«Возможно, я ее недооценивал, может быть, она все же старше», – думал в это время Аарон. Он ясно видел, насколько серьезно выражение ее лица.
– А вы не боитесь того, что вам предстоит увидеть, когда выучитесь и станете врачом? – спросил он, не сильно задумываясь. – Вы не боитесь, что придется принимать сложные решения?
– После того как мы одолели чуму? – рассмеялась Аврора. – Чего мне еще после такого бояться?
Аарон заметил, как юная девушка самоуверенно посмотрела ему в глаза.
– Может быть, вы тоже против того, чтобы женщины осваивали профессию врача? – спросила она.
В ее голосе слышались вызывающие нотки, и это понравилось Аарону. Эту девушку не так-то просто сбить с толку. У нее есть цель.
– Нет, конечно нет. Я спросил, оттого что посчитал вас намного моложе, чем вы, очевидно, есть на самом деле.
– Разве с дамами принято говорить об их возрасте?
Девушка расправила плечи и гордо подняла голову, смерив его удивительно величественным взглядом. У нее были точеные черты лица, глубоко посаженные глаза, обрамленные тонкими бровями, нос с небольшой горбинкой и темные волосы.
– Мне уже восемнадцать, и я, кстати, буду не первой женщиной-врачом. Как-нибудь почитайте о Сесилии Грирсон.
Аарон кивнул:
– Сделаю это обязательно, сеньорита Хофер.
Вечером в постели Аарон еще долго думал об Авроре. Он видел ее перед собой, словно все время смотрел только на нее, и жалел, что не сделал ее снимок на память.
Девушка ему понравилась. Очень даже понравилась.
Глава седьмая
«Черт побери…»
Аврора прикусила нижнюю губу, едва не выпалив неподобающее для дам проклятье. Перед ней на столе шуршали бумаги, ручка в очередной раз выскользнула из руки. Она снова задумалась о Рауле и больше не могла сконцентрироваться на важной работе.
Она все время опасалась, что ее кумир, доктор Грирсон, могла появиться перед этой дверью. Кому нужна молодая медсестра, которая постоянно считает ворон и не выполняет обязанности? Для доктора Грирсон не было ничего важнее медицины, это Аврора знала. Та наверняка не подозревала, что Аврору тяготят какие-то мысли, которые даже сама девушка считала пустяковыми.
«Что же мне теперь делать?»
За полгода она так и не получила от него весточки. Но вот уже пара недель, как Рауль вернулся. Аврора убеждала себя, что совершенно не вспоминает о нем. Еще когда девушка в первый раз увидела его после разлуки, загорелого, мускулистого, с выгоревшими на солнце волосами и исхудавшим строгим лицом, она поняла, что ошибалась.
«Он значит для меня намного больше».
Она хотела понять, почему он так поступил, почему в этот раз его так долго не было. Он даже не написал ей ни одного письма. Она все еще любила его. Очень сильно. Каждой клеточкой своего тела.
Тихо вздохнув, Аврора вновь взяла в руки карандаш, расправила плечи, но ничего не помогло. Она просто не могла работать. Все, что она читала, улетучивалось тут же, со следующим вздохом. Правильное обращение с пациентами… Требования гигиены?.. На самом деле были дни, когда Аврора мечтала, что лучше бы никогда не знала Рауля.
«Господи, почему я не могу его забыть, выбросить из головы? Почему меня никто так не трогает, как этот проклятущий парень, который просто исчезает, а потом появляется когда захочет. Неужели мне больше нечего делать, как ждать его?!»
Когда он внезапно снова появился, она хотела холодно с ним обойтись, но потом вздохнула с облегченьем, была рада вновь ощутить его объятия и поцелуи. На какой-то совершенно неуловимый миг Авроре даже показалось, что Рауль мог бы наконец ей открыться, сообщить все, что недосказано между ними с самого начала их отношений, что держало их на расстоянии…
Рауль… Она не могла думать ни о чем ином, мечтала только ощутить его теплую кожу кончиками пальцев, его мышцы, которые от ее прикосновений то напрягались бы, то расслаблялись… Ах, как бы она хотела запустить пальцы в его непокорные кудри! Его запах, его взгляд… Как он смотрел на нее… К сожалению, такие моменты бывали крайне редки. И все же Аврора была уверена, что Рауль по-своему ее любит.
«Или любовь совсем меня ослепила?»
Вокруг нее, на других столах, шуршала бумага и скрипели перья. Кто-то высморкался. Сквозь одно из окон в класс пробились солнечные лучи, в них плясали пылинки.
Аврора покусывала нижнюю губу. Нет, это все ей не привиделось. Она что-то значила для Рауля. В этом девушка была уверена, хотя и не знала, насколько серьезно это было для него…
Она подавила горький смешок, рисуя на бумаге бессмысленные линии: «Господи, кто сказал, что любовь – это нечто удивительное? Конечно же, это не так. Любовь – это страдания и борьба, страх утраты, разочарования, но в то же время это – удивительное чувство томления, когда порхают бабочки в животе».
Иногда Аврора представляла, как однажды Рауль встанет перед ней и попросит ее руки.
«Ах, почему я не могу от него отделаться?»
Аврора снова вздохнула: «Потому что он не всегда ведет себя так ужасно, – подумала она, – потому что иногда он самый лучший, самый нежный человек на Земле. Даже когда в следующий миг отталкивает меня, так что я дома лью горькие слезы в подушку, словно девчонка. Я ненавижу это. Я больше не хочу быть маленькой девочкой. Я – медсестра, я скоро начну изучать медицину».
И все же она любила его в эту секунду. Она ничего не могла поделать с парализующим ее чувством.
Новая линия от ручки присоединилась к предыдущим.
«В чем же твой секрет, Рауль? Какую тайну ты от меня скрываешь, скажи мне?»
Нет, она не могла все выдумать. Леонора тоже говорила о чем-то подобном и предостерегала племянницу.
«У тебя есть другая?»
Аврора представила звонкий смех, которым ответит Рауль на этот вопрос. И все же она не могла исключить такую вероятность.
– Аврора? Аврора, вы плохо слышите?
Доктор Грирсон… Аврора подняла голову и виновато взглянула на своего кумира. «Сейчас она меня вышвырнет отсюда, – пронеслось в голове у девушки, – опозорит перед всеми…»
Обычно приветливое круглое лицо доктора помрачнело. Строгий взгляд голубых глаз, от которых ничего не укрывалось, казался еще жестче, чем обычно. Сесилия Грирсон со своей семьей провела раннее детство на эстансии в Энтре-Риос и вначале работала учительницей, а потом решила изучать медицину. В те времена это было крайне необычно и удивляло еще больше, чем сейчас. Аврора впервые увидела доктора Грирсон в школе для медсестер, которую та основала в 1891 году.
Аврора неуверенно посмотрела на преподавателя.
– Кажется, вы сегодня совершенно несобранны, сеньорита Хофер, – резко заметила доктор Грирсон. – Я предлагаю вам пойти прогуляться, чтобы выбросить дурные мысли из головы, а потом зайдете в мой кабинет.
– Но… я… – Аврора запнулась, лихорадочно соображая, что нужно сказать, но потом решила просто кивнуть в ответ.
Уже было поздно, но доктор Грирсон пока еще не нашла время заняться Авророй. Девушка стояла у двери в ее кабинет и ждала, между тем наступили сумерки. За дверью слышались веселые голоса, потом раздались шаги, и через мгновенье в коридор вышла Амандина Поггетти – одна из немногих студенток, которые, если все пройдет хорошо, вскоре должны были получить специальность фармаколога.
Амандина весело улыбнулась, заметив Аврору.
– Ах, доктор Грирсон всегда так полна энергии, что уже и я чувствую себя намного бодрее! – Амандина немного прошла по коридору, потом обернулась. – Приятного тебе вечера, Аврора! Нам действительно очень повезло, что у доктора Грирсон есть время нас принимать, правда? Ей приходится очень тяжело.
Аврора кивнула, но уже не могла избавиться от гнетущего душу дурного предчувствия. Сейчас она предстанет перед доктором Грирсон. Она боялась, что преподаватель не посчитает оправданием ее мечтательности такой пустяк, как влюбленность.
