- Я стал тем камнем, что попал в его мысли, и теперь волны от этого удара о воду его воспоминаний приведут к своему логическому завершению. Просто будь готов.
Я хлопнул мужчину по спине, взирая на спящего Грея, выглядящего сейчас совершенно иначе. Очень непривычно.
Развернувшись уйти, я слышу вопрос от Армандо, что летит мне вслед:
- Во что ты ввязался, ребенок?
Переходя через порог дома Сильво, я тихо отвечаю:
- В войну.
Сейчас я сжимаю в руках телефон киллера. И жду звонка.
Скоро… Очень скоро все закончится. Осталась самая малость - услышать звонок.
68. ПОВ Рио
Я стаю посреди крови. Много, много крови вокруг. Я вязну в ней, и, кажется, что кеды уже пропитались ею, так что алый стал их истинным цветом.
Холодный дождь стекает по лицу и по рукам, которые нервно дергаются при каждом вздохе. Вода приобретает окрас крови, проходя через меня, словно бы я являюсь краской… Мир застилает пелена воды и крови.
Звуки. Размеренные и гулкие. Яркие, как алые пятна из-под моей подошвы, яркие звуки расползаются эхом в вязкой вате пространства. Кто-то кричит, сирена скорой помощи уже близко, тело Альберта неистово прижимает к себе Ленар, что-то причитая, и полиция уже близко.
Необходимо лишь сделать один шаг вперед и я… Все страдания прекратятся.
Закрываю глаза, вспоминая последние несколько часов.
…
- Рио, я, конечно, понимаю твой гнев, но таких, как я достаточно много среди людей мафии… Тех, кто готов уйти в более спокойное плавание, - пытается отговорить меня от резких действий Ленар.
Ударяю ладонью по столу:
- Ты не понимаешь, да? Мы не какой-то новый клан, Ленар! Мы не принимаем новых членов и прочее… Как ты себе видишь жизнь бывших мафиози среди обычных людей? – злюсь я. – Это вам двоим я смогу выбить что-то дельное и за содействие вас не посадят, но если мы оставим в живых и на свободе основной слой, то все… Все бессмысленно!
- Я так понимаю, - решает подойти с другого бока парень, - ваш родной дядя, что занимает должность мэра тоже против кардинальных мер, не так ли?
- Он не понимает… - устало потираю шею. – Тут надо жечь напалмом. Иначе никак. Так что будем действовать без них.
Альберт кивает, и Ленар, после тяжелого вздоха, достает свою пушку, проверяя заряд.
- Давно мечтал наведаться в главный улей со своим уставом, - усмехается блондин, прежде чем мы приступаем к последней фазе.
… С разворота ногой, потом удар головой о чей-то подбородок. Выворачиваю руку, выбивая никчемное оружие на пол, и откидываю его в сторону, прежде чем свернуть очередному охраннику шею.
Впечатываю одного из троих в стену, разбивая голову, и прикрываюсь его телом от летящих в меня пуль. После чего отбрасываю безжизненное тело, нашпигованное под завязку свинцом, в сторону и ладонью ударяю другому в горло, убивая за считанные секунды. Последний же успевает резануть меня по лицу коротким ножичком, так что левый глаз сразу заплывает в крови… Я даже не могу понять, остался ли он у меня, или его тоже коснулась резвая рука наемного охранника.
Поэтому я сначала выпускаю обойму ему в коленные чашечки и кисти рук, оставляя задыхаться в собственной боли. Переступаю через один из трупов, прежде чем дверь в гостиничный номер моего «дяди» и всеобщего отца русской мафии открывается передо мной со скрипом.
Любимый дядечка выпускает всю обойму за раз, так что я не зря сначала открываю дверь, резко дернув, и лишь потом вхожу, безумно скалясь. Его бессмысленный теперь пистолет падает под ноги мужчине.
Владимир и его дочка сейчас не кажутся мне значимыми фигурами на доске, слишком никчемными они выглядят с этим испугом, застывшим на их лицах.
Когда я медленно подхожу к ним, Владимир старается защитить своего единственного оставшегося в живых отпрыска, но я выдираю девушку из его рук, ударом тыльной стороны ладони выбивая из мужчины все желание сопротивляться, но вот Лили еще пару мгновений выбивается из моих рук.
- Ты… Ты дьявол! – лапочет он, вжимаясь в стену всем своим грузным телом.
Девушка визжит, когда я нежно провожу по ее телу рукой, приподнимая рубашку, и сжимаю грудь рукой:
- Что, милая, ты же прежде мечтала оказаться в моей постели? Уже не хочешь?
Она не отвечает мне, сдавленно хрипя.
Мне не нравится такой разговор. И я заставляю ее посмотреть на меня, после чего впиваюсь в пухлые уста страстным полным боли поцелуем. Девушка, спустя несколько секунд, млеет подо мной, все же сдаваясь под натиском моей силы и власти…
Дядя на мгновение думает что-то сделать, но наставленное на него дуло пистолета напоминает ему о том, что я слежу за ситуацией. Так же, как и удивленно приподнятая бровь.
Провожу языком по небу, Лили томно выдыхает, прежде чем открыть свой рот, и я нежно провожу большим пальцем по подбородку, поощряя. Сплетаю свой язык с ее и… впиваюсь в мякоть ее языка своими зубами. Рву сладкую плоть.
Крик ужаса заполняет мои уши.
- Нахуй так орать? – интересуюсь я, проводя ладонью возле левого глаза, стараясь убрать пелену крови возле него. Я совершенно не чувствую боли, словно бы мои мышцы налиты свинцом, а тело пылает.
Месть свершается…
Мама… Моя единственная любовь – Марией… Вы все сейчас будете отомщены.
Девушка падает у моих ног, в страхе касаясь собственного окровавленного рта, переворачивается на живот, смотря на своего отца. Она тянется к нему, прежде чем задыхается в собственной крови.
