Мое прошлое…

Сквозь дождь, стучащий по лобовому стеклу, а я пытаюсь рассмотреть людей,

стоящих на расстоянии около ста футов. Я не готов выйти из машины и увидеть тех, чьи

жизни разрушил.

Я не спал четыре ночи, с тех пор, как ослепляющая ярость взяла власть над моим

телом. Я пришел в себя, опираясь на кровавое, бездыханное тело Маршалла Дункана.

Образ его безжизненного тела, не покидает меня. Много раз, я решался сдаться с

повинной, но Джетт останавливал меня. Он нуждается во мне, чтобы я помог с его клубом

и был тем, на кого он может положиться. Я отступился от этой идеи, но черт подери, если

не чувствую себя чертовски виноватым.

Мне предстоит встретиться с семьей, посмотреть, кто они и увидеть горе на их

лицах. Встретиться с ними – это последнее, что я хочу сделать, но я заслужил это

наказание. Я должен увидеть, чью жизнь уничтожил, отняв у них любимого. Мне нужно

увидеть их боль, почувствовать ее. Я хочу подвергнуться пыткам.

На следующий день после драки в баре, я начал собирать все статьи о смерти

Маршалла и читать их на ночь, выжигая слова в памяти. Для кого–то, моя коллекция

статей, может показаться психопатическими действиями, но для меня, это действия

сломленного человека. Я делаю так, чтобы напомнить себе, какой я ужасный человек. Я

хочу убедиться, что мой мозг осознает, что я убийца, машина, которая не думает, но

реагирует на эмоции. Я думал, что трудно потерять боксерскую лицензию, но не знал, что

такое трудно, потому что здесь и сейчас, сидя в машине и глядя на толпу, одетую в черное,

окружающую одного человека, – это самое трудное, что я когда–либо делал.

Дождь слегка успокаивается, позволяя четче видеть через лобовое стекло. Передо

мной, на земле, разбросаны надгробия, они окружают группу друзей и семьи, пришедшие

проводить Маршалла Дункана.

– Собираешься туда? – Джетт прерывает мои мысли.

– Да, – безэмоционально отвечаю я.

– Ты не должен этого делать.

– Я сделаю. Мне нужно увидеть их.

– Почему? – разочарованно спрашивает Джетт. – Ты еле держишь себя в руках.

Почему ты думаешь, что от этого станет лучше?

– Я не думаю, что станет лучше. Это покажет все, что я забрал. Мне нужно увидеть

его семью, посмотреть, как я повлиял на их жизнь. Я не могу быть эгоистичным

ублюдком, который прячется в твоем клубе. Мне нужно точно знать, что последовало за

моим решением.

– Он виноват в случившемся так же, как и ты, – отвечает Джетт.

– Нет. Черт, не обвиняй его.

– Кейс, он ударил тебя дважды. Он напрашивался на хук справа. Ты не можешь

взять на себя вину за все это.

– Да, я могу, – выплевываю я. – Я тренированный боец. Я знаю свои пределы. Я

знаю, как контролировать всплеск адреналина, когда меня провоцируют, и в ту ночь, я

решил проигнорировать это. Я должен был уйти. Я должен был повернуться спиной, но,

вместо этого, я вмешался. Я сделал выбор и направил свой гнев на человека, который был

в неправильном месте в неправильное время.

– Как ты можешь так говорить? – недоумевает Джетт. – Он провоцировал тебя и

усугубил все до такой степени, что ты сорвался. Это его чертова вина!

– Хватит! – кричу я. – Я не собираюсь проходить через это снова. Если хочешь,

чтобы я остался, просто прими тот факт, что когда Маршалл Дункан умер, я умер вместе с

ним. Я буду здесь для тебя, Джетт, и помогу с твоим клубом, но я не намерен прятаться за

отговорками, чтобы чувствовать себя лучше. Я убил человека. Я убежал от его мертвого

тела и живу жизнью, которую не заслуживаю. С этого дня, у меня нет никакой жизни. Я не

заслуживаю быть счастливым, и я по–своему удостоверюсь в том, что все останется так,

как есть.

Не позволяя Джетту произнести ни слова, я выхожу из машины, натягиваю

капюшон черной кожаной куртки на голову и направляюсь туда, где ютятся скорбящие.

Подойдя к группе, священник торжественно произносит речь, я держусь в стороне,

чтобы меня не заметили. Я не хочу проблем. Я хочу понести душераздирающее наказание,

глядя в глаза женщине, которую погубил.

– Маршалл был уважаемым бизнесменом, любимым мужем и заботливым отцом.

Он оставил этот мир слишком рано, но мы будем помнить то время, которое провели с

ним, и хранить его в наших сердцах вечно.

Кишки скручивает от слов священника.

Заботливый отец... блядь.

Я смотрю на мокрую траву, наблюдая, как капли дождя капают с моего носа на

землю. Как можно пройти мимо этого? Как можно смотреть на жизнь каждый день, зная,

что отнял дыхание у другого человека? Такое, вообще, возможно?

– Семья положит розу на гроб, пока сестра Маршалла будет играет на гитаре

«Помни меня».

Раздается легкий звук гитары и на него накладывается печальный шум дождя,

стучащего по крышке гроба. Я шагаю в сторону для лучшего обзора и смотрю на гроб, в

ожидании увидеть семью Маршалла.

На мое плечо опускается рука, я оборачиваюсь и вижу Джетта. Он не согласен с

тем, что я делаю, и не одобряет мой выбор, но я знаю, что он поддерживает меня. Он

всегда будет.

– Кейс...

Я качаю головой и отстраняюсь. Он хочет, чтобы я ушел, но я не могу. Мне нужно

увидеть его семью.

Джетт пытается потянуть меня за плечо, но я освобождаюсь и вижу ту, которая

может быть женой Маршалла, она подходит к гробу с розой в руке. Она держит за руку

маленькую девочку со светлыми кудрями торчащими из капюшона.

Мое тело немеет, когда осознание обрушивается на меня. Она будет расти без отца.

Ей не с кем будет станцевать танец отца и дочери. У нее не будет человека, который

проследит за ней, когда она начнет встречаться с парнями, некому будет вести ее по

проходу в день свадьбы.

Я отнял это у нее. Я отнял у нее отца.

Жена кладет цветок на гроб и поворачивается в мою сторону. На мгновение, ее

глаза встречаются с моими, и я вижу дыру в ее сердце, причиной которой стал я. Я вижу

боль, которую причинил, лишение, которому ее подверг.

Это слишком.

Сердце бьется в груди, а дыхание становится прерывистым. Не оборачиваясь к

Джетту, я говорю, – Вытащи меня отсюда.

Его сильная рука хватает меня за плечо, и ведет обратно к машине, не сказав ни

слова. Не о чем говорить. Я животное.

Я никогда себя не прощу.

Мое настоящее…

– Куда поставить эти ремни? – спрашивает Тутси, отрывая меня от мыслей. Я

перевожу взгляд на самую блондинистую женщину, которую когда–либо встречал. Она

несет аномально большую коробку и вот–вот упадет.

Я бросаюсь на помощь, выхватываю у нее коробку, чтобы она не ударилась о стену.

– Спасибо. – Она одергивает руки. – Ремни тяжелые. – фыркает она и отходит.

Я ставлю коробку на пол перед стойкой общественного центра к остальным

коробкам, зарегистрированным в моей голове. – Ремни?

– Тутси, убедитесь, что Кейс не увидит коробку... – Голди замирает, когда замечает

меня позади Тутси. – Вот дерьмо….