В декабре 1942 года завершился первый, оборонительный период битвы за Кавказ.

Этот период был для многих советских соединений фактически их боевым крещением. Приходилось вступать в бой, не завершив формирования, с ходу в кризисной ситуации, при наличии минимального времени для подготовки. Бои протекали в трудных условиях горного театра военных действий, когда личный состав не имел необходимого опыта, экипировка и вооружение войск часто не отвечали условиям.

Нашим войскам в ходе оборонительных боев пришлось осваивать тактику боевых действий в горах, перевооружаться, усиливать соединения инженерными частями, обеспечивать тыловые части транспортными средствами, отыскивать пути правильной и устойчивой организации связи.

Оборонительный период был для войск боевой школой, где командиры приобретали опыт борьбы с противником в различных условиях. Особенно заметным было налаживание взаимодействия стрелковых подразделений с артиллерией.

В войсках ликвидировалась танкобоязнь, личный состав овладевал способами борьбы с танками врага. В то же время войска учились использовать свои танки в обороне, прежде всего при проведении контратак.

Действия советской авиации в этот период осуществлялись в трудных условиях. Она была вынуждена базироваться на плохо оборудованных и часто удалённых аэродромах. В течение всего периода авиация противника качественно превосходила нашу авиацию.

Большую помощь оказывал нашим сухопутным войскам Военно-морской флот. Тесно взаимодействуя с наземными войсками, он обеспечивал их операции с моря, помогал в организации противодесантной обороны, производил оперативные перевозки и обеспечивал снабженческие транспортировки.

Из Генштаба генералу Тюленеву поступил вызов:

   — Пятнадцатого ноября вам и командующему Северной группой быть в Москве. Предстоит встреча с Верховным.

   — К чему быть готовым?

   — К докладу обстановки и плана дальнейших действий войск Северной группы.

Всю ночь генералы Тюленев и Масленников провели над картой: ещё раз проверяли и уточняли данные обстановки, расчёты и выкладки, приготавливались к ответам на самые неожиданные вопросы. Генерал Тюленев со Сталиным встречался не раз, знал его требовательность и крутой характер.

Вылетели они затемно, когда восток едва лишь обозначился светлой полоской. Путь предстоял долгий, и в воздухе они пробыли почти весь день, делая непродолжительные остановки для заправки и отдыха. Из Тбилиси летели через Баку и Астрахань к Куйбышеву, а уж из Куйбышева на Москву.

В назначенное время они были у Сталина.

Первым об обстановке на Закавказском фронте доложил генерал Тюленев.

Он начал он с Черноморской группы. Там дела складывались весьма неблагоприятно, и Ставка четыре дня назад приняла решение освободить от командования группой генерал-полковника Черевиченко. Вместо него в должность вступал генерал-майор Петров. Перед тем Иван Ефимович командовал 44-й армией, прикрывавшей грозненское направление. Генералы Тюленев и Масленников отозвались о нём весьма лестно.

Поинтересовался Сталин и тем, кто бы мог заменить генерала Петрова в 44-й армии. Наиболее подходящей кандидатурой был генерал-майор Хоменко, который командовал 58-й армией.

Василий Афанасьевич Хоменко — участник Гражданской войны. В начале этой войны он принял командование 30-й и 24-й армиями. Войска под его руководством стойко сражались и в ходе пограничных боев и под Ростовом.

Предложение комфронта было одобрено. Расхаживая по кабинету, Сталин внимательно слушал доклад Тюленева, изредка подходил к карте и вглядывался в неё.

Несмотря на сложность положения на фронтах, Сталин, казалось, был в добром настроении. А причиной тому было полученное им недавно сообщение из-под Сталинграда от генерала Жукова, в котором тот извещал о благоприятно, в общем-то, складывающейся подготовке к проведению там большой операции.

Когда Иван Владимирович докладывал о контрударах советских войск под Гизелью, Сталин подошёл к столу, на котором лежала развёрнутая карта.

— Здесь, у Гизели, — указал он концом погасшей трубки, — решается судьба не только Владикавказа. Здесь заложен успех сражения за Грозный. Уничтожая живую силу и технику врага, мы ослабляем грозненско-махачкалинскую группировку Клейста.

Называя участвующие в сражении соединения, генерал Тюленев упомянул национальные дивизии: грузинские, армянские, азербайджанские. Сталин спросил, как они действуют.

   — Сражаются с врагом умело и мужественно, — отвечал Иван Владимирович.

Когда он кончил рассказ о боях под Гизелью, Сталин заметил, что об этой победе должен знать народ.

   — Зайдите к товарищу Щербакову и передайте, чтобы обо всём этом сообщили в сводке Информбюро.

Через несколько дней в утренней сводке Совинформбюро сообщили о действиях наших войск под этим осетинским селением.

О плане дальнейших действий Северной группы докладывал генерал Масленников. Начал он с правого крыла, с действий кавалерийских корпусов за Тереком.

Сталин неожиданно прервал доклад:

   — Мы рассмотрели, товарищ Тюленев, ваше предложение о создании конной армии...

Некоторое время назад генерал Тюленев направил в Ставку предложение об объединении находившихся в Северной группе, в районе Чёрных земель, семи кавалерийских дивизий в одну конную армию.

Это предложение изучили в Генеральном штабе, и многие высказались против: в современных условиях конница весьма уязвима и, понеся потери, лишится своих качеств.

Решающее слово оставалось за Верховным.

   — Полагаю, что с этим мнением нужно согласиться, — сказал он. — Кавалерию нужно дополнить танками, артиллерией. Это даст ей новое качество...

Позже, когда Северная группа перейдёт в наступление, в ней будет сформирована первая такая конно-механизированная группа. В дальнейшем этот опыт — использование конных корпусов в сочетании с танковыми и механизированными соединениями — получит широкое распространение, и окончательное оформление этого нововведения выразится в создании сильной и подвижной 1-й гвардейской конно-механизированной группы прославленного генерала Плиева, которая своими действиями предрешит успех многих операций.

План действия Северной группы, о котором докладывал командующий Иван Иванович Масленников, сводился к тому, чтобы войска группы, надёжно прикрывая основные направления на Грозный и Владикавказ, нанесли удары на обоих своих флангах с целью разгрома Моздокской и Алагирской группировок противника. При этом войска должны были выполнить такие задачи:

4-й гвардейский кавалерийский корпус наносил удар из района Терекли-Мактеб в направлении Степного, Соломенского, Советского и Солдатского, обеспечивая действия основных сил 44-й армии с севера;

44-я армия, прочно обороняя грозненское направление, должна была нанести удар соединениями правого фланга с рубежа Шеркутовский—Ново-Леднев в общем направлении на Безрукин и Моздок;

58-я армия, прикрывая махачкалинское направление, должна была основными силами занять оборону по южному берегу Терека от устья до Брагуны, а одной стрелковой дивизией оборонять рубеж по реке Сулак.

Алагирская группировка уничтожалась силами 9-й и 37-й армий. Этот план Сталиным был одобрен, однако утвердили его лишь 19 ноября, после детального изучения в Генштабе.

Вспоминая о той встрече, Иван Владимирович Тюленев позже писал:

«— Мы в Москве немного нервничали за ваш фронт, — сказал Верховный главнокомандующий. — Но «кавказцы» молодцы, не подвели нас.

Затем в общих чертах он проинформировал меня о предстоящей Сталинградской операции и приказал готовиться к наступлению на Кавказе.

— Закавказскому фронту скоро будет облегчение. Мы намерены разгромить врага на Волге».