Одинокая слеза скатилась вниз по ее щеке, и она вытащила руку из моей хватки

и быстро вытерла ее.

Я схватился за шею, мой нервный тик, пока пытался придумать, как это

исправить. Ни одного простого решения не посетило меня, и это заставило меня

нервничать. Хоть я и понимал, что не смогу дать ей того, что она хотела, я все еще не

хотел потерять ее.

Было время в моей жизни, когда мог найти женщину, как Лайла, и никогда не

отпускать ее. Я бы моментально объявил ее своей и убедился бы, что каждый чертов член

в городе узнал об этом. Это время в моей жизни, когда я мог бы сделать все что угодно,

чтобы вернуться. Просто момент времени, где я не носил на своих плечах вес всего мира,

где я мог быть Кейсом, каким однажды был, Кейсом, который знал, что такое жить,

наслаждаться жизнью.

Я больше не этот человек.

Глубоко вдохнув, я отдал ей маленькую частичку своего сердца.

– Я не отталкивал тебя, Лайла. Я оттолкнул себя.

– Потому что переспал со мной? – спросила она, вглядываясь в мое лицо и

игнорируя проносящуюся толпу.

Я собирался ответить, когда кто–то толкнул меня в плечо, оправляя весь мой вес

на Лайлу. Мы оба попятились назад за секунду до того, как я сумел удержать наше

равновесие. Я повернулся, чтобы узнать, кто нас толкнул, и встретился с извиняющимся

человеком.

– Чувак, извини. Эта бешеная толпа неуправляема.

– Без проблем, – прохрипел я.

– Эй, ты Кейс Хейвуд.

Я молился, чтобы он продолжил идти, забыл, что вообще видел меня. Мне не

нужно это прямо сейчас.

– Чувак, ты был таким засранцем. У тебя был самый болезненный апперкот,

который я когда–либо видел, – парень выкинул пару фальшивых ударов в мою сторону.

Только он не знал, что мой апперкот мог лишить жизни.

– Спасибо, – ответил я, пытаясь намекнуть парню, что не заинтересован в

обсуждении моей боксерской карьеры.

– Ты слышал, что тренера, с которым ты занимался…Джоно…арестовали за

подмешивание препаратов своим спортсменам? Ты должен знать об этом, потому что,

если честно, не думаю, что ты когда–либо употреблял стероиды. И это только

подтвердилось.

– Угу, я проверю это. Спасибо, мужик, – я пожал ему руку и утащил Лайлу за

колонну, чтобы получить унцию уединения.

– Это было немного грубо, – сказала Лайла. – Тот парень был милым с тобой.

– Я не хочу говорить о своей боксерской карьере.

– Но он определенно фана…

– Был, – я перебил ее. – Нет необходимости сохранять лицо перед фанатами. Эта

карьера давно закончилась.

– Все еще, ты мог бы быть немного милым. Ты ходишь по земле, как будто люди

чем–то обязаны тебе.

– Вот в этом ты ошибаешься, – сказал я, прижимая ее к колонне. – Я хожу по

земле обязанный кое–кому другому.

Лайла нашла мои глаза, а когда я попытался отвернуться, она крепко вцепилась

в мою челюсть, заставляя меня смотреть на нее.

– Тем есть что–то большее, да?

– Большее в чем? – спросил я, наслаждаясь ощущением ее руки на моей коже.

– Большее в твоей боли. Это не только из–за потери карьеры в боксе. Там что–то

темнее, что–то глубже, – она замолчала. – Для кого подарок? Для кого ты покупаешь его,

Кейс?

То, как ее глаза впились в меня, ощущение ее кожи на мне, ее близость, которая

всегда заставляла меня чувствовать себя в такой безопасности, – это сломало мои стены.

Ответ появился на кончике моего языка.

– Скажи мне, Кейс. Для кого ты покупаешь его?

Я кружил с возможностью рассказать ей, когда к нам присоединилась Пеппер, с

пакетом в руках.

– Купила подарок… – она затихла, когда заметила, как близко мы с Лайлой

стояли. – Ой, извините, я что–то прервала?

Обеспокоенное выражение на лице Лайлы испарилось.

– Нет, я просто пойду, – сказала Лайла, пока отстранялась от меня. – Пеппер,

позвонишь мне по поводу девичника, – Лайла посмотрела на меня. – Увидимся, Кейс.

Лайла ушла с печальными глазами, оставляя нас с Пеппер одних с шумным

рынком позади нас.

Туристы и местные текли рекой вокруг колонн, которое удерживали крышу

Французского рынка, но будто разделяя море, я четко видел удаляющуюся красотку,

напоминая мне, что я не достоин того, чтобы не отпускать такую меняющую жизни

девушку.

– Ты любишь ее, да? – спросила Пеппер, переворачивая мой мир с ног на голову.

Любовь – незнакомое понятие. Любви нет на моем радаре. В этом я убеждал

себя.

– Нет, – ответил я, хотя подобная мысль появлялась у меня в голове.

– Чушь,– ответила Пеппер.

– Извини за разочарование, но я не знаю что такое любовь, Пеппер, – глубоко

вдохнув, я кивнул на пакет в ее руке. – Что ты купила?

Отпуская момент, Пеппер полезла в пакет и вытащила зеленую Куклу–Вуду,

которая была одета в фиолетово–розовое платье. Скрученная кукла выглядела ужасно.

– Я, блядь, не стану дарить ей это, – заявил я, даже не давая Пеппер объяснить

причины покупки этого.

Рассмеявшись Пеппер сказала:

– Это для меня, – она протянула небольшой кулон мне. – Это для твоей подруги.

Там серый камень внутри.

Я открыл кулон и увидел небольшой, отполированный камень, закрепленный

внутри. Он был простым, но красивым. Простота проходит длинный путь временами.

– Серый? – спросил я.

Пеппер схватила меня за руку и сжала ее.

– Это цвет раскаяния. Я не знаю, что ты ищешь или пытаешься достичь, но

может, однажды, ты сможешь простить себя, Кейс.

Если она хотела забить кол в мое кровоточащее сердце, то она забила его, блядь,

до упора.

Прощение – то, что ты заслужил, оно не предоставляется тебе. Оно достается

сильным людям, которые не только простили, но и приняли прощение. Я хотел бы

сказать, что достаточно силен, чтобы принять милость Линды, но знал, что слабый.

сломленный и разбитый человек. Ее прощения не будет достаточно, чтобы освободить

меня.

Мое настоящее…

– Тяжелый денек? – спросил Блейн, садясь рядом со мной.

– Можно сказать и так, – ответил я, поднося пиво к своим губам.