Когда я забрался в нее, Джетт спросил:

– Подложил?

Я кивнул и пристегнулся. Я последний раз оглядел окрестности и выдохнул с

облегчением. Один день рождения прошел, осталась вечность.

Мое настоящее…

Удар за ударом, боль выстреливала в мою голову, заставляя дергаться мой глаз и

охватывая весь мозг. Мой желудок переворачивался с каждым шагом, но боль была

желанна. После недели вынужденной пьяной комы, я ощущал последствия.

Я поднес бутылку воды ко рту и наслаждался прохладой, которая скользила по

моему пересохшему горлу. Джетт заставил меня съесть хоть что–то, но я сожалел о

принятой пище, поскольку тошнота вновь охватила меня.

Я ненавидел то, что боялся Голди, и что она боялась за меня. Джетт знал мои

возможности и знал, что я мог ускользнуть в еще более темную дыру, чем там, где он

нашел меня, но Голди не видела раньше эту мою сторону. Она пыталась быть стойкой

большую часть времени, но я заметил страх в ее глаза, когда она смотрела сегодня на

меня, выражение, которое я никогда больше не хочу видеть на ее красивом личике.

Голди все еще оказывала эффект на меня. С нашей первой встречи, я знал, что

она станет частью моей жизни. Это нельзя было отрицать.

Хотя боль из–за нее уже умерла. Желание пометить ее как свою, вырвать ее из

рук своего лучшего друга, – все это ушло, и завязалась настоящая дружба.

Она чувствовала меня, и сейчас я не мог ничего поделать с ее беспокойством из–

за того, что произошло между мной и Лайлой.

В то мгновение, как она заметила, что я трезвый, она сделала своей миссией

выяснить, что произошло между нами с Лайлой. Я избавил ее от подробностей и сказал,

что ничего не выйдет. По словам Голди, это было не достаточно хорошее объяснение.

Придирки, которые я получил, послужили причиной второй волны тошноты и

головной боли. Маленькая девчонка с медовыми волосами становилась безжалостной,

когда дело касалось ее лучшей подруги. Так было, пока Джетт не заметил, что я

достаточно настрадался, чтобы увести Голди и кинуть еще больше еды в моем

направлении.

Чувствуя себя наполовину человеком, я сел на капот черного Порш Каенн

Джетта, поглощая воду и дожидаясь Пеппер, которая встретится со мной перед отелем. Я

упирался одной ногой в бампер внедорожника, а другой в землю, проверяя свое

полупьяное равновесие. Солнце припекало мою спину, а влажность Луизианы

выветривала алкоголь из каждой поры моего тела. Детоксикация – настоящая сука.

– Боже, разве ты можешь выглядеть еще сексуальнее? – спросила Пеппер,

подходя ко мне, щелкая жвачкой во рту, одетая в джинсовые шорты и короткую майку.

Девчонка выглядела чертовски красивой. Она встала передо мной и потрепала мои

волосы. – Ты, на самом деле, вошел в образ такого задумчивого человека, – она

просканировала мой простой наряд из поношенных джинс и белой футболки. – Почему

это так просто для мужчины?

Я снял очки и оглядел Пеппер с головы до ног.

– Почему это так просто для женщины? – спросил я в ответ.

У нас с Пеппер время от времени были свои моменты, особенно после того, как

Джетт и Голди, наконец, начали встречаться. У нас у обоих были демоны, с которыми мы

боролись, и мы выяснили, что потеряться в наших телах, – легкий способ забыться. Так

было, пока Лайла не вошла в мою жизнь, поэтому я прекратил все связи с Пеппер. Это

было неожиданно, но она знала, что идя на соглашение, она понимала, что это просто секс

и ничего больше.

Кстати, она все еще трахала меня глазами, я знал, что она хотела вернуться к

нашему старому соглашению. Часть меня думала об этом в моем пьяном ступоре. Я думал

позвонить ей, но был слишком пьян, чтобы даже поднять телефон и написать ей, а уж

трахаться с ней бессмысленно. К тому же, подсознательно, я знал, что причиню боль

Лайле, а я не хотел делать этого.

Лайла и Пеппер ладили, но всегда существовало скрытое напряжение между

ними, когда они обе работали в «Клубе Лафайет». Это было заметно, когда они

находились в одном помещении вместе. Это сделало отношения между ними двоими

намного жестче.

– Куда мы поедем? – спросила Пеппер, надувая пузырь из жвачки.

– Мне нужна твоя помощь в выборе подарка, – сказал я, вставая и удерживая

равновесие. Меня все еще шатало. – Хочешь сесть за руль? – спросил я, неуверенный

насколько трезвым я был.

– Твою мать, да, – она взмахнула кулаком в воздухе.

Я сразу же пожалел о своем решении, позволив Пеппер сесть за руль. Если она

водила не лучше Голди, то мне потребуется бумажный пакет. По словам Джетта, Голди

была самым страшным водителем, которого он видел за рулем. Очевидно, ей нравилось

ездить по тротуарам, рассматривать пешеходов, как бамперы машин, и игнорировать

любые ограничения скорости. С пофигизмом Пеппер и ее свободным духом, я мог только

представить, во что ввязался.

– Куда? – спросила она, когда мы сели, и она завела двигатель. Она крепко

схватилась за руль и нажала несколько раз на газ, хотя мы все еще были на парковке.

Боже.

– Полегче, Марио Андретти. Мы просто едем на Французский рынок.

– Давай посмотрим, как быстро мы сможем добраться туда, – сказала она,

выруливая на дорогу и ударяя по газам. Я отлетел на свое сидение, а моя рука

инстинктивно двинулась к «твою мать» ручке над дверью.

– Если ты не хочешь, чтобы я заблевал твои колени, помедленнее, блядь,

Пеппер.

Пеппер засмеялась и сбросила скорость.

– Джетт был прав. Это будет весело.

Я должен был догадаться, что Джетт поговорит с Пеппер. Он, наверное,

рассказал всем девочкам о моем запое и попросил их быть невероятно раздражающими

рядом со мной. Он не отпустит это просто так. Это его способ проучить меня.

– Просто, блядь, рули, – ответил я, расслабившись на своем сидении и

прижимаясь пульсирующей головой к руке, прислонившейся к окну.

– Какого рода подарок мы ищем?

«Девочки» не знали о Мэделин. Только Джетт знал, но он не мог поехать в этом

году, поэтому отправил второй лучший вариант после себя. Она поймет мою потребность

не обсуждать этого, в отличие от Голди, которая задаст миллион вопросов. Бабс занята

помощью в «Справедливости», а Франси и Тутси бесполезны, поскольку они тоже заняты

собой или Франси пытается объяснить все маленькой блондинке Тутси. Я бы предпочел

Голди Франси и Тутси, а это говорило о многом.

Отвечая Пеппер, я сказал:

– Подарок для маленькой девочки.

– Эм, это странная для тебя покупка. Потрудишься объяснить?

– Неа, – ответил я, прислоняя голову к окну.

И на этом все. Мы сидели в тишине, пока Пеппер ехала к Французскому рынку.

Мы легко могли прогуляться по отелю, но я хотел поехать прямо к дому Мэделин после

этого, а с хреновым похмельем прогулки между рядами продавцов на рынке станут

достаточно тяжелыми.