голым задом, а потом вышла из комнаты, раскачивая своей попкой самым

восхитительным способом.

Когда она ушла, я застонал и потянул себя за волосы. О чем я, блядь, думал?

Внутреннее смятение закручивалось, пока я взвешивал свои возможности. Часть меня

продолжала говорить мне – уходи, убирайся нахрен из ее квартиры, пока еще остался хоть

клочок, защищающий твою темную душу. Другая часть страстно желала держать ее в

объятиях всю ночь напролет.

С бешеным сердцебиением, я отбросил простыни в сторону и собирался

выбраться из кровати, когда вновь появилась Лайла. Ее волосы были спутаны моими

пальцами, ее губы припухли от моих настойчивых поцелуев, а ее глаза были насыщены

моим занятием любовью. Она была полностью удовлетворенной женщиной с

появившимся пониманием в глазах.

– Уходишь? – спросила она, прислонившись к стене своей комнаты и глотнув

воды из стакана. Она не выглядела расстроенной или злой, она как будто ожидала того,

что я захочу уйти.

– Не знаю, – ответил честно. Я не был уверен в том, что я нахрен хотел. Я

никогда не был настолько не уверен в чем–то в своей жизни.

Уставившись на ее чертовски восхитительное тело и прекрасную личность, я

понимал, что не заслуживаю ее. В то мгновение, когда я забрал человеческую жизнь, я

поклялся, что никогда не буду счастлив снова, что я буду нести свое покаяние, пока не

умру в одиночестве, так почему я стою практически на коленях на кровати Лайлы,

рассчитывая на то, на что не имел права?

– Что она означает? – спросила она, кивнув на татуировку на моих ребрах.

– Ничего особенного, – ответил я, поворачиваясь, чтобы ее не было видно.

Гнев пересек черты Лайлы, когда она поставила свою чашку с водой на пол

рядом с окном и подошла прямо ко мне. Мой взгляд упал на пол, чтобы избежать

красивого изгиба ее бедер и того, как ее пухлая грудь пыталась захватить мое внимание.

Если не буду смотреть вниз, я снова сгребу под себя это тело, – ошибка, которую я

продолжал так отчаянно повторять.

Она схватила меня за плечи и толкнула на кровать. Как долбаный лист на ветру,

я плюхнулся на матрас, не сопротивляясь. Я был таким чертовски слабым, так отчаянно

нуждался в человеческом контакте, чтобы огородиться от нее.

Я опустошенный человек, разбитый и сломленный, цепляющийся за

единственное что, как я знал, уничтожит меня.

Лайла оседлала мои бедра, не подпуская мою растущую эрекцию к своей

горячей сердцевине, пытая меня, не давая моему члену того, чего он хотел. Я был

слишком погружен в то, что она делала, и не заметил, как ее руки пошлись вверх по моим

ребрам.

– «В поисках раскаяния», – прочитала Лайла, нежно проводя своими пальцами

по черным чернилам, которые заклеймили мое тело. Ее нежный взгляд нашел мой, а ее

голова склонилась на бок с вопросом. – В чем ты раскаиваешься, Кейс?

Мои глаза мгновенно зажмурились, когда я попытался заблокировать вопрос,

пытался игнорировать тот факт, что она капалась все глубже и глубже в моей чертовой

душе.

Я ни с кем не разговаривал о своем прошлом. Я едва ли говорил об этом с

Джеттом, – человеком, который знал всю историю. Общее понимание, которое мы не

обсуждали. Единственный раз, когда вообще вспоминались мои действия – в годовщину

того дня, когда умерла моя душа, и никогда больше.

– Кейс, разговор может помочь.

– Я не хочу, – проскрежетал я. Я оттолкнул Лайлу в сторону и сел. Мои локти

уперлись в мои колени, пока я сгибался и хватался за волосы. Когда эйфорическое, все

еще смущающее чувство испарилось от упоминания моей татуировки, на его место

пришла холодная, темная бездна, пустота, которая, как я рассчитывал, поможет мне

проживать день за днем.

Мою боль было легче забыть, чем переживать заново.

Маленькие ручки легли на мою спину в тоже время, как прогнулась кровать

позади меня. Лайла обхватила меня сзади и обняла за талию.

– Прости, – пробормотала она, целуя мою спину.

Я напрягся от ее нежного прикосновения. Я не заслуживал этого, этой теплой,

заботливой женщины. Каким она вообще меня видит?

– Нет. Не извиняйся, блядь, – выругался я, ненавидя себя.

Она обхватила меня крепче, а ее тепло начало проникать под мою холодную

оболочку, плавя меня в своих руках.

Она подбила меня лечь. Я говорил себе встать вместо этого, схватить свою

одежду и убираться к чертям собачьим из ее дома, но мое тело предало меня и устроилось

на одной из ее подушек. Лайла устроилась сбоку от меня и обхватила своей рукой мою

талию. Я переместил свою руку к ее волосам, пропуская их сквозь пальцы.

Комок образовался в моем горле, пока я снова изучал трещины на ее потолке, и

наше дыхание выровнялось. Почему я не могу позволить этой женщине уйти?

– Ты не одинок, Кейс, – сказала Лайла, нарушая тишину между нами. – Ты не

единственный у кого есть демоны.

Это был не первый раз, когда Лайла упоминала о чем–то из своего прошлого. Я

знал, что, должно быть, что–то случилось в ее жизни, что она превратила ее в ту, в

которой сейчас живет. Часть меня хотела узнать о ее истории, исправить ее проблемы,

защитить ее и дать ей все, в чем она нуждалась, но как я мог помочь ей, когда не мог

помочь сам себе? Она хотела цельного мужчину, кого–то, кто встанет на ее сторону, будет

бороться и пройдет с ней по этому мрачному миру.

Я не такой.

– Тебе не обязательно говорить, – сказала Лайла, растирая мой бок. – Ты даже не

обязан задавать никаких вопросов. Я просто хочу, чтобы ты знал, – откуда я. Я хотела,

чтобы ты знал, что ты не одинок, Кейс.

Нет ни одного чертова шанса, что наши истории будут даже близко похожими,

но было тяжело сопротивляться тому, что она предлагала. Хоть и понимал, что должен

отдалиться, я все еще хотел узнать о ней.

Не задавая ей вопросов, я притянул ее ближе, упиваясь тем, как ее грудь

ощущалась рядом со мной, тем, как ее соски напряглись, хотя я даже не пытался ее

завести.

– Я не всегда жила в бедности, выскребая каждый цент, – сказала она. Я

насторожился, задаваясь вопросом – хочу ли я, на самом деле, услышать это. – Были

только я и мой папа всю мою жизнь. Моей маме была неинтересна роль мамы, что было

прекрасно, потому что я бы предпочла не иметь матери, чем жить с такой, которая

никогда бы не уделила мне и унции внимания. Мой папа дарил мне все внимание, в

котором я нуждалась.

Я чувствовал, как она улыбалась у моей груди, когда говорила о нем. Это было

мило.

– Он был лучшим человеком, которого я когда–либо знала. Он усердно работал,

обеспечивал меня, и приходил на каждое танцевальное выступление, которое у меня

было. Он был идеальным отцом.

– Кажется, так и есть, – ответил я, удивляясь себе, поскольку комок в моем горле

возрастал. Я не понимал, какими близкими отношения с отцом могут быть. Как говорил

мой отец, я был разочарованием. Он, наверное, смеется в своей могиле надо мной прямо

сейчас, наблюдает, как я сражаюсь день за днем в своей жизни. Я знал, что в его глазах, я

был полным ничтожеством, не стоящим воздуха, которым дышал.

Аккуратно отбросив мысли о своем отце, я слушал продолжение истории Лайлы.

– После каждого выступления, он отводил меня поесть мороженное. Мы могли

сидеть на диванчике с видом на реку Миссисипи и обсуждать наш день. Он мог хвалить

меня за мои пируэты и говорить, какой красивой я была.

Я поцеловал ее в макушку.

– Ты говоришь так, как будто его больше нет в твоей жизни.

Она обхватила меня крепче и вздохнула.

– Его нет, – она глубоко вдохнула. – У него был вспыльчивый характер.

– Твою мать, он трогал тебя? – зарычал я, внезапно готовый сорваться.