Виолетта кивнула.

– Ну и хорошо, – не спеша произнесла она. – Для нас обоих это было нелегкое время.

– Да, – согласился брат.

– Но теперь… – продолжила девушка.

– Теперь все станет лучше, – закончил за нее Марко. – Я знаю.

Виолетта улыбнулась. Она много думала на эстансии Ла-Дульче. Девушка осознала, что им нужно было уехать из Буэнос-Айреса на некоторое время, потому что больше они обе наверняка бы не выдержали. Марко приехал в нужный момент и, как и обещал, всеми силами старался заменить их в больнице. Несмотря на то что девушек мучила совесть из-за того, что они оставили Роберта, Аврору и Клариссу, спаслись бегством, к ним никаких претензий не было и после возвращения все их тепло приняли. Виолетта благодарила Бога, что всем ее друзьям удалось пережить страшную эпидемию.

Марко почти ничего не рассказывал им о тех днях, когда помогал в больнице. Судя по всему, они с Робертом хорошо поладили, несмотря на то что Марко не разбирался в лечении больных.

– Думаю, если бы ты не приехал, – вновь начала Виолетта, – я бы и не поняла, что мне стоит остановиться. И тогда… – Девушка вздохнула. – Иногда человеку так трудно понять, что правильно…

Марко лишь хмыкнул в ответ, а Виолетта заметила, что он в этот момент ее вообще не слушает.

Она с любопытством проследила, куда смотрел брат. Тот наблюдал за Магали, которая только что вошла в погребок и выискивала их. Виолетта удержалась от вопроса, нравится ли Магали Марко. «Он уже не первый раз так на нее смотрит, – подумала Виолетта, – но теперь мне не стоит вмешиваться. Прошли времена, мой любимый брат изменился. Прошли времена, и сейчас он ведет себя более раскованно. Прошли времена, когда у него была жена».

– Передавай от меня привет Трес-Ломас и Лос-Аборерос, – произнесла Виолетта с улыбкой, стараясь не подавать виду, что видела кое-что. – И сделай то, что обещал мне. У тебя чудесная дочь. Ей очень нужен отец.

Марко наконец оторвал взгляд от Магали.

– Я уже понял это, Виолетта. Честное слово, я сдержу обещание. Я знаю, что у меня замечательный ребенок.

Марко улыбнулся. Он больше не наказывал сестру тяжелым молчанием, как часто случалось до этого. Виолетта решила, что когда все успокоится, то она подумает, как поспособствовать развитию отношений брата и Магали. Та как раз, радостная, подошла к ним. «Может, мне действительно стать свахой», – неожиданно задумалась девушка и не могла не рассмеяться от такой мысли.

– Почему ты смеешься? – спросил Марко.

– Ах, да так, ничего, – бросила в ответ Виолетта. – Я просто счастлива.

Через четыре месяца после той ночи с Робертом Кларисса не могла больше скрывать, что ожидает ребенка. Первые признаки беременности она оставила без внимания. Тошнота, о которой все говорили, не слишком досаждала ей. Иногда девушка чувствовала такую слабость, что приходилось присесть. Еще пару раз ее рвало ни с того ни с сего, но Кларисса списывала все на желудочное отравление и быстро забывала об этом. Менструация, отсутствие которой считалось верным признаком беременности, в последнее время у нее часто задерживалась, а потому она не придала особого значения тому, что месячные вообще прекратились. Только в день, когда Кларисса ощутила легкий, как перышко, толчок, она осознала, что живот начал округляться. Та удивительно чудесная ночь с Робертом, когда вокруг них бушевала смерть и эпидемия, породила в ней новую жизнь. По ее подсчетам, ребенок должен был родиться в декабре.

Кларисса вздохнула. Открытие, что их уже двое, она сделала пару недель назад, но все еще не представляла, как сообщить об этом Роберту. После той ночи они очень сблизились, но Роберт больше не спал с ней, хотя порозовевшие и округлившиеся щечки Клариссы ему явно нравились.

«Ну, он все же мужчина, – подумала Кларисса, – возможно, это и неудивительно».

Девушка снова вздохнула. После долгих раздумий она все же решила, что сегодня нужно открыться. Когда Роберт вернется из больницы, она должна обязательно ему все рассказать. Кларисса перестанет молча затягивать корсет и сообщит ему об изменениях в их жизни.

Она уже некоторое время стояла возле окна, смотрела вниз, на улицу, подыскивая подходящие слова. Ей нравилось это место, нравилось оставаться незамеченной и наблюдать. Ей нравились люди, идущие там, уличные музыканты, продавцы, играющие дети, городская сутолока, толкотня, смех и перебранки, песни и танцы – все, из чего состоял Буэнос-Айрес. Сейчас же гигантским темным покрывалом на город опускались сумерки. Скоро загорятся уличные фонари.

«Как он отреагирует?»

Кларисса была очень взволнованна. К сожалению, Роберт еще утром сообщил, что вернется домой поздно.

«Как же мне сказать ему об этом?»

Нужно было подумать о чем-нибудь другом. Кларисса заставила себя отойти от окна и отправилась на кухню. Она машинально готовила картофельный айнтопф[14], это блюдо можно легко сохранять теплым долгое время.

Когда она закончила, напольные часы в углу комнаты показывали уже девять вечера. Кларисса накрыла стол белой скатертью, расставила приборы на две персоны. Стрелка часов подползла к половине десятого, а Роберт все не возвращался.

Кларисса подождала еще немного и положила себе в тарелку немного айнтопфа, но чувство голода все не просыпалось. Некоторое время девушка сидела неподвижно перед тарелкой, потом вылила все обратно в кастрюлю, обернула кухонными полотенцами, одеялом и поставила в постель, чтобы сохранить тепло.

Кларисса снова подошла к окну. Тем временем совсем стемнело. Окна соседних квартир больше не светились. Люди, которым нужно рано вставать, наверняка уже спали. Кларисса потушила лампы, чтобы лучше рассмотреть улицу. Люди возвращались с работы домой, последние пешеходы спешили по своим делам. Детей, которые еще играли на улице, матери настойчиво звали домой. Девушка спрашивала себя, будет ли она когда-нибудь стоять там, внизу, и звать своего ребенка.

«Что скажет Роберт, когда узнает о моей беременности? Мы же не женаты…»

Кларисса вдруг ощутила усталость. Она опустилась в одно из кресел, сложила руки на коленях. «Беременна, – стучало у нее в голове, – я беременна, я жду ребенка…»

Неожиданный шорох за дверью заставил ее вздрогнуть. Очевидно, она задремала. Тело затекло, пришлось потянуться и размяться, чтобы вновь обрести подвижность. Дверь была заперта.

Кларисса услышала щелчок, в коридоре зажегся свет. «Роберт! Это наверняка Роберт», – подумала она. Эти звуки были ей знакомы. Потом послышались шаги. Снова щелчок. Девушка заморгала от яркого света.

– Кларисса? – услышала она удивленный голос Роберта. – Что ты здесь делаешь? Я же сказал, что вернусь поздно. Почему ты еще не спишь?

– Да, я знаю, ты мне говорил, я… – Кларисса поднялась с кресла. – Есть картофельный айнтопф, – произнесла она. – Ты хочешь что-нибудь поесть?

– Не откажусь, – Роберт присел и с нетерпением взглянул на нее. – Я голоден как волк.

Кларисса вынула еще теплую кастрюлю из одеяла и подала ему блюдо. Роберт с аппетитом принялся есть.

– Почему ты меня ждала? – спросил он еще раз.

– Должно быть, ты ужасно устал.

– Хм…

Кларисса села напротив Роберта и тоже налила себе полный черпак густого супа.

– Как прошел день? – спросила она.

– Хорошо, я… – Неожиданно в его голосе появилась настороженность. – Что-то не так? Ты какая-то другая.

Он немного подождал ее ответа, потом поднялся, отставив стул назад. Девушка тщетно пыталась подыскать слова.

– Кларисса?

Роберт обошел стол. Девушка смотрела на него, он склонился над ней и пристально взглянул ей в глаза.

– Что с тобой? – озабоченно спросил он.

– Я…

– Встань, пожалуйста, – тихо попросил Роберт.

– За… зачем?.. – залепетала она.

– Ну же, вставай!

Его голос, исполненный любви, звучал так нежно! Как она могла в нем сомневаться! Она просто не могла не выполнить его просьбу. В тот же миг Роберт бережно взял ее за руки. Девушка не сопротивлялась. Они уже спали вместе, ближе люди едва ли могут быть. Вспышкой в ее памяти мелькнуло воспоминание о Ксавьере, но такое случалось все реже и реже. Она, наверное, не забудет о нем до конца жизни, но Ксавьер больше не был частью ее жизни. Ему на смену пришел другой.