Трое суток продолжалась жестокая схватка, в результате которой егеря были отброшены на северный берег реки Бзыбь. А ещё через трое суток, преодолев почти километровой глубины каньон реки, красноармейцы выбили гитлеровцев из селения Псху.

Бои у Санчаро отличались напряжённостью и особой ожесточённостью. С одной стороны, неприятеля манила совсем недалёкая конечная цель: до моря оставалось немногим более 30 километров, с другой — сознание обречённости, изоляции отрядов от своих главных сил.

Одна из рот альпийских стрелков, будучи отсечённой от основных сил, пыталась прорваться назад, обходя позиции наших подразделений. Но сделать это ей не удалось. Атакованная с обоих флангов и прижатая к крутизне, она была полностью уничтожена.

Почти два месяца шли бои в районе 2 анчарских перевалов. 16 октября части нашей санчарской группы перешли в наступление и, нанеся противнику большой урон, 20 октября овладели этими перевалами. Остатки вражеской группировки отошли на этом направлении на северные склоны Главного Кавказского хребта.

Кроме санчарского направления, противник пытался пробиться к побережью Чёрного моря через Умпырский перевал и другие перевалы, но все его попытки были безуспешны.

Неудачным было его движение к побережью и со стороны Майкопа. Здесь бои происходили у Белореченского перевала. Приняв затяжной характер, они продолжались до конца октября, когда прекратились из-за наступления зимы с её сильными морозами и снежными буранами.

30 августа в штаб группы армий «А» поступило распоряжение из Ставки генерал-фельдмаршалу Листу срочно прибыть к фюреру. Главнокомандующий догадывался о причине вызова. Несмотря на продвижение его войск к вожделенному Закавказью, успех был далеко не таким, на который рассчитывали руководство вермахта и сам Гитлер.

В летней кампании группе армий «А» отводилось решающее место. В разработанном плане «Эдельвейс» войска Листа должны были прорваться в Закавказье в середине или в конце августа. Однако всё в действительности оказалось сложней.

Соединения 17-й армии генерал-полковника Руоффа встретили упорное сопротивление у Новороссийска и Туапсе, и попытки прорваться к Черноморской дороге были тщетными.

49-й горнострелковый корпус генерала Конрада, захватив перевалы Главного Кавказского хребта, остановился и не только не продвинулся, но, не устояв перед яростными контратаками, на многих участках отошёл. Заманчивый Сухуми, куда были нацелены горные егеря, находился всего в трёх десятках километров, но оставался недосягаемым.

Ползали под Моздоком и танковые дивизии Клейста. Их успех измерялся весьма незначительным продвижением.

Лист знал, что с Закавказьем Гитлер связывал свои дальнейшие планы, которые сводились к захвату Ближнего Востока и овладению сказочной Индией — главной жемчужиной в английской короне.

Три месяца назад, принимая индийского деятеля Субхаса Чандру Боса, Гитлер без обиняков заявил, что у Германии нет иной возможности достичь Индии, как только через труп России. Он не стал говорить индийцу, что в сейфе у Гальдера лежит уже разработанный план вторжения немецких войск в Индию. К ней должны пройти через Закавказье семнадцать дивизий.

Планы, планы... С какой тщательностью их готовят, но во сто крат трудней их выполнять! Особенно в последние дни, когда противодействие русских войск возросло.

В тот вечер Лист вместе с начальником штаба группы генералом Грейфенбергом долго сидел над картами, оценивая возможные варианты, которые позволили бы сломить сопротивление русских дивизий. Неискушённый в оперативных вопросах Грейфенберг предлагал варианты, но все они отвергались старым фельдмаршалом.

На рассвете четырёхмоторный «Штор» с Листом на борту взял курс на Винницу. И в самолёте Лист продолжал размышлять о неудаче, скажем прямо, постигшей войска его группы.

На винницком аэродроме фельдмаршала встречали:

   — С благополучным прибытием. Фюрер ждёт!

Лист начал доклад с изложения обстановки у Новороссийска. Основная причина неуспеха там — нехватка сил.

   — Так перебросьте туда румынскую дивизию! — воскликнул Гитлер. Он был в недобром настроении. — Кажется, у нас есть для этого возможность!

Присутствующий Гальдер подтвердил: совершенно верно! — и сделал в своей тетради пометку.

Затем зашёл разговор о Туапсе. Гитлер не стал выслушивать командующего.

   — Используйте все средства, чтобы скорей выйти к побережью. Направьте туда ещё не задействованные альпийские батальоны...

   — Яволь, мой фюрер! — отвечал Лист. — Но горные егеря необходимы здесь. — Он указал на центральную часть Кавказа, где наступали дивизии 49-го корпуса.

   — Но здесь-то почему застопорилось наступление?

   — Горные дивизии делают всё, что в их силах. Но существует предел человеческих возможностей. Здесь дикий, необжитый край. Нет дорог, одни лишь тропы, по которым допустимо движение в одиночку. Мосты через реку взорваны. Один засевший в укрытии одержимый может держать батальон, и, когда одержимых тысячи, это страшно. Понятие войны исключается, вступает понятие драки. Наши егеря показывают чудеса отваги, а потому и несут столь великие потери.

   — Какие же это потери?

   — На 15 августа они достигали 54 тысячи человек. В горах же потеряно более пяти тысяч солдат и офицеров, сотни машин. В каждом ущелье приходится держать гарнизоны против партизан, значительные силы выделяются для охраны дорог и троп. На днях командир 49-го горнострелкового корпуса запросил пополнения. Я вынужден был ему отказать. Большие трудности испытывают в снабжении.

   — Всё это преувеличено, — прервал Листа Гитлер. Он не умел слушать, он любил говорить сам. — Потери на войне неизбежны. Егеря предназначены для горной войны, и если они сумели выйти на перевалы, они обязаны спуститься с перевалов к морю. Главное — выйти к Сухуми. Если они сделают это, не только армия Руоффа начнёт наступать у Новороссийска и Туапсе, но и двинутся у Грозного танки Клейста!

Лист согласно кивнул: не стал излагать беспокоившую его мысль, что, вырвавшись к Сухуми, егеря окажутся отрезанными от главных сил. Русские непременно перехватят не только ведущие к ним дороги, но и тропы. И в успех 17-й армии у Новороссийска и Туапсе фельдмаршал тоже потерял веру. Там шли ожесточённые бои, и не было проблеска надежды на продвижение. Нужны были свежие дивизии. А где они?

Но Гитлер уже перевёл внимание на Моздок и Прохладный. Из всех направлений группы «А» это направление было решающим. Недаром же здесь наступал ударный кулак группы — 1-я танковая армия.

   — Когда же будет взят Грозный? — произнёс Гитлер. — Нам нужна нефть. Без нефти войну не выиграть! И нефть должны дать вы! Какие у вас тут планы?

   — Главная задача 1-й танковой армии — уничтожить противника в излучине Терека. Вот здесь, мой фюрер. — Лист указал карандашом на карте. — 2-ю румынскую горнострелковую дивизию использовать для очистки склонов гор от остатков противника, а всеми остальными силами, и прежде всего подвижными, продолжать наступление на Грозный, чтобы наложить руку на район нефтепромыслов... Наступать севернее Терека мы не решились. Хотя здесь местность и открытая, но безводная, песчаная и продвижение по ней будет связано с большими трудностями. Оно сведётся к борьбе за отдельные колодцы, которые противник оставит в негодном состоянии. Поэтому наступление мы планируем вести с рубежа Баксан—Моздок. Здесь направление главного удара, — фельдмаршал снова показал карандашом на карте эти пункты, — наибольшая возможность перехода Терека — под Моздоком. Ширина реки тут не превышает ста метров. Здесь и будет осуществлена переправа 40-го танкового корпуса и, в частности, 3-й и 13-й и части сил 23-й танковых дивизий.

   — 13-я уже подошла?

   — Завершает сосредоточение севернее Моздока, мой фюрер. Всеми этими подвижными силами мы начнём наступление и создадим южнее Моздока плацдарм. Потом, когда наведём здесь мост, двинемся на Грозный.