— Выше подбородок, Джонни! Мне удалось пронюхать, что они собираются сильно нажать на результаты твоего допроса на «детекторе лжи». Будто ты потому и взбесился и взорвался, что понял…

— Чепуха какая!

— Они могут подделать не только отпечатки пальцев, но и протокол допроса с помощью полиграфа[14]. Но я опротестую использование этого протокола как незаконного, хотя прокурор — штучка особенная — всегда почти добивается осуждения обвиняемых. Эх, деньги, деньги! Слушай-ка, Джонни, а что, если нам… Понимаешь, говорят, что Мак-Дональд потому мог себе позволить нанять лучших адвокатов, что заключил тайный договор с неким издательством на книгу и голливудской кинокомпанией на кинобоевик о его деле, получил баснословный аванс. Что, если и нам попробовать?..

— Ни за что! — вспыхнул Грант. — Это оружие не для меня. Не всяким оружием врага надо бить его.

— Ну, ладно, ладно! Это я так! — заспешил успокоить его Левитан. — Но деньги! Где взять деньги?

— Если суд затянется, Эзра, я получу гонорар за книгу.

— Да, конечно, конечно…

По виду адвоката было ясно, что не очень-то он верит в этот гонорар, и это больно укололо автора.

— Да все дело у них против меня на песке построено, из пальца высосано!..

— Конечно, конечно… Но с деньгами мы могли бы нанять детективов, пригвоздить «призраков» к позорному столбу!..

— Ну, нет! Я не Мак-Дональд!..

Он помолчал, нахмурив лоб.

— Они легко докажут, что я знал Бека, — сказал Грант, — я это и сам признаю. Но как, Эзра, могут они доказать, что я убил Уинстона Бека, своего друга?! Где, каков мотив убийства?!

— Мотив, — покачал головой Левитан, — не был установлен и в деле Мак-Дональда… В конце концов главное для них судить тебя. Не поверит суд в то, что ты, Джон Грант, убил Бека, дадут срок за сопротивление властям и прочее, будет у тебя судимость. Вот чего они добиваются.

Гранта перевели в камеру во флигеле «максимальной безопасности». Там он разработал целую систему физических зарядок, чтобы окончательно не потерять форму: по пятьсот раз на день втягивал брюшной пресс, согнав жирок с живота, по двести раз садился, лежа на кровати, делал постоянно стойки, ходил на руках, бегал на месте. Все это повышало аппетит, а кормили скудно, хоть и столичная была тюрьма, так что он быстро спускал лишние фунты. Тюремщик сообщил, что ему крупно повезло: его поместили в ту же камеру, в которой сидел Говард Хант за свои «уотергейтские» грешки. Ивретт Говард Хант — убийца президента Кеннеди? Организатор налета пятерки взломщиков-«водопроводчиков» Белого дома на уотергейтскую штаб-квартиру демократической партии.

В тюрьме тоже убивали. Если тебе не нравился сосед, то ты мог запросто нанять убийцу за два блока сигарет. В тюрьме орудовали итальянская, еврейская, черная мафии, то воюя, то мирясь друг с другом. Арестанты накапливали оружие — не только самодельные ножи, кастеты, обрезы стальных труб, но — каким-то чудом — и огнестрельное оружие — на случай бунта или массового побега и просто так, чтобы держать в должном страхе охрану, среди которой было немало зверюг-садистов. Были и подкупленные тюремщики, которые за приличную мзду могли не только пронести письмецо, но и кольт 45-го калибра. Одного стражника арестанты шантажировали, поймав его на воровстве казенного добра.

Когда Грант угодил в эту тюрьму, там шла своего рода «холодная война», грозившая перерасти в «горячую» из-за того, что одна половина арестантов желала смотреть после полуночи телевизионные передачи, а другая половина предпочитала спать. Полуночники потерпели поражение, потому что их противники оказались агрессивнее и предприимчивее, похитив из телевизоров лампы, которые они согласились вернуть, лишь заручившись обещанием не включать телевизоры после двенадцати часов ночи.

Эзра Левитан — он все больше нравился Гранту — добился разрешения приносить книги и периодику своему клиенту. В одной из них — «Мастер шпионажа» Ладисласа Фараго — Грант узнал, что ФБР начало свою историю, как и ЦРУ, со сплошных поражений. Любопытно, что и у ФБР и ЦРУ был один отец-основатель: прославленный желтой прессой сыщик из Чикаго Аллан Пинкертон! В 1861 году он был приглашен директоратом железной дороги Филадельфии, Уилмингтона и Балтиморы, прослышавшим, что злоумышленники собираются убить нового президента Линкольна и произвести переворот, взорвав имущество компании: железнодорожные пути, мосты и подвижной состав. Пинкертон со своими людьми сорвал этот злодейский план, и Линкольн предложил ему создать отдел секретной службы. Так на Ай-стрит в Вашингтоне родилась американская контрразведка. Но бесподобный Пинкертон прошляпил все-таки убийство президента Линкольна: в 1865 году его застрелил в ложе театра в Вашингтоне актер-южанин Джон Уилкс Бутс, мстивший за поражение Юга в Гражданской войне. Однако в те годы многие были убеждены, как и через столетие, что за убийством Линкольна стоял заговор промышленников и биржевиков…

Американские тюрьмы — позор Америки. Вот где ежедневно и ежечасно попирают права человека! Недаром так часто происходят в них кровавые бунты. В марте 1980 года в Ньюарке, штат Нью-Джерси, взбунтовалось около сотни арестантов, ранив одного стражника и взяв заложниками несколько других тюремщиков. В феврале бунт в тюрьме в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, унес тридцать три жизни. Условия в тюрьмах — национальный скандал. Все они перенаселены. Всего в США около 4700 тюрем различного рода. Удивительный парадокс: один арестант обходится государству от 7 до 26 тысяч долларов, и это, конечно, гораздо больше, чем получали арестанты на воле. Грант, став «гостем правительства США» в тюрьме дистрикта Колумбия, так и не мог понять, куда деваются эти деньги, в целом около четырех миллиардов в год! Строятся все новые и новые тюрьмы, вроде той, в которой жили спортсмены Белой Олимпиады в Лейк-Плэсиде. Но места арестантам все не хватает! Сегодня за решеткой в США томится около 307 тысяч человек.

Подлинными хозяевами в тюрьмах являются не тюремщики, а бандиты-рецидивисты, имеющие почти полную власть над заключенными. Их оружие: насилие, убийство, страх. В год они убивают в среднем около ста арестантов. Никто больше не верит, что тюремная система предотвращает преступность. Наоборот, поскользнувшийся на дороге жизни порядочный человек выходит из тюрьмы врагом общества и часто преступником.

К таким же выводам, на основе собственного опыта, приходил, сидя в тюрьме, и Джон Улисс Грант. Раздумывая над своей одиссеей, он не догадывался, что ЦРУ и ФБР считают его виновным в демаскировке важнейшей военной операции США в Иране…

— Не верю, Эзра, я в нашу юстицию, — заявил Грант Левитану. — Меня вот хотят засадить ни за что, шьют мне дело, обвиняют в убийстве моего лучшего друга, чтобы отвести подозрение от Лэнгли, и б то же самое время освободили от наказания экс-лейтенанта Колли и его сообщников по массовым убийствам в Сонгми, на свободе гуляет убийца Форт-Брагга Джеффри Мак-Дональд…

— Насчет Колли ты прав, Джонни, — сказал адвокат, открывая свой атташе-кейс. — Но с Мак-Дональдом не вышло у них дело.

— Как не вышло? — встрепенулся Грант. — Разве его все-таки судили?

— Судили, — усмехнулся Левитан, доставая из кейса желтый конверт с газетными вырезками и надписью черным фломастером: «Дело Джеффри Мак-Дональда». — Судили в Роли, в Северной Каролине. Почти десять лет длился позорный заговор молчания, от Никсона до Картера. И все-таки не удалось им замять это дело. Смерть прокурора Крейга вызвала целую бурю, назревал всеамериканский скандал. Министр юстиции понял, что у него только один выход: пожертвовать Мак-Дональдом, пока скандал не разросся, пока его не подхватили все средства массовой информации. Конечно, это победа прогрессивных сил, посмертная победа Крейга, но победа частичная, односторонняя, потому что властям, гражданским и военным, ЦРУ и Пентагону, удалось притушить это дело, не дать разгореться пожару. Вот газетные вырезки. Лет пять назад я заинтересовался Мак-Дональдом и заказал их. Клиппингс-сервис прислал мне всего три десятка вырезок! А о деле Мэнсона одни газетные репортеры написали целую гору статей и заметок… Мак-Дональда подвел его адвокат Берни Сегал. Я его знаю как облупленного. Ренегат — раньше он «мирников» защищал — с тех пор носит длинную седую шевелюру. Поскольку власти перестали покрывать его клиента, он стал изображать его жертвой бюрократии и военщины, а те наказали его за черную неблагодарность…