достает бумажник, бросает сотню на прилавок и встает.

– Черт, да, – отвечаю я, не сдвигаясь со стула.

– Расслабься, блядь, – жалуется Диего. – Она нас не увидит. Давай. Я давно не был

в стрип–клубе.

– Ты владеешь одним, придурок, – напоминаю я.

– Я имею в виду, в настоящем, – отвечает Диего, хватает меня за шею и тянет со

стула. – Ты идешь, потому что, дерьмо, ты должен расслабиться. Перестань думать все

время. Это удручает, быть с вами.

Он ведет меня через дверь, а Блейн идет позади.

– Если вам не нравится мое отношение, то оставьте меня в покое, – я пытаюсь

соскочить.

– Не могу, извини.

Мы идем по Бурбон стрит, заполненной уличными исполнителями и пьяными

идиотами. На каждом углу отмечают мальчишники, нетрезвые женщины держатся друг за

друга, как за самое дорогое в жизни, старые пары наслаждаются поведением молодежи и

шоу девочек на входе в каждый стрип–клуб, заманивая прохожих, чтобы они имели

представление о том, что творится внутри заведения.

Диего и Блэйн тащат меня по булыжной дорожке к концу Бурбон стрит, к ярко

розовой неоновой вывеске «Киттен Касл». В последний раз я был здесь, когда с Джеттом

нанимал «Девочку Джетта» для его клуба. Тогда я впервые увидел Голди.

Даже если «Киттен Касл» был грязной дырой, Голди выделялась. Она была

восхитительной. Когда я впервые увидел ее, то как она держится, я сразу понял, что она

вспыльчивая. К счастью, мой лучший друг, смог укротить ее. Ну, немного укротить ее.

– Эй, секси. Хочешь войти? – спрашивает девушка у двери, качая бедрами в мою

сторону и пытаясь соблазнить, но я не ведусь. На ней ажурные чулки, с затяжкой на одной

ноге, пара потертых каблуков, помада размазалась, а лифчик на ремешках изношен.

Вероятно, они нуждаются в сотрудниках, потому что когда Голди работала в «Китен

Касл», такой вид не был приемлем.

– Не совсем, – бормочу я, когда Диего и Блейн тащат меня внутрь.

Смесь пота и выпивки ударяют в нос, басы отдаются в ушах. В помещении влажно,

темно, и воздух настолько густой, что я почти не могу дышать.

На сцене никого нет, но на танцполе много девушек. Я проверяю время и вижу, что

только девять вечера. Нет никакой возможности, что Лайла будет работать в такое время,

по крайней мере, я предполагаю, что не будет. Она любит поздние смены, чтобы получить

больше чаевых.

– Гол. Передний ряд. – Диего качает кулаком в воздухе и подходит к сцене.

Придурок действует так, как будто он никогда не был на стриптизе, не говоря о том,

что у него свой секс–клуб.

– Можешь успокоить свои бушующие гормоны и вести себя подобающим образом?

– спрашиваю я. – Ты ведешь себя, как полный мешок дерма.

– Просто пытаюсь соответствовать толпе, дружище. Что о нас скажут, если мы,

будучи местными жителями, будем болтаться по стрип–клубам? Люди будут осуждать нас.

– Невероятно. – я качаю головой, желая, чтобы эта ночь закончилась.

Оглядевшись вокруг, Блейн наклоняется и шепчет:

– Эти цыпочки, немного ... уродливые.

Я оглядываюсь и соглашаюсь. Они выглядят не очень свежо. Многие плавятся от

влажности, их лица потные и макияж размазался, от чего они выглядят как призраки. Они

обходят клуб на автопилоте, задевая клиентов, словно они этому обучены, улыбаются в

нужный момент, но не приближаются слишком близко, пока им за это не заплатят.

Меня бесит, что Лайла работает здесь, ненавижу настолько, что начиню беситься от

одной мысли об этом. Она заслуживает гораздо большего, чем это. Она намного лучше.

– Что ты здесь делаешь, Кейс? – спрашивает Лайла мягким голосом, позади меня.

Дерьмо.

Мое прошлое…

Еще один звонок от Джетта. У меня уже десять пропущенных и я вновь игнорирую

звонок.

На ESPN2 я узнал, что моя карьера закончилась, и теперь, я самое большое

разочарование родного города.

Бутылка Макерса3 покоится в моей руке, плюшевый диван, который простоял у

меня на протяжении нескольких месяцев, принял форму моего тела, пока я жду

телефонный звонок, которого боюсь. Это должно случиться, нет никакого гребаного

шанса, что мне не позвонят. Это вопрос времени.

Оглядываясь вокруг, на фото в рамках с моими достижениями на ринге, я чувствую

лишь оцепенение. Напряженный труд, пот, кровь, которую я пролил, все было зря.

Когда я рос, я хотел лишь одного, доказать чего я стою, доказать всему городу чего

достиг, несмотря на то, что вырос в трейлерном парке, наблюдая как родители

воспитывают нас на мизерную зарплату. Я не нуждался в чьей–либо помощи, мне нужна

была только решимость и воля, чтобы устанавливать цели и достигать их.

Много хорошего, сделало меня таким.

Звонок телефона, прервал ужасающую тишину в доме. На экране высветился номер

моего отца. В это время, он выходит с работы.

Сделав глубокий вздох, я отвечаю.

– Привет, Пап.

– Скажи мне, что это не правда, сынок. – раздается грубый голос моего отца.

Независимо от того, сколько мне лет, глубокой тембр голоса моего отца действует на меня.

– А ты как думаешь? – спрашиваю я.

Мой отец всегда считал, что бокс – пустая трата времени. Он хотел, чтобы я

работал на заводе на производственной линии, и как он, прожил честную жизнь. По его

мнению, получение образования пустая трата времени. Он ждал, что его единственный

сын будет принимать рабочую нагрузку как мужчина. Зарабатывать и включаться в

настоящую ежедневную работу, даже если такие идеалы привели его в потрепанный

трейлер с пивным животом и без планов выхода на пенсию.

– Не играй в игры со мной, парень. Я говорил тебе, что желание стать

профессиональным боксером, это пустая трата времени, что ты не достаточно хорош,

чтобы заработать на достойную жизнь. Теперь, ты принимаешь стероиды, чтобы перейти

на следующий уровень? Для чего? Чтобы доказать мне, что я не прав?

– Ты поверишь, если я скажу, что обвинения ложные? – говорю я, потирая лоб,

желая, чтобы этот день, наконец, закончился.

– Я очень сомневаюсь, отчеты антидопингового агентства являются обвинениями.

Они серьезно относятся к таким вещам. Почему, ты ставишь под угрозу благополучие

своей семьи, таким образом? – голос моего отца звучит громче, когда он произносит: – Ты

должен услышать, что говорят люди на складе. Ты опозорил свою фамилию.

– Пап, это не правда, – защищаюсь я, пытаясь придумать, как объяснить ему эту

ситуацию.

– Меньшее, что ты можешь сделать, это сказать мне правду, Кейс.

Я ставлю бутылку бурбона на стол и упираюсь локтями в колени. – Это правда, о

стероидах в моей крови, но я не принимал их целенаправленно. Я не знал, что принимал

их. Мой новый тренер, давал некоторые добавки без…

– Я не хочу больше ничего слышать, – перебивает меня отец.

2 ESPN – американский кабельный спортивный телевизионный канал.

3 Макерс – марка бурбона.

– Пап, я не знал, что они были там. – умоляю я, желая, чтобы отец понял меня.

Повисает тишина, давая понять, что отец собирается нанести последний удар.

Когда он разочаровывается во мне, он всегда так делает, и в соответствии с его

стандартами, я часто его разочаровываю.

– С самого рождения, я растил тебя, чтобы ты стал лидером, тем, кто гордится

своей работой и кого уважают за нелегкий труд. Я провел бесчисленные часы,

демонстрируя человеческие качества, но вместо того, чтобы последовать за мной, ты