Побывал он и на месте убийства. Коннектикут-авеню начинается почти от самого Белого дома и летит макадамовой серой стрелой на северо-северо-запад, оставляя слева фешенебельный район Джорджтауна, а справа Рок-Крик парк, стиснутый между этой авеню и 16-й улицей, бегущей прямо на север. На самой границе дистрикта Колумбия со штатом Мериленд Коннектикут-авеню также поворачивает на север, оставляя слева пригород Чеви Чейс, лежащий сразу за границей дистрикта. Когда Уинстон Бек пересек границу дистрикта, ему оставались считанные минуты до смерти, потому что с людной авеню он свернул на улицы пригорода, держа путь к клубу «Чеви Чейс».

Грант выяснил, что этот эксклюзивный клуб, согласно «социальному регистру», занимает первенствующее место среди всех эксклюзивных клубов столицы, давно обогнав такие заведения для избранных, как клуб Горящего дерева, клуб «Салгрейв». В пригород Чеви Чейс миллионеры и миллиардеры стали переселяться еще в начале пятидесятых годов, строя там особняки не хуже тех, что украшают Бель-Эйр и Беверли-Хиллз под Лос-Анджелесом. Переселение из северо-западного района Вашингтона началось по той «прискорбной» причине, что все больше негров въезжало в него, захватывая обветшалые дома. В Чеви Чейс переселялась пентагоновская «большая бронза». Потянулись туда и высокопоставленные «призраки». В клубе «Чеви Чейс» появились ведущие сенаторы и члены палаты представителей. Бывают в нем члены Совета национальной безопасности. Видывали в его стенах даже заправил Трехсторонней комиссии Рокфеллера и Бжезинского. До последних президентских выборов сам Джимми Картер считал за великую честь быть приглашенным в клуб «Чеви Чейс».

В этом клубе все еще не жалуют ирландцев-католиков, хотя двери его, разумеется, были (временно) открыты для клана Кеннеди, не любят евреев, делая исключение для Киссинджера. Кстати, глава клана Кеннеди старый Джозеф, ирландец и католик, терпеть не мог евреев, в чем открыто признавался лондонским аристократам и берлинским нацистам, будучи в начале войны послом США в Лондоне, откуда президенту Рузвельту пришлось его отозвать с позором за его профашистские симпатии и за то, что под боком у него действовал нацистский шпион — его же шифровальщик. По-прежнему в этом «осином гнезде» большинство составляют богатые белые люди, англосаксонцы по происхождению и протестантского вероисповедания. Разумеется, среди таких людей Ричард Мак-Гарра Хелмс — свой человек, герой, подвижник, а шахиншах, пусть и в изгнании, но с миллиардами, — почетный гость! Здесь также ценятся не только богатство и положение, но порода, фамилия, связи, колледж (котируются прежде всего частные дорогие университеты: Гарвард, Принстон, Йейл). В клубе «Чеви Чейс» решаются государственные и международные дела, заключаются миллионные сделки за хайболами и коктейлями. Член или почетный гость клуба «Чеви Чейс», мистер Хелмс или его отставное величество шах Мохаммед Реза Пехлеви — желанные гости в любом эксклюзивном клубе: в нью-йоркских клубах «Никербокер», «Линкс», «Брук», в бостонском «Сомерсет» или «Юнион», в филадельфийском «Рэкет», в сан-францискском «Пасифик Юнион»…

Посидев часа полтора в снятой им напрокат автомашине недалеко от клуба хозяев Америки, поглядев на парад подъезжавших к нему блистательных лимузинов, Грант досыта насмотрелся на тех, кто приказал убить Уинстона Бека.

Пожалуй, эти вельможи прокатили бы на вороных землевладельца или генерала, стоивших всего 530 тысяч долларов. А именно столько оставил после себя экс-президент Джордж Вашингтон! Увы, шахиншах никогда не дарил ему чек на миллион долларов!

Никому в этом клубе не пришло бы в голову сделать членом умершего в бедности и безвестности негра Джесси Оуэнса, завоевавшего четыре золотые медали на Олимпийских играх 1936 года на глазах у Гитлера, чем опрокинул он, Джесси Оуэнс, сотворенный фюрером миф о превосходстве арийской расы.

Никто никогда не приглашает в этот клуб бывшего капитана «зеленых беретов» Роджера Хью Донлона, кавалера высшей американской военной награды — Почетной медали, — полученной за вьетнамские «подвиги», и других «героев» войн в Корее и Индокитае.

Этот клуб — неприступный замок неприкасаемых, истинных магистров и гроссмейстеров высшего орденского капитула Америки. И всем им бросил дерзкий вызов Уинстон Бек!..

С тяжелым и разгневанным сердцем ехал обратно в свою ночлежку Джон Грант, составитель и редактор бюллетеня «Контр-ЦРУ»…

Почти неделя ушла у Гранта на изучение бумаг Уина, хранившихся в депозитном сейфе банка.

Уин готовил «психологический профиль» адмирала Стэнсфилда Тэрнера, собирал досье на нового директора ЦРУ. Из этого досье Грант узнал, что Тэрнер с детства считался чуть не вундеркиндом, за блестящие способности и академические успехи получил стипендию Родса — путевку на трехлетний курс в Оксфордском университете. Сесиль Джон Родс, как широко известно, один из строителей Британской империи, колонизатор, фактический вице-король Южной Африки, чье имя было присвоено стране банту Зимбабве, ставшей Родезией, умер мультимиллионером и в своем завещании выделил большие деньги, награбленные им в алмазных копях Черного континента, на обучение в Оксфорде самых перспективных молодых людей империи и Соединенных Штатов. Выбором Тэрнера, надо полагать, он был бы весьма доволен.

Но при всех его многогранных способностях, не видать бы Тэрнеру хозяйского кабинета в Лэнгли как своих ушей, хотя они и подпирали фуражку четырехзвездного адмирала, если бы не свела его судьба в одном классе военно-морской академии в Аннаполисе с кадетом, вовсе не блиставшим какими-либо способностями, парнем из сельской Джорджии Джимми Картером…

Картер, выращивая земляные орехи в своей южной глуши, под городком Плейнсом, не без зависти следил за метеорической карьерой Стэна. Не успел оглянуться фермер-миллионер, как его одноклассник дослужился до поста командующего союзными силами НАТО в Южной Европе!

Став президентом, Картер ознакомился с делами ЦРУ и пришел в восторг. Потом он заявил Стэну: «Один из самых больших сюрпризов для меня после заступления на пост было открытие эффективности ЦРУ». Сказалась склонная к авантюрам натура Картера.

Стэна, как и Джимми, возмущала критика ЦРУ, возня в конгрессе, где затеяли стирку «грязного белья» Лэнгли, вопреки высшим интересам государственной безопасности. Побольше секретности, поменьше контроля! Чтобы не было ни малейшей утечки информации из Лэнгли! Задраить все люки, чтобы никто не знал, что творится у «спуков»! «Комитет сорока», надзиравший за ЦРУ, сократить до пяти! К черту все эти комиссии и комитеты по делам национальной безопасности в обеих палатах! Разогнать, а вместо них учредить один двухпалатный комитет с наименьшим числом членов! Да чтобы был он управляемым, как отлаженный торпедный катер! И главное, сделать его, Тэрнера, верховным главнокомандующим всеми разведслужбами, а его заместителя, Фрэнка Карлуччи, поставить в Лэнгли. Сам Тэрнер будет сидеть рядом с Белым домом, в Экзекъютив-билдинге. И чтобы его — не то, что раньше, — приглашали на все заседания кабинета!

Приняв условия Стэна, Джимми отразил их в своем президентском приказе № 12036 от 27 января 1978 года. Вместо «Комитета сорока» в новую пятерку надзирателей над ЦРУ и разведывательным сообществом вошли Бжезинский, Вэнс, Браун, Мондейл и Блюменталь. Плюс Тэрнер, конечно.

Стэнсфилд Тэрнер перетряс все ЦРУ, выгнал множество «призраков», превратившихся в бюрократов с ожиревшими мозгами, вплоть до самых высокопоставленных, вплоть до таких зубров, как Уильям Уэллз, Теодор Шекли, Кемпбелл Джеймс, Корд Мейер. Правой рукой своей он сделал Фрэнка Карлуччи, которому тогда было сорок семь лет и который работал на госдеп — и на Лэнгли, разумеется, — в ЮАР, Бельгийском Конго (проверить: не замешан ли он был в убийстве Патриса Лумумбы), Занзибаре, Бразилии, Португалии, где успешно противился приходу к власти коммунистов.

Под руководством адмирала «фирма» повела контрнаступление против всех своих критиков. Бельмом в глазу для Тэрнера были такие знающие критики, как Эйджи и другие «отступники», которых бывший натовский адмирал рассматривал как предателей. Он твердо стоит за продолжение контрразведывательной деятельности ЦРУ внутри страны.