сожаление? Неправильный ответ, ублюдок. Выйти за эту дверь, выйти из моей жизни,

станет самым большим сожалением твоей жизни. Повеселись с этим.

Я вылетел из ее комнаты, больше злой на себя, чем на кого–либо еще. Джетт и

Голди приближались. Голди была на руках Джетта, и они направлялись в ее комнату. Не

удивительно. Голубки были практически голые – Голди в халате, а Джетт только в трусах.

– Убирайтесь с моего пути, – заявил я мрачно, не желая связываться с их

довольными лицами. У них у обоих было это раздражающее «мы влюблены» сексуальное

сияние, на которое было слишком противно смотреть.

Джетт по какой–то причине быстро поддался, вероятно потому, что хотел

затащить Голди обратно в кровать, озабоченный придурок, но она – другая история. Она

всегда совала свой нос в мои дела, особенно когда я был в худшем настроении, и сегодня

не стало исключением.

– Стой, – сказала она, вырываясь из хватки Джетта. – Что происходит?

Голди вывернулась в руках Джетта так, что теперь он вынужден был держать ее

под живот, а не за спину. Она воспользовалась моментом и подперла свой подбородок

рукой Джетта и вскинула ногой за себя.

– Проблемы в раю? – поддразнила она, понимая очень ясно, что Лайла –

достойный мне соперник.

– Оставь это, – сказал я резко, не поддаваясь ей ни на дюйм.

– Ой, да ладно, Кейс. Будь другом поделись.

Я посмотрел на Джетта.

– Позаботься, чтобы твоя женщина держалась от меня подальше.

Появилось легкое подергивание на челюсти Джетта, но я знал – он поймет. Он

хорошо меня читал, а я посылал «не шутите блядь со мной» флюиды, кое–что, что Голди

казалось не понимала.

– Эй! – заорала она, очевидно обидевшись, пока я уходил. – Обо мне не надо

заботиться. Я могу справиться сама! Вернись! Ты не посмеешь!

На расстоянии, я слышал, как Джетт уговаривал ее:

– Полегче, киллер.

Вибрируя раздражением, я зашел себе в комнату и захлопнул дверь в поисках

что ударить. Желание разбить каждый неодушевленный предмет у меня на виду – было

подавляющим.

Я, бля, ненавидел свою жизнь. Боли было слишком много, вина слишком

тяжелая, а несчастье, которое я переживал день изо дня, пересиливало. Чему–то нужно

поддаться, и я боялся выяснить, что тогда произойдет.

Мое настоящее…

Я колотил по двери, требуя впустить меня. Я не знал, куда еще пойти. Мне

нужно было сбежать, и я оказался здесь.

Очередь щелчков замка, и дверь распахнулась, открывая красноречивый вид

растрепанной Лайлы. Ее волосы примялись сбоку. Она была в халате и выглядела

взволнованно.

– Кейс, – спросила она, пока распрямляла свои волосы. – Что ты здесь делаешь?

Ее внешний вид был подозрительным. Было похоже на то, что с ней кто–то был в

квартире. Тошнотворное чувство текущее во мне превратилось в чистую ярость, пока я

пробирался внутрь. У меня не было права расстраиваться. Мы не вместе. Она могла

делать, что черт возьми хотела, но это не имело значения. В моей голове, она была моей,

ничьей больше.

– Какого хрена ты творишь? – спросила она, когда я ворвался прямо в ее

спальню. Я пнул дверь ногой, и был шокирован тем, что никого не было в комнате.

– Где он? – я повернулся к ней. Она стояла прямо за мной, уперев руки в бедра.

– Кто? – спросила она, начиная защищаться.

– Мужик, с которым ты только что трахалась.

– Ты из ума, блядь, выжил? – она практически кричала. – Ты видишь здесь

мужика?

Я снова огляделся по сторонам и заметил ярко–розовый вибратор посередине

кровати.

– Так ты заботилась о себе самостоятельно? – спросил я ее.

– Ты отвратителен! – она задрала свой подбородок и вышла. Я следовал почти

вплотную позади нее. Она открыла дверь и сказала: – Выметайся.

Я остался на месте, не желая уходить. Это не самое мое лучшее появление за

всю жизнь, но мне плевать. Я нуждался в ней. Ярость покинула меня, сменившись болью

и растерянностью.

– Лайла, – сказал я тихо, пихнув руки в карманы.

Она захлопнула дверь и подошла ко мне. Она положила руки на мою грудь и

заставила встретиться с ней глазами.

– Кейс, что случилось?

Я обрушился на нее, слезы хлынули из глаз, пока я разваливался на части в ее

руках. Она вцепилась в мою спину и притянула ближе. Я смутно осознавал, что она

подвела нас к дивану, куда мы сели, и я потянул ее на свои колени. Она оседлала мои ноги

и приподняла подбородок, чтобы вытирать мои слезы.

– Ты пугаешь меня. Что происходит? – спросила она. Ее халат приоткрылся на

груди, поэтому я смог заметить ее округлость.

И в этот момент, мне было нужно потеряться в ней. Мне нужна ее помощь,

чтобы забыть.

Не произнося ни слова, я поцеловал ее. Комбинация моих слез с ее губами была

солёной химией. Это было опьяняюще.

– Подожди, – она отстранилась, уперевшись рукой в мою грудь. – Ты должен

рассказать мне, что происходит.

– Лайла, я слетел с катушек. Мне нужно потеряться в тебе так чертовски сильно,

что от этого даже больно. Помоги мне забыть, пожалуйста, – умолял я.

– Забыть о чем? – спросила она, рассматривая мои глаза.

– Забыть о своих грехах, – ответил я.

Я позволил ей стереть случайную слезу, а когда подумал, что она собиралась

расспрашивать меня дальше, но она распахнула халатик и показала мне свое

великолепное, обнаженное тело.

– Я твоя, – прошептала она.

Благодарный, я встал, схватил ее руку и пошел в спальню. Я отодвинул ее

предыдущее развлечение с кровати и уложил аккуратно Лайлу на матрас. Я отступил,

чтобы снять свою одежду, но она остановила меня.

– Позволь мне, – предложила она. Не способный обрести контроль как обычно, я

поддался ее просьбе.

Она села на кровати и подняла руки к подолу моей футболки. Но вместо того,

чтобы стянуть ее через голову, она приподняла ее и частично обнажила мой живот. По

моему прессу прошла мелкая дрожь, когда она прикоснулась ко мне.

Она оставляла небольшие поцелуи вдоль моего подтянутого живота. Ее язык

прослеживал каждый выступ, от косых мышц живота до верха шести кубиков на прессе.

Она любила меня. С каждым поцелуем я чувствовал, что она одаривала меня целебной

силой.

Поднявшись, она сняла мою футболку и отбросила ее в сторону. Ее руки сразу

же нашли мои грудные мышцы, и она проскребла по ним ногтями. Царапанье ее пальцев

по моей коже было желанным, я любил боль, и она знала об этом.

Как только ее пальцы нашли мой живот, ее губы проследили поцелуями

царапины, пытаясь излечить открытые раны. Я хотел бы принять их, как все, что мне

нужно, чтобы двигаться дальше, чтобы забыть обо всем, во все, что я верил, все, что я

устанавливал все эти годы, но я понимал, что это не так.

Я стоял неподвижно, пока Лайла все еще пыталась вселить понимание через

свои поцелуи. Ее руки бродили вниз к моей талии, где она расстегнула мои джинсы и