– Отдохните еще немного, а я пойду посмотрю: может, удастся раздобыть что-нибудь съестное.

Кларисса кивнула, вертя калебасу в тонких изящных пальцах. Роберт уже почти скрылся за деревьями, как вдруг услышал ее голос:

– Но вы ведь не уйдете слишком далеко, сеньор Метцлер, правда? Вы же скоро вернетесь?

Лицо Роберта на миг озарила улыбка, потом он обернулся. Значило ли это, что Кларисса стала немного ему доверять, ну, совсем чуточку? Он испытующе взглянул на девушку и кивнул:

– Да, конечно, я буду поблизости. Не беспокойтесь ни о чем.

Кларисса смотрела вслед, пока Роберт не скрылся за деревьями. Да, она тоже хорошо знала лес, поскольку выросла рядом с ним. И, разумеется, помнила постоянную борьбу родителей, все время пытающихся защитить ранчо от наступающих джунглей. Так было и в этой местности. Лес требовал от людей строгой дисциплины.

Кларисса вспомнила, как однажды отец посадил на колени ее, еще совсем маленькую девчонку, которая хотела играть в куклы, а не помогать матери в саду, и убедительно объяснил: джунгли непременно вернут себе все, что люди с таким трудом отвоевали и возделали. Стоит только один-единственный раз дать слабину.

– А если мы потом уедем отсюда? – спросила Кларисса. Она слышала от кого-то, что, когда лесные почвы истощаются, приходится покидать места, которые к тому моменту уже становятся родными. – Папа, если мы однажды уедем отсюда, что случится тогда?

Отец серьезно и печально взглянул на нее. Она понимала: он будет бороться, чтобы этого не произошло.

– И тогда лес тоже все вернет себе.

Какое-то мгновение Кларисса пыталась представить себе это. Она воображала, как кустарники, деревья и другие растения буйно разрастаются в любовно ухоженном мамином саду. Кларисса видела, как лианы опутывают их маленький дом. И хотя все это случилось лишь в ее воображении, девочка тут же подскочила и бросилась помогать матери. Отцу больше никогда не приходилось просить ее о помощи. И все же несколько лет спустя им пришлось уехать – далеко-далеко, в место, где причудливо переплелись ад и рай.

Кларисса заставила себя отвлечься от воспоминаний. «Что станет с родителями, – пронеслось у нее в голове, – все ли с ними в порядке? Стоит ли мне волноваться за них?» Девушка не могла дать ответы на эти вопросы, поэтому на душе было неспокойно.

Вдруг какой-то шорох заставил ее поднять голову, но все было тихо, как она ни прислушивалась. Что это? Неужели в этой глуши она не одна? Может, здесь есть другие люди? Но кого можно встретить в таком месте?

Эти края так мало населены, что встреча с другими людьми – явление крайне редкое. И звери здесь довольно осторожны, держатся на расстоянии. На глаза попадались лишь любопытные носухи. Но что, если ее будут преследовать? Возможно ли это? Мог ли кто-нибудь знать, где она находится? Далеко от того места они еще не отъехали…

Кларисса поднялась и прислушалась еще раз. Сколько времени прошло? И где Ро… сеньор Метцлер? Как себя вести, если с ним что-нибудь случится или он попросту не вернется? Осторожный ягуар не станет нападать на повозку, но что будет, если доктор Метцлер вторгнется в его владения? Нападет ли хищник тогда?

Руки Клариссы задрожали. Нет, нельзя поддаваться страху, она должна что-то делать.

Одним махом она соскочила на землю, с опаской наблюдая за лесом. Отсюда она ничего не могла разглядеть. Деревья росли очень плотно, они все покрывали листвой и полутенями.

Кларисса осторожно кралась по лесу. Внезапно под ногой хрустнула ветка – взлетела с криком какая-то птица. Девушка вздрогнула, будто испугавшись удара грома во время сильной грозы. Листья слишком громко шуршали под ногами, хруст сучьев и веток, ломавшихся под ее весом, немыслимым грохотом отдавался в ушах. Но шаг за шагом Кларисса продвигалась вперед.

Вскоре стало ясно: джунгли становятся такими густыми, что без мачете дальше не сделать и шага. Не видно было и следов Роберта Метцлера. Не слышалось ни звука, который мог бы издавать другой человек. Девушка в нерешительности остановилась. Казалось, звуки и шорохи вокруг нее стали еще громче и тревожнее. Внезапно на нее волной накатил неодолимый страх и вбросил в ее память то, о чем она не хотела вспоминать. Кларисса задрожала, ее трясло от приступа озноба.

«Эти страшные картины… Мужчины… Их грубые голоса… Я не хочу этого больше видеть. Не хочу больше слышать…»

– Кларисса, – вдруг раздался голос позади нее. – Сеньорита…

Девушка вскрикнула, резко обернулась и, потеряв равновесие, очутилась в объятиях доктора Метцлера. Она прильнула к нему, и он крепко ее обнял. Вдруг слезы облегчения потекли по щекам девушки. При всем недоверии к доктору она рада была ощущать, что он рядом. Приятно было сознавать, что она не одна.

– Я… – залепетала девушка, стараясь освободиться. – Я вас потеряла, сеньор Метцлер. Вас так долго не было, и я хотела посмотреть…

– Я не так уж долго отсутствовал, – серьезно возразил мужчина.

– Вам все удалось?

– Да, я…

Только сейчас они заметили, что все еще обнимаются. Роберт резко отпустил Клариссу, и она ощутила некоторое разочарование. Что ни говори, а в его руках она чувствовала себя в безопасности.

Оставшийся отрезок пути они проделали молча. Каждый погрузился в свои мысли. Вечером им пришлось устраиваться на ночлег под открытым небом. Чувство единения, которое охватило Клариссу, когда Роберт прикоснулся к ней, улетучилось. Облегчение вновь уступило место страху. Она просто не могла ему доверять. Не могла, и все.

«После всего, что произошло, я больше никому не смогу верить».

Перед рассветом они снова отправились в дорогу. Роберт хотел преодолеть значительный отрезок пути в утренние часы, пока не настала удушающая влажная жара. Путники были рады вечером того же дня добраться до пульперии, в которой Роберт уже ночевал по дороге к Яки. Здесь можно было не только отдохнуть, но и пополнить запасы воды и продовольствия.

Роберт сразу отправился в конюшни и передал повозку с мерином конюху. Он знал хозяина пульперии как надежного человека и был уверен, что получит поклажу на следующий день в целости и сохранности.

В последние часы Кларисса выглядела очень серьезной. Но теперь она робко улыбалась, хотя Роберт отчетливо чувствовал ее недоверие. Какая-то невидимая стена снова встала между ними. Но как ни старался он осознать, почему это произошло, так и не понял.

Кларисса явно заметила его неуверенность, потому что вдруг откашлялась и произнесла:

– Вы, наверное, считаете меня невежей…

– Нет, отчего же, – поспешил успокоить ее Роберт. – И не беспокойтесь, сеньорита Крамер, вы все непременно вспомните.

Девушка мгновенье помедлила, потом снова улыбнулась, на этот раз приветливее. Они вместе прошли ко входу в пульперию. Роберт распахнул дверь, вежливо пропуская вперед спутницу. «Словно у нас свидание», – внезапно подумал он и обозвал себя простофилей.

Карлос и его младший брат Рафаэль всю вторую половину дня находились в пульперии у реки Парана. Прошлую ночь они провели в конюшне, потом насладились завтраком – хорошим куском мяса. С тех пор ничего не произошло. Рафаэль внимательно наблюдал за старшим братом. Карлос вот уже некоторое время сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги так далеко в проход, что посетители едва не спотыкались о них. Одежда и сапоги выдавали в нем гаучо – одного из тех, кто никогда не ходит пешком и с которым шутки плохи. Рафаэлю казалось, что Карлос нарывался на драку. Брат всегда вел себя так в тяжелых жизненных ситуациях. И у него, конечно, были на это основания. Их предприятие потерпело крах.

От одной мысли, что через несколько дней предстоит встретиться с заказчиком, доном Хорхе, ему становилось не по себе. Сначала они довольно быстро преодолели большой отрезок пути, потом сплавились по реке, и вот теперь обоих терзали сомнения. Они не решались произнести это вслух, но понимали, что болтаются в этой дыре дольше чем нужно. Здесь пьянствовали гаучо и лодочники, здесь проигрывали последние гроши в карты, кости или «таба»[4]. Вот и сейчас беспрерывно доносились взволнованные крики игроков, ставивших на то, какой стороной упадут костяшки.