1.
...Боль. Такая, что хотелось умереть. В нем словно развели костер, и Лэйми пришел в себя от этой боли. Темнота... багровый полумрак... перед глазами плавают черно-радужные разводы, и чьи-то руки, кажется, сдирают с него кожу... он тщетно пытается сопротивляться, и вдруг понимает, что кто-то просто пробует снять присохший к ране бинт... вовсе не стараясь причинить ему боли...
...Чьи-то руки - теплые, ласковые. Лэйми удается приподнять голову - и тут же в его рот льется что-то горячее, терпкое. Он пытается выплюнуть эту гадость, но его держат крепко, и вливают всю чашку. Ему становится очень тепло... даже боль постепенно стихает... потом он, кажется, спит...
...Ему очень жарко, он лежит на постели, укрытый целым ворохом одеял. Здесь почти темно, свет дает только сложенный из камня очаг. Пол из земли, стены и потолок из бревен. А вот задняя стена очень знакомая - туманно-серая поверхность Зеркала. Ему хочется подойти к этой стене, нырнуть в неё, и оказаться дома... он пытается встать... но он ещё слишком слаб...
...Девушка. У неё большие, темно-карие глаза и милое, красивыми дугами сбегающее к подбородку лицо. Она, кажется, расчесывает ему волосы, потом гладит по обнаженной груди. Он как-то вдруг понимает, что на нем ничего нет, и инстинктивно старается натянуть одеяло повыше. Она смеется и вдруг, нагнувшись, касается губами его губ...
И Лэйми вдруг понял, что ему совсем не больно.
2.
Её звали Лиханга. Имя Лэйми запомнил сразу, но вот разговаривать они могли с трудом. Язык за это время неузнаваемо изменился - он, скорее, догадывался, что она хотела сказать, чем понимал, но все равно, слушать её голос ему очень нравилось. Вдруг рядом с ней показалось ещё чье-то, очень хорошо знакомое лицо...
- Охэйо? Ты жив?
- Не-а, я умер, - Аннит выглядел хмурым. Он был в грубой местной рубахе с короткими рукавами, расстегнутой до пупка, перевязанный под ней поперек ребер. Ноги его по-прежнему были босыми и уже довольно-таки грязными. - Как они говорят, ты будешь жить. Кишки не задеты... как ни странно.
- А где Камайа? - помедлив, спросил Лэйми.
- Его нет, - Охэйо опустил голову. - Они хотели зарыть его в землю... но я попросил их сжечь тело, - в его голосе не было ничего, похожего на скорбь. Скорее, злость на друга, который позволил убить себя так глупо.
Или на внешний мир, в котором возможно такое.
- А как ты оказался здесь? - спросил Лэйми. - И что с тобой было?
- Грохнулся без чувств от вида крови, вот что, - Охэйо осторожно потрогал бок, скрытый витками не первой свежести ткани. - Рана пустяковая, как они говорят, но болит ужасно. Вообще-то они сказали, что у меня был голодный обморок. Наверное. Я пришел в себя, когда они стали поить меня какой-то дрянью. Они меня чуть на руках не носили...
- Почему?
- Здесь правит Братство Силы - орден головорезов, который владеет всем до побережья. Они превратили жителей этого селения в рабов - пока ты и я не перебили всех Братьев, какие здесь были. Теперь здешние хотят срочно уходить, пока ТЕ не узнали о том, что здесь случилось. За своих убитых Братство мстит страшно. Если в каком-либо селении убивают хотя бы одного из Братьев, его жителей вырезают. Всех. Поголовно. Но я убедил их не уходить от Зеркала. Сказал, что дня через три подойдет помощь...
- Через три дня? А... сколько мы здесь?
- Двое суток. Видишь ли... даже не знаю, как сказать... у нас, под Зеркалом, прошло двести лет. А здесь, снаружи - больше.
- Сколько?
- Примерно... тысяча.
- Но... как такое может быть? Неужели Зеркало... замедляет время?
- Нет. Только скорость физических процессов. Наши сутки - это пять дней здесь. Я мог бы и сам догадаться, а вот поди ж ты... Надо будет оставить нашим записку с объяснением ситуации... чтобы они не тянули.
- Какой ситуации? Что вообще здесь происходит?
Охэйо усмехнулся.
- Я вижу, что тебе и впрямь значительно лучше. Происходит... Ну, можно сказать, что "Возрождение" сработало, - по крайней мере, Мроо тут нет. Должно быть, они с Найларом уничтожили друг друга в космосе, - а те Мроо, что высадились на поверхность, все вымерли тут. Знаешь, они не выносят холода, - а после лунокрушения и магнетронных взрывов температура упала градусов на сто, и это продлилось... долго. Основные виды Империя сохранила в подземных убежищах, и природа потихоньку восстановилась, а вот люди... Поначалу все шло более-менее хорошо, а потом... появилось Братство. Лозунг у них простой: "Слабых - в рабы, гордых - в гробы". В средствах они не стесняются. Те места, где начала восстанавливаться более-менее цивилизованная жизнь, они разгромили. Осталось одно независимое государство - Хлаэр, да и оно, говорят, долго не протянет... А местные, кстати, хотят тебя видеть.
Лэйми переложили на носилки и вытащили на улицу. Здесь было много людей - никак не меньше сотни. Мужчины и женщины, молодые и старые. Дети. Все худые, одежду их любой из жителей Хониара не думая, выбросил бы. Но все они смотрели на Лэйми как... как... да, верно. Как на героя. А он понимал, что в случившемся нет его заслуги, - с таким оружием с ТЕМИ справился бы кто угодно...
И, в то же время, он чувствовал непонятную гордость. Все эти люди жили под властью ТЕХ. Он боялся даже представить, какой может быть такая жизнь. И вот, благодаря ему (и Охэйо, конечно), они свободны. Стоило ли жить ради одного этого момента? Да, вполне...
В толпе выделялось десятка полтора парней с такими же чехлами и кармашками на поясе, и с таким же железно-деревянным оружием, как у ТЕХ. То есть, с тем же самым. По их лицам он видел, что любому, кто полезет в их дома (только дома ли это? Так, сараи), не поздоровиться.
Один из них протянул ему разделитель. Лэйми был так слаб, что едва мог поднять руку... но и этого ему хватило. Более чем. Это было ЕГО оружие, и других жестов, чтобы показать их отношение к нему, ему не требовалось.
3.
Подробностей осады Лэйми не запомнил. Его рана воспалилась, и он чувствовал себя очень плохо, не всегда в силах понять, где - реальность, а где - просто причудливый бред. Но он отчаянно старался не показать этим людям, как он страдает. Это было очень важно, но вот почему - Лэйми не смог бы объяснить...
Братство работало по испытанной тактике, - оно погнало на штурм жителей соседних селений, мобилизованных под страхом смерти - не только штурмующих, но и их семей. Избиение обезумевшей от страха за своих близких, плохо вооруженной толпы было почти невыносимым делом, - но за спиной Охэйо был раненый друг. Он подпустил атакующих к самому валу, - а затем пустил в ход разделитель. Уцелевших не было.
В рядах Братства наступило замешательство, - наверное, впервые им довелось столкнуться с противником, не уступавшим им самим в жестокости.
Очевидно, они увидели в Охэйо родственную душу, и на этом основании решили вступить в переговоры, но решение это оказалось роковое, - Аннит не захотел разговаривать ни с кем, кроме главарей, а когда те появились - спокойно убил их. Обезумев от ярости, Братья Силы сами пошли в атаку... из которой так и не вернулись.
Но и эта победа не изменила ничего. Место Братьев заняли сами рабы, сражаясь за своих уже мертвых господ с фанатической яростью.
Охэйо не мог понять, почему уже свободные люди не повернут оружие против тех, кто пленил их семьи. В конце концов, он заявил, что нет ничего унизительнее для человеческой природы, чем верный раб, но не смог объяснить ситуацию. Он не мог понять животной ненависти тех, кто не осмелился восстать, к тем, кто осмелился.
А им противостояли люди, твердо решившие умереть, но не сдаться. Не щадить своей жизни ради свободы - это, конечно, хорошо. А вот не щадить ради своей свододы ничьих жизней вообще?..
Осада начала приобретать явственный привкус безумия. Братство знало, что делало, - так оно превращало всякого, посмевшего восстать, в предателя, в братоубийцу, ненавидимого всеми и самого себя ненавидящего. Теперь причина его головокружительных успехов в покорении чужих земель была Лэйми хорошо понятна...
