- Меня это все достало! - рявкнул я, разозлившись, когда, в очередной раз, Альберт слишком трепетно отнесся к тому, как я вытираю несуществующую грязь с лица. — Зачем мне вообще знать это... этот... этикет.

- Мой сладкий кренделечек злится, - воскликнула, взявшаяся из ниоткуда Мария, обдав меня своим тонким и уже давно бесившем меня ароматом лимона. Что это за духи такие? - А когда он злится, становится таким милашкой...

- Мари, хватит доставать парня, - беззлобно отозвался на это ее брат, и мысленно я отблагодарил его за столь добрый жест с его стороны. — Он уже на всех бросается.

Девушка щелкнула пальцами, отойдя от меня:

- Именно! — воскликнула она, усмехаясь. — В этом смысл, братцы-кролики.

Воспользовавшись тем, что внимание Альберта приковано к Марии, я устало потер переносицу, умоляя всех богов мира, чтобы те ниспослали меня в Ад, потому что там будет куда спокойней и теплее. Но, на мое сожаление, никто не откликнулся, оставив меня тут тухнуть, в кругу достаточно странных личностей. Наверное, не менее опасных, чем я сам.

Когда наступил долгожданный вечер, я уже без сил валился на постель, благословляя сие мгновение и сухими губами воспевая ему все возможные почести. Конечно, и до этого момента, до всех этих моментов, я тренировался, иной раз находясь в самых опасных местах, по долгу был в одной позе, но эта зубрежка одного и того же выматывала дух, вместе с осознанием того факта, что вот уже в течении тридцати дней я не выходил наружу...

Стук в окно вывел меня из дремоты в самый неподходящий момент, так что я тут же встрепенулся, чуть не упав с постели на пол. Голова раскалывалась от напичканных туда никчемных знаний, а тело ныло из-за того, что я так и не соблаговолил снять одежду...

Как я теперь даже в мыслях разговариваю? Кошмар...

- Что? - устало произнес я, подходя к открытому настежь окну и замер. – Армандо?..

42. ПОВ Армандо де Сильво

*небечено*

Когда я вышел из машины, мои волосы растрепал порывистый ветер. Листва деревьев сада громко хлопала в ладоши, будто приветствуя нас. А вечерние солнечные лучи, раскрашивали все вокруг теплыми оттенками. Я улыбнулся. Жизнь продолжается!

Надо быстрей закинуть документы в кабинет и посидеть в саду. Хочу почитать на свежем воздухе – устроить себе небольшую эмоциональную передышку. Нетерпение осуществить задуманное так зашкаливало, что я не стал тратить время на переодевание, чтобы избавиться от своего вычурного внешнего вида.

Схватив початый томик Агаты Кристи «Большая четверка», спешно спустился в сад. В курчавой тени стояло плетеное кресло из ротанга с мягкими сидением и спинкой. Идеально. Выкинул все из головы. Ничего не хочу – на время я белый лист, и Армандо не существует. С довольным видом облизал палец и, открыв книгу на нужной странице, погрузился в мир интриг: чуждых, далеких и не имеющих со мной ничего общего…

Пелена воображения зарябила, краски смазались, а персонажи заговорили голосом Гримма:

- Дон Армандо, дон Армандо, - развеялось книжное наваждение, а передо мной нарисовалось улыбающееся лицо Гримма. Когда он увидел, что мое внимание переключилось на него, малыш вытащил у меня из рук книгу, положил ее на рядом стоящий садовый стол и залез ко мне на коленки, обняв за шею. – Мой любимый босс, я так по Вас соскучился, - его курносый носик терся о мою щеку. – Наконец-то, мы как прежде остались одни. Вы похудели, лицо осунулось, - приподнявшись, Гримм обхватил мое лицо своими ладонями и принялся покрывать поцелуями щеки, виски, веки глаз. Мой маленький ласковый котенок. Вот только недавно я думал о том, что слишком укоротилась дистанция между мной и моим воспитанником. Она стала настолько короткой, что этот ребенок выдумал себе Бог весть что. – Я никому Вас не отдам. Вы мой, дон Армандо, - Гримм тесно прижался ко мне всем телом, крепко обнимая и кладя свою голову мне на плечо. От него веяло свежестью, видимо только недавно принимал душ. Поцеловал его в светлую макушку и обнял одной рукой.

- Значит ты уже в курсе про Рио?

- Да, - улыбка Гримма светила, не уступая голливудскому прожектору. – И Вернер Грей Вулф уехал.

- Не совсем, - спина воспитанника напряглась под моими руками. – Он поехал к своему деловому партнеру и скоро вернется.

- Как же так? – на лице паренька сначала проступила растерянность, а потом глаза налились злостью. Не успел я опомниться, как мои губы накрыли его требовательные губы, но я не отвечал на поцелуй. Гримм недовольно замычал. Извиваясь в моих руках от нетерпения, попытался раскрыть створки рта своим проворным язычком, но я не хотел поддаваться. Сегодня я начну жизнь с чистого листа. Я вычеркну все лишнее. Но Гримм – он слишком неожиданно набросился на меня. Может быть, позже я и буду повержен его напористостью, но сейчас я не готов. Я не вижу его своим любовником, и не хочу усложнять наши близкие отношения разовым перепихоном. Не тот случай.

- Не смей брать чужое, - прорычал знакомый клокотавший яростью голос. К виску Гримма был приставлен пистолет. – Пошел вон.

Я в шоке. Вот это да! Что происходит?!

Гримм весь ощетинился и застыл. Я чувствовал, как напряглись все его мышцы, а нервы превратились в сплошную натянутую струну готовую лопнуть. Зрачки расширились и в выжидании уставились мне в глаза. Гримм был готов атаковать, причем в живых оставлять намерения я не заметил. Пришлось прижать парня к себе, успокаивающе погладить по голове и тихо прошептать на ухо о том, что мы непременно закончим наш разговор, но позже, а сейчас ему лучше уйти. Гримм негромко рыкнул и, сверкая убийственным взглядом, умчался за дом.

Дальнейшее не поддавалось ни одному разумному объяснению. Волк оседлал меня и, почти задушив в своих сильных руках, поцеловал. Поцелуй был жарким, жадным и я бы даже сказал пожирающим. Волк решил меня съесть? В груди разгорался огонь, сжигающий ранее с таким трудом раздобытый белый лист. Прежние эмоции захлестнули меня с новой силой и… И я включился в этот неудержимый поединок страсти. Наши языки переплелись в диком соперничестве, в ход пошли зубы. Я обнял его за талию, ближе притянув к себе, а Вернер постанывая мне в губы, зарылся пальцами своих рук в мою взлохмаченную шевелюру. Крышесносно. Я схожу с ума. Волк, чего ты добиваешься? Что ты испытываешь ко мне?