— Объявите «воздух»!

   — Уже передают.

Послышались частые звуки: били о снарядную гильзу.

— Во-озду-ух! Во-озду-ух!

Загремела басовитая дробь пулемёта, вслед затем залаяли орудия малой зенитной артиллерии. Они стреляли отрывистыми короткими очередями, с равными промежутками.

Сквозь пальбу зенитных орудий, пулемётов и непрерывные винтовочные выстрелы просочился нарастающий и стонущий гул немецких бомбардировщиков.

Генерал вышел из блиндажа и увидел, как солдаты-бронебойщики стреляли из противотанкового ружья по самолётам. Один стоял и, упираясь в сошки, удерживал на плече длинный ствол, а другой с колена прицеливался в самолёт. К самолёту стремительно тянулись цветные трассы пулемётных очередей, вокруг вспыхивали облачка. А в гуще этих облачков плыли тупорылые двухмоторные самолёты с широко расставленными колёсами. Солдаты за вид называли их «лапотниками».

Зайдя со стороны солнца, передний «лапотник» клюнул носом и, зловеще завывая, устремился в крутом пике вниз.

Заливающийся рёв моторов, скороговорка зениток, пулемётные очереди и близкое уханье противотанкового ружья — всё слилось в непонятный хаос звуков.

Не успел отбомбиться последний из девятки, как в строй пикировщиков врезалась пара наших истребителей. Один из бомбардировщиков вспыхнул. Вначале от него потянулся тонкий, едва заметный след чёрного дыма, который с каждой секундой разрастался, становился шире и заметней. И даже когда самолёт повернул назад и скрылся в мутном мареве жаркого дня, след на небе остался.

Бригада находилась в исходном положении почти с утра. Её батальоны разместились в боевом порядке ротных цепей, в которых они должны подняться в атаку. Бригада прибыла из-под Москвы, там её воины — вчерашние моряки — получили первое крещение на сухопутье. Здесь же, на Кавказе, им предстояло продолжить свою гвардейскую славу.

Позади начинались склоны Терского хребта, изрезанные лощинами с зарослями кустарника и низкорослых деревьев. Где-то располагались и скрытые танки, которые должны были поддержать моряков. Заняли огневые позиции артиллеристы.

В это время к наблюдательному пункту и подкатили три юрких автомобиля. В переднем находился командующий 9-й армией генерал Коротеев.

Накануне командующий Северной группой войск Закавказского фронта Масленников -принял решение провести контратаку уже армейским резервом — 62-й морской стрелковой бригадой — и силами 11-го гвардейского корпуса, возложив ответственность за непосредственную подготовку ударов на командующего 9-й армией генерала Коротеева.

Для этой цели создавались две контрударные группы. В первую группу вошла 62-я морская стрелковая бригада, усиленная 294-м отдельным танковым батальоном и истребительно-противотанковым артиллерийским полком и поддержанная артиллерией 11-го гвардейского корпуса. Группа должна была контратаковать противника из района Вознесенской и Малгобека в направлении Предмостного.

Вторую группу возглавил командир 1-й гвардейской бригады полковник Бушев. В неё вошли части и подразделения этой бригады, а также стрелковый полк 417-й дивизии и танковый батальон. Группа должна была нанести удар по противнику с востока, в направлении Терской.

Для проведения намеченной перегруппировки отводилась ночь, чтобы с утра 4 сентября нанести противнику решительный удар. Но враг сумел упредить его.

День стоял солнечный, знойный. Не спускаясь в окоп, командарм Коротеев зашёл в тень куста. Генерал был выше среднего роста, широкогрудый. Лицо волевое, у глаз стрелочки морщинок, отчего взгляд казался острым и строгим.

Он снял фуражку, и на выпуклом лбу шнуром пролёг красноватый след.

В командование армией генерал Коротеев вступил всего три дня назад. В Советской армии он находился с 1918 года, а до того служил рядовым царской армии. В Гражданскую войну, командуя взводом и ротой, дрался с белогвардейцами на Дону и у Царицына, а также с белыми бандами в уральских степях. В 1938 году принял стрелковую дивизию. Участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию и в советско-финляндской войне.

После боев на Кавказе генерал Коротеев, командуя армиями на многих фронтах, успешно действовал во многих сражениях. За умелое руководство войсками при форсировании реки Одер и в боях в Висло-Одерской операции ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Его грудь украсили три ордена Ленина, четыре — Красного Знамени, орден Суворова, три — Кутузова, орден Богдана Хмельницкого — все 1-й степени.

Умер Коротеев в 1953 году в звании генерал-полковника.

Между тем комбриг Кудинов доложил, что все на местах и всё готово для перехода в контратаку.

Бой приблизился настолько, что отсюда, с возвышенности, хорошо были видны невооружённым глазом расползшиеся по полю, широкие и приземистые, будто коробки, танки с длинными стволами и крупными набалдашниками тормозов на концах стволов.

Генерал взглянул на часы.

   — Вот и пора. Комбриг, давайте команду!

Разом затренькали телефоны, послышались голоса командиров, подававших команды своим частям.

Первыми открыли огонь артиллеристы. Стреляли откуда-то справа и слева, спереди и сзади. И сразу на местности возникла стена дыма и пыли. Но разрывов не было слышно: глушила пальба.

Потом в стороне загрохотала «катюша». Над её позицией тоже стало расти облако дыма и пыли, из которого коротким пунктиром вылетали огненнохвостые ракеты. Они неслись одна за другой, и, казалось, им не было конца. Всё пространство впереди, на котором только что виднелись танки и цепи автоматчиков, утонуло в дыму.

Внизу выползали наши танки — их было немногим больше десятка — и начали удаляться. Когда они продвинулись на два-три метра вперёд и поравнялись с окопами, где находились стрелки, над полем выросли цепи.

Закусив концы лент бескозырок, моряки бежали на врага — в чёрных бушлатах, в полосатых тельняшках...

Своей отчаянной удалью и беспредельной храбростью в боях на суше моряки наводили на гитлеровцев панический ужас. Их называли «чёрными дьяволами», потому что они шли в атаку часто в своей морской форме. Удары моряков фашисты испытывали в битвах и под Москвой и Ростовом, под Ленинградом и у Севастополя. Не было равных в бою этим «чёрным дьяволам».

   — Пошли моряки! — сказал кто-то.

   — Эти дадут прикурить...

   — Полундра-а! — неслось по цепи.

Моряки бежали на врага, полные решимости схватиться с ним врукопашную и победить во что бы то ни стало.

И гитлеровцы не посмели вступить с ними в бой. Несмотря на шедшие в их боевых порядках танки и штурмовые орудия, поддержку огнём артиллерии и миномётов, фашисты повернули вспять и бросились назад.

— Идут «чёрные дьяволы»!

Одновременно перешла в контратаку вторая группа, возглавляемая полковником Бушевым. Она наносила удар с востока в направлении Предмостного. Это было наиболее уязвимое место. Здесь находилась главная переправа врага.

Противник не выдержал удара моряков, почти три километра бежал, прикрывая отход артиллерией и танками. Но и те не смогли устоять против «чёрных дьяволов». Это произошло 4 сентября.

Несмотря на значительные потери, противник не отказывался от прорыва к Грозному. 5 сентября его части вновь атаковали наши позиции. На этот раз главный удар они направили на Вознесенскую, занимавшую в обороне ключевое местонахождение. С высот можно было контролировать Алханчуртовскую долину, а кроме того, разобщались оборонявшие Грозный и Малгобек группировки наших войск.

Развивая наступление на Вознесенскую, противник продолжал переправлять через Терек основные силы 111-й пехотной и 3-й танковой дивизий.

К исходу дня ему удалось пробить четырёхкилометровый коридор на стыке позиций 8-й и 9-й гвардейских стрелковых бригад. С большим трудом гитлеровцев остановили.

В тот вечер на участке обороны 10-й гвардейской бригады произошёл такой случай.