- Да? – я пытался придать голосу удивление, в то время, как сердце билось. – Разве со мной что-то не так? – я улыбнулся, непринужденно и даже с толикой прежней злобы. – Наверное, это оттого, что зад болит. Не каждый день в меня вдалбливается тридцатилетний мужик.
Кажется, мои слова совершенно не смутили Сильво, даже больше, они его не убедили.
- Что происходит?
- А что происходит?
- Ты сам не свой.
Я чувствовал, как сердце уходит в пятки, как руки сами собой хватали воздух там, где должен был быть кукри, но его там не было. Казалось, ещё секунда и я мог сойти с ума.
- Всё в порядке! – прорычал я и, оттолкнув от себя итальянца, быстрым шагов скрылся от него за золотым занавесом. Он не последовал за мной. И за это я был ему благодарен, потому что со мной творилось что-то не то. И я был довольно взрослый, чтобы понять, что именно… Я влюблялся. Больше, чем привязанность, это как потребность. Поэтому тряслись руки, поэтому я отвечал на поцелуи.
Я не буду отрицать в себе это, не буду пытаться избавиться от этого чувства. Я приму это, как факт, как что-то само собой разумеющееся, но мне нужно время. И Сильво, кажется, понял, что именно оно мне нужно. Не сейчас. Я ещё не принял это в себе. Не могу понять, как? Как я смог… полюбить? Как смог привязаться? Я убью эту суку! Что он сделал со мной? Ненавижу!
Я сел за столик, решил сыграть партию в покер. Рядом со мной присел мужчина. Я тут же узнал в нём члена русской мафии, одной из самой сильной и влиятельной группировки в криминальном мире.
- Здравствуйте, - на ломаном русском произнёс я.
- Здравствуйте.
Мда, пиздец, похоже, не приходит один.
/Автор главы - Рейка/
34. ПОВ Рио
Бывало такое в прошлом, когда я, просыпаясь поутру, чувствовал, что весь день полетит к чертям, и любые усилия будут бесполезны. Но такое ощущение не возникло в этот раз, когда я протирал кожу на шее мягким полотенцем после душа, стоя напротив зеркала. Наверняка из-за опьянения я просто еле терпел боль в голове и все…
А после дневного сна оно почему-то неприятной волной накрыло с головой. Будто какое-то безумное предчувствие чего-то страшного и опасного. Но я отогнал лишний ворох мыслей. К тому же после таблетки стало все же легче, так что идея, что это из-за легкой усталости после вчерашнего, чуть успокаивала.
Я до сих пор не могу понять кого же вижу в отражении и кем являюсь. Возможно, это нормальное состояние для любого подростка в моем возрасте, но пока я могу лишь надеяться, что такая потерянность не продлится дольше одного-двух дней.
Разрозненность, которая проникла под самую кожу и тонким слоем покрыла душу, не дает дышать… Да что там, адекватно мыслить и действовать тоже. Остается тяжело вздыхать и…
Я зарылся пальцами в своих волосах, чуть закусив нижнюю губу. Мне определенно стоит решиться на какой-то важный шаг в своей жизни и перестать плыть по течению, ведь именно оно занесло меня сюда, в это помещение, в эту запутанную ситуацию между двумя мафиозными кланами… Или тремя?
Усмехнувшись собственной идеи, я решил немного размяться. Давно не занимался своим телом. Точнее занимался, но после того, как Вернер сорвался и поспешил за Армандо в Италию, я забылся. И как всегда, эти наглецы вновь напомнили мне о положении, которое я занимаю в их обществе.
«Все меняется, малыши. Песок течет, а ручей не всегда будет простираться по одному и тому же пути», - прозвучал в голове насмешливый голос. И я вспомнил, что что-то наподобие говорил мой учитель, но не столь дерзкой и неласковой форме.
Да, я пускай и не потерял прежней хватки, постоянно, в любой возможный момент, занимаясь в спортивном зале итальяшки, но этого катастрофически не хватало. Это, как долгое время тренировать мышцу, а потом бросить, бросить словно бы насовсем, и вдруг начать… Сразу приходит осознание, что прошлые усилие канули в Лету, и их вновь приходится достигать, когда бы ты мог перейти уже на новый уровень. И возникает вполне разумный вопрос: «А зачем тогда ты прежде прекратил все это?», ведь вернулся, вернулся пускай и не с тем же желанием, что и до этого, но все же.
К тому же время драк я всегда расслаблялся. В такие мгновение забывается все: кто ты, кем являешься и являешь ли – все стирается, оставляя лишь голую экспрессию, силу, на корню меняющую ипостась своего владельца.
Когда я больше полугода назад пришел к деду с требованием сделать мне поддельный паспорт, с той самой наглостью и нерушимой уверенностью в свою истину, он чуть было не послал меня куда подальше. Пока не понял, что перед ним и вправду стоит его собственный внук, от которого он отказался из-за неприятного родства. И ведь он презирал не только меня, как главного источника всех проблем для бывшего главы отдела спецназа, а сейчас мэра Санкт-Петербурга – второй столицы России – но и дочь, отказавшуюся от любых денег с обеих сторон, лишь бы быть со мной. Лишь бы никто не смел притронуться к тому, кто родился, несмотря на нежелание всех, кто окружал ее.
Узнать, что тот человек, который бы словно постоянно пытался от тебя избавится, отправляя на учебу, подвергая всевозможным тренировкам, как тела, так и духа, неожиданно оказывается единственным, кто по-настоящему тебя любил во всем этом безмерно огромном мире, болезненно. Особенно, если его уже нет рядом.
И когда дед вручил мне нужные документы с довольно болезненной фразой больше никогда не попадаться ему на глаза и «лучше вообще сгинуть»… я понял, настолько одинок в этой вселенной с ее неминуемо жестокими правилами.
Костя по-своему вернул мою веру в человечество, своим безумным озорством, улыбками, подколами по вечерам, когда мы были вдвоем и ели попкорн сидя за телевизором, и именно я оказался тем существом, которое подтолкнуло его к смерти. Пускай я даже до сих пор и не могу поверить, что вернись я в нашу лачугу на третьем этаже близ окраины Москвы, он не окажется внутри, нет возможности отрицать очевидное – его рана была на том злополучном снимке.
Но я что-то рано расклеился. Бой еще впереди – успею впасть в отчаяние!
