей ассигнациями;

в 1845 году — 55 211 725 — 48 408 152 рублей серебром;

В 1855 году было занято каменных и деревянных помещений 5 283, в том числе: театр — 1;

комедиантских балаганов — 11;

аптек — 3;

контор маклерских — 7;

кондитерских — 2;

трактиров — 21;

харчевен (в том числе 9 татарских) — 78;

торговых бань — 10;

цирюлен — 6;

портных балаганов — 5;

платьемоен — 2;

кузниц: серебряных — 2, медных — 2, железных — 29;

постоялых дворов — 43;

питейных выставок — 21;

портерных лавочек — 8;

штофных лавочек — 9;

кухонь — 42.

Сумма всего сбора с помещений простиралась до 164 699 рублей 30 копеек.

Привезено товара на 62 850 925 рублей.

Продано на 57 004 725 рублей.

Весь же оборот капитала ярмарочной торговли всякого рода, включительно с монетою, разменяною в ярмарке, выпеченным хлебом (которого продается на 160 и на 170 тысяч рублей) и выручкой в трактирах и других заведениях, простирается на 63 784 795 рублей серебром.

Следовательно, количество помещений 1855 года превосходит количество помещений 1825 года 1940 нумерами; сбор ярмарочного дохода увеличился в течение 20 лет более чем вдвое, привоз втрое, а продажа — почти в 4 1/2 раза[564].

А. Экземплярский. СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

СУЗДАЛЬСКО-НИЖЕГОРОДСКОЕ ВЕЛИКОЕ КНЯЖЕСТВО

режде, чем приступим к хронологическо-биографическому обзору суздальско-нижегородских владетельных князей за татарский период русской истории, скажем несколько слов о судьбах главных центров Суздальско-Нижегородского княжества до появления татар, чтобы иметь, так сказать, цельное, до некоторой степени, представление об этих центрах.

Суздаль, теперь уездный город Владимирской губернии, стоит на левом берегу реки Каменки, впадающей в реку Нерль (а Нерль — в Клязьму); он расположен на ровном месте и со всех сторон окружен полями; земляной вал, окружающий кремль, как и по сию пору называется главная часть города, имеет протяжения 700 сажен; этот вал отделен от материка рвом, наполнявшимся, конечно, водою. Кроме того, город огибается с трех сторон рекой Каменкой[565].

Относительно времени основания города в летописях не находим никаких указаний. Есть местные позднейшие сказания об основании города: так, и до сих пор не редкость встретить во Владимире и Суздале рукопись «О богоспасаемом граде Суждале», составленную ключарем Рождество-Богородицкого монастыря во Владимире Ананией Федоровым[566], около 1770 года митрополит Евгений указывает на списки ее в библиотеках канцлера графа Румянцева и графа Толстого. Три сына Афетовы, по этой рукописи, — Сан, Авесхасан и премудрый Асан — удалились из южных стран в северные; Сан и Авесхасан дошли даже до моря Варяжского и построили там Новгород, а младший, премудрый Асан, остановился на берегу реки Каменки и поставил тут город, который, по его мудрому суждению, как он судил (?), назвал Суждалем. Анания тут же предлагает и свое мнение о происхождении названия города: именно от слов сухой дол, сух-дол, по местоположению. По местному преданию, город поставлен был первоначально на реке Нерль, в трех верстах от того места на Каменке, куда потом он перенесен был. Причиной перенесения города была болотистая местность на реке Нерль. Однако на этом месте все-таки осталось селение, которое и теперь называется Кидекшей потому, что здесь прежде хотели основать город, но кинули (кидать — Кидекша) его по сырости местности и перенесли за три версты на реку Каменку в сухой дол, почему и город назван Суждаль, Суздаль. Некоторые, наконец, производят название Суждаля от того, что здесь князья судили народ[567].

Если отечественные любители старины искажали так дело, что сказать об иностранцах? Мы разумеем известного венгерского летописца, так называемого Нотария, короля Белы: он говорит, что угры под начальством воеводы Альма, родственника Аттилы, в 884 году тронулись из Скифии, вошли в Суздаль и, переправившись в окрестностях Киева через Днепр, вздумали овладеть Россией и т. д. и т. д.[568] У Татищева есть известие, что в 982 году «иде Владимир (святой) в поле и, покорив землю Польскую, град Суздаль утвердил». Татищев ссылается на Стриковского, между тем как последний признается, что Суздаль ему неизвестен[569].

Оставляя все эти басни в стороне надобно, однако, сказать, что в X веке Суздаль уже существовал: в первой половине XI века он уже упоминается в летописи; нельзя же допустить, чтобы город, упоминаемый в летописях в первой четверти XI века, не был уже хотя бы в конце X века! Так у Нестора[570] читаем под 1024 годом: «В се же лето всташа влсви в Суждали, избиваху старую чадь по дьяволю наученью и бесованью, глаголюще, яко си держать гобино»; великий князь Ярослав нашел необходимым лично усмирить этот мятеж, а потому «приде Суждалю». В древней Успенской суздальской церкви была надпись о времени основания города; за ветхостью эта церковь была снесена и на место ее поставлена новая, в которой воспроизведена к помянутая надпись старой церкви. Эта надпись гласит: «В лето 6505 (997 год) Великий Князь Владимир, пришед во град Суздаль и крестя Суздальскую землю, заложил в Кремле города сего первую церковь Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Успения»[571].