– Душегуб! – кричал дон Хорхе. – Душегуб!

Белый дог из последних сил поднял голову, слегка повилял хвостом и рухнул на землю.

В крике дона Хорхе отразилась вся его боль.

– Ах ты, проклятая бестия, чертово злодейское отродье! – Эстансьеро вновь пошел на пуму, подняв ружье.

Когда зверь в следующий миг прыгнул, дон Хорхе промахнулся. Он оступился, резко развернулся и попытался бежать, но в ту же секунду ощутил на спине вес зверя и свалился на землю. Эстансьеро чувствовал горячее зловонное дыхание пумы, от которого можно было задохнуться. Что-то царапало кожу на его голове, что-то влажное потекло по спине. Пума сомкнула челюсти – и мир дона Хорхе погрузился во мрак.

Кларисса была счастлива. Впервые за долгое время она больше не чувствовала страха. Весть о смерти дона Хорхе пришла совершенно неожиданно. Кларисса решила, что это подарок судьбы.

И она была не единственная, испытавшая подобные чувства. Дон Хорхе был таким омерзительным, что ни одна живая душа его не оплакивала.

– Все кончилось, – произнес Роберт, еще держа в руке письмо посыльного. – Все наконец закончилось.

Супруги обнялись и страстно поцеловались.

– Ты устала? – спросил он. – Не хочешь отдохнуть ночь, прежде чем мы поедем к твоим родителям?

Но, конечно, и речи быть не могло, чтобы отложить встречу с родителями еще на один день. Роберт сбежал вниз и оседлал лошадей. Донья Бруна подозревала, что они приедут сразу, как получат новость с посыльным. Она уже ждала их. Роберт и Кларисса выразили пожилой сеньоре соболезнования.

– Я подозревала, что когда-нибудь этим кончится, – наконец едва слышно произнесла она. – Он всегда бросал вызов своей судьбе, все время. Считал, что никто не сможет с ним ничего сделать. Он… – Она помедлила. Очевидно, ей с трудом давались такие слова: – Он считал себя богом.

– И все же мне очень жаль, – повторила Кларисса. – Жаль вас. Вам столько пришлось пережить за эти годы.

Донья Бруна лишь кивнула в ответ.

– Твоя семья ждет в саду, – сказала она Клариссе. – Я устала.

Наконец-то это случилось – спустя столько времени Кларисса снова увидела и обняла родителей. Хотя они долго не виделись, но не стали чужими. Все эти годы они боялись, что с кем-нибудь из них приключится что-то ужасное, однако старались никогда не терять надежды. Первым делом Кларисса рассказала родителям о Якобе.

– Наш первый внук, – прошептала ее мать, едва сдерживая слезы. Мгновение спустя мать и дочь снова обнялись.

– И он не будет единственным, – выдала секрет Кларисса.

Она радостно рассказала о новой беременности. Мать была вне себя от радости, отец сердечно поздравлял дочь. Родители решили в ближайшее время навестить семью дочери в Буэнос-Айресе.

В тот вечер они еще долго сидели вместе. Отец и мать Клариссы рассказали о нападении дона Хорхе на их маленькое ранчо вскоре после трагического происшествия у водопадов. Они рассказали, как эстансьеро собственноручно забил насмерть пса Фидо, а потом вынудил родителей переселиться на Санта-Ану… А какой у них был выбор? Им казалось, что это единственная возможность еще раз хоть когда-нибудь увидеть дочь. Они все радовались тому, что этой ужасной истории все-таки пришел конец.

– Ты в самом деле беременна? Почему же ты мне об этом ничего не сказала? – растерянно спросил жену Роберт, когда они поздно вечером лежали, обнявшись, в постели.

– Тогда ты никогда не согласился бы на эту авантюру, – ответила Кларисса. – Разве нет?

Роберт строго посмотрел на жену.

– Конечно не согласился бы. За кого ты меня принимаешь? Я ведь все-таки врач, к тому же заботливый отец.

– Ну, вот видишь.

Кларисса тесно прильнула к нему.

– Но я не могла больше держать родителей в неведении. Просто наступило время, понимаешь?

Роберт нежно поцеловал ее. Он любил ее волосы, любил ее запах – в ней ему нравилось все.

– Да, я понимаю. Но все же это совершенно невероятно! Как ты все это вытерпела? Как смогла пережить?

Кларисса поцеловала мужа в щеку, а потом их губы соприкоснулись.

– Так было нужно, – прошептала она. – Кроме того, я же не больна. Роберт, у меня всего лишь будет ребенок.

– Да, но… – Роберт вздохнул. – Но тогда мы закончим сегодня на этом. – Он разочарованно взглянул на Клариссу: очевидно, он ожидал от этого вечера чего-то большего.

Кларисса снова поцеловала его.

– Я же тебе говорю, что не больна, – шептала она ему на ухо, – я всего лишь беременна. Мы можем делать все, что захотим, только, возможно, немного осторожнее, ты же сам знаешь… – И она коснулась его так, что он почти потерял самообладание.

– Кларисса… – произнес Роберт сдавленным голосом.

Усталость после поездки мигом ушла. Когда он ласкал ее груди, Кларисса тихо постанывала. Роберт стал осторожно посасывать ее соски, и она выгнула спину.

– Только не останавливайся, – шептала Кларисса, – не останавливайся.

Так, лаская и поглаживая друг друга, они достигли пика блаженства.

Их счастье казалось абсолютным.

В эту ночь Роберт и Кларисса впервые за долгое время выспались. Утром они с удовольствием завтракали, кормили друг друга выпечкой и фруктами, слизывая сладкие капли сока с губ. Роберт пил свежесваренный кофе, Кларисса наслаждалась горячим шоколадом. Погода стояла отличная. Небо играло чудесными красками и к обеду сменило цвет на темно-синий. Около полудня приехал посыльный от доньи Бруны с приглашением прийти в гости.

Роберт крепко взял жену за руку и пристально посмотрел ей в глаза.

– Ты действительно хочешь отправиться одна?

– Она помогла нам, теперь незачем бояться никакого дона Хорхе. Она на нашей стороне.

– Правда? – Роберт пристально взглянул на Клариссу.

– Конечно. Ты ведь был рядом, когда мы с ней вчера разговаривали.

Роберта не убедили эти слова.

– Я что-то сомневаюсь. Вдруг она захочет сделать тебя виновной в смерти мужа?

– Она этого не сделает. Я знаю ее.

Кларисса заметила, как Роберт сглотнул слюну. На какой-то миг она еще раз вспомнила, как ужасно окончил жизнь дон Хорхе, и вздохнула.

– Мы можем ей доверять. Не сомневайся, Роберт.

– Хорошо, но я провожу тебя до ворот, – согласился наконец муж.

Донья Бруна все еще лежала в постели, когда Кларисса вошла в комнату. Здесь был полумрак, шторы наглухо задернуты – начиналась сиеста. Горела небольшая лампа. Когда Кларисса жила здесь с Ксавьером, то часто заставала свекровь в постели. Она сразу заметила, что донье Бруне плохо. Лицо бледное, под глазами виднелись темные круги, женщина выглядела очень слабой.

Кларисса медленно подошла к кровати. Донья Бруна приветливо поздоровалась с ней тихим голосом, предложила присесть на стул возле кровати. Они обменялись учтивостями, что в такой ситуации Клариссе казалось абсурдным, – очевидно, они не могли отказаться от старых привычек. Донья Бруна позвала горничную, велела приготовить чай и принести тарелку с любимой выпечкой Ксавьера. Ему очень нравилось маленькое квадратное печенье с засахаренными фруктами.

О да, вишни он особенно любил! Воспоминания уже были не такими болезненными, как раньше, лишь навевали немного грусти.

Донья Бруна вздохнула.

– Ты ведь вспоминаешь его, правда? – наконец заговорила она.

– Ксавьера? – переспросила Кларисса, хотя точно знала, о ком говорит бывшая свекровь.

Донья Бруна кивнула в ответ. Некоторое время они молчали, потом Кларисса услышала, как сеньора напряженно, с трудом дышит. Встревоженная, она взглянула на бывшую свекровь, но не заметила никаких изменений.

– Я так радовалась, когда родился Ксавьер, – тихо произнесла донья Бруна. – Была уверена, что выполнила свое предназначение на земле и что мой муж… Я верила, что он будет хорошо ко мне относиться…

Она внезапно осеклась. Кларисса взяла донью Бруну за руку и нежно погладила. Ее кожа казалась обжигающе горячей. Неужели у нее жар? Донья Бруна убрала руку до того, как Кларисса смогла в этом убедиться.