Гаррисон вспомнил, как заливался Джеф слезами в капелле памяти Джона Ф. Кеннеди, когда взвод «зеленых беретов» внес в храм три серебряных гроба. Джеф сидел в первом ряду, слева — теща, справа — тесть… Он сказал ему потом, что не смог сдержать слезы, вспомнив о венчании с Колетт в шестьдесят третьем, когда они были так счастливы… Это верно, что Джеф учился лечить огнестрельные раны на подопытных собаках, но вообще-то он обожал собак и собирался, выйдя генералом в отставку, обзавестись большой фермой в Коннектикуте с уймой лошадей и собак… Но больше всего мечтал он о сыне… Гаррисон признался, что он, зеленоберетчик, действовавший в тылу Вьетконга, восхищался Джефом. Он не только был отличным футболистом, боксером, бейсболистом, но и ученым-хирургом. Как-то Джеф показал ему почетный диплом общества «Альфа Омега Альфа», членами которого избирались лишь самые талантливые студенты-медики. Колетт тянулась за ним, стала заочницей Университета Северной Каролины — она мечтала стать учительницей…

Играя голосом, адвокат зачитал характеристику Мак-Дональда, написанную его начальником полковником Робертом Кингстоном, командиром 3-й группы специальных войск армии США. Сам Кингстон, если послушать Кабаллеро, был национальным героем Америки. Более года провел он в тылу врага в Северной Корее, сумел захватить где-то там золота на два миллиона долларов. Золото это он сдал ЦРУ. Теперь он стал генералом, возглавлял зеленоберетчиков. В 1981 году он был назначен на большой пост в силах быстрого развертывания. Кингстон хвалил Мак-Дональда на все лады, особенно отмечая, что он проявил много выдумки и инициативы в учебных занятиях в Пуэрто-Рико по борьбе с лидерами антивоенного движения, разрабатывая хитроумные провокации и планы нейтрализации этих злокозненных вожаков.

По залу пробежал шумок. Кое-кто из зеленоберетчиков сообразил, что Кабаллеро оказал своему клиенту медвежью услугу. Членам жюри, чего доброго, придет в голову, что от политических провокаций с убийством лидеров не так уж далеко до лжесвидетельства.

Далее адвокат зачитал заключение психиатра после экспертизы, произведенной вскоре после убийства семьи Мак-Дональда:

Слово взял прокурор:

— На машине «скорой помощи» капитана Мак-Дональда увезли в то самое травматологическое отделение, в котором он работал и где все знали его. Его лечили, его окружили заботой и вниманием. Переливания крови не потребовалось, но он просил все-таки перелить ему кровь, ссылаясь на крайнюю слабость. Временами он впадал, как было отмечено в его истории болезни — вот ее копия, — в кататоническое состояние, порой обливался слезами, потом захотел видеть газеты, начиная с 8 марта. В палату к нему приходил военный следователь. Он держался известной нам версии.

А наверху совещалось высокое начальство: министр обороны Мелвин Лэрд беседовал о деле Мак-Дональдов с председателем Объединенного комитета начальников штабов генералом Эрлом Дж. Уиллером, начальником штаба армии генералом Уэстморлендом, прежним министром армии Сайрусом Вэнсом и новым — Стенли Р. Резором, министром юстиции Джоном Митчеллом, позднее осужденным по «уотергейтскому делу». Возможно, дело это удостоилось внимания самого президента Никсона и, вероятно, помощника президента по национальной безопасности Генри Киссинджера. И уж во всяком случае занимался им тогдашний командующий учебным центром «зеленых беретов» в Форт-Брагге генерал-майор Эдвард Фланагэн, непосредственный начальник капитана Мак-Дональда.

Вспомним два важных обстоятельства: вся эта публика в условиях популярного движения против войны во Вьетнаме делала в доуотергейтский период все, чтобы обелить армейский мундир и «зеленый берет», подорвать позиции защитников мира и укрепить позиции военщины. «Ястребы» не хотели давать пищи «голубям». Они замалчивали преступления военщины и зеленоберетчиков во Вьетнаме. Только что они с трудом вырвали из когтей «голубей» восемь «зеленых беретов» во главе с полковником Роэлтом, которым грозил военный суд за убийство. Они прилагали все усилия, чтобы спасти от тюрьмы лейтенанта Колли и других военных преступников. Я не сомневаюсь, что решение о прекращении следствия по делу Мак-Дональда, которое, по мнению администрации и военного командования, принесло бы неисчислимый вред им обоим и американской войне во Вьетнаме, было принято на самом высоком уровне. Дело было не только прекращено. Чтобы избежать бури протестов, его пытались засекретить от Америки, от средств массовой информации. И это в значительной мере удалось властям. По резонансу своему это дело не могло сравниться с делом Мэнсона. Ответственность за незаконное решение несет экс-президент Ричард Никсон, с позором изгнанный из Белого дома как раз за стремление скрывать правду от народа, обманывать его. Это решение было преступным решением: Америка погибнет, если мы станем покрывать убийство ради чести мундира. Никакой химчисткой не вывести пятен человеческой крови на звездно-полосатом флаге!..

Дикий гвалт разразился в зале суда. А Крейг стоял посреди шторма, как скала, устремив указательный палец на знамя Соединенных Штатов Америки за судьей.

По просьбе, а скорее, требованию защиты судья постановил убрать из протокола «всю политику», не решившись, однако, на какое-либо наказание прокурору, учитывая, что он поносил не нынешнюю, а бывшую, провалившуюся администрацию.

Пожалуй, подумал Грант, одним этим совершенно справедливым выпадом против администрации Крейг зачеркнул почти полностью все очки, набранные в основной части своего выступления. Не следовало забывать ему, что Северная Каролина горой стояла за Никсона даже во времена Уотергейта.

И защитник это понял и не стал возвращать аудиторию к невыгодным для его подзащитного вердиктам ЭВМ и патологоанатомов.

— Обвинение, — изрек он с благородным негодованием, — совершенно незаконно пыталось подменить вас, леди и джентльмены — члены жюри, какими-то, никем не избранными и уполномоченными личностями, прячущимися за учеными дипломами. Суд не позволит ему нарушать конституцию Соединенных Штатов и наши судебные порядки и священные традиции. И не допустит, чтобы кто-либо, прикрываясь полномочиями прокурора, бесчестил Белый дом и конгресс, нашу юстицию, наши славные вооруженные силы!..

Благодарный зал встретил это глубоко патриотическое заявление воплями восторга и одобрения, бурными аплодисментами. Вывели двух подравшихся представителей прессы: один был за администрацию и Мак-Дональда, другой — против. Один работал в газете «Ньюс энд Обсервер», другой — в конкурентной «Роли таймс».

Защитник напирал на то, что следствие, произведенное по свежим следам военной полицией, было закрыто ввиду недостатка улик и что кровавый след мог быть оставлен Мак-Дональдом после того, как он очнулся в присутствии полиции. Он признавал, что спасение Мак-Дональда было чудом, но утверждал, что подобные чудеса сплошь и рядом случались и на войне, и в мирное время. Он знал сотни, тысячи случаев, когда выживала жертва гангстеров, мобстеров и других убийц, буквально изрешеченная пулями, изрезанная, исколотая, исполосованная ножами. Кто не слышал про якобы убитых людей, вылезавших из гробов и могил. Таким был и доктор Мак-Дональд. Да, он действительно воскрес в тот день. И подобно отцу убитой бандой Мэнсона кинозвезды Шарон Тейт, полковнику Полу Тейту, он поклялся отомстить хиппарям-убийцам и потому, уйдя с военной службы, поселился в Лонг-Биче, пригороде Лос-Анджелеса. Он объездил и облазил все колонии, коммуны и вертепы хиппарей в Эл-Эе, Сан-Франциско, и не только в Калифорнии, он встречался в тюрьме с Чарли Мэнсоном в надежде узнать имена убийц, он держит постоянную связь с полицией, сразу после кошмарного убийства сообщил ей словесные портреты убийц. Все эти десять лет он не теряет надежды найти их и рассчитаться с ними. Однако из уважения к закону он не убьет их собственными руками, как, возможно, следовало бы сделать бывшему «зеленому берету», тем более имеющему дело с врагами не только личными, но и Америки. Кабаллеро добавил, что дикая гипотеза мистера А. Б. В. Крейга об инсценировке убийства доктором Мак-Дональдом абсурдна и гротескна. Она была бы смехотворной, эта гипотеза, если бы не была так ужасна и несправедлива. Если прокурору угодно видеть в несчастном докторе Мак-Дональде злодея, то ему, прокурору, следовало бы сообразить, что такое «детектор лжи», широко применявшийся в Форт-Брагге, где все проходили тесты с этим полиграфом, и по одной этой причине, чтобы избежать встречи с этим аппаратом, Мак-Дональд никогда не пошел бы на подобные инсценировки. Знал он и что такое «сыворотка правды», развязывавшая самые упрямые и неразговорчивые языки. И как мог он бросить вызов военной полиции Форт-Брагга, отличавшейся высокой компетентностью и занимавшей, кстати, одно из первых мест среди полицейских сил всех американских военных баз по раскрытию уголовных преступлений, совершенных военнослужащими, особенно убийств, какими бы ни были они загадочными, что и удостоверяется официальной справкой, выданной министерством обороны! Нужно было быть сумасшедшим, чтобы объявить войну такому репрессивно-карательному аппарату, как военная полиция армии Соединенных Штатов. А даже наш уважаемый прокурор согласен с тем, что доктор Мак-Дональд отнюдь не сумасшедший.