Прочихавшись и протерев глаза, Найко завыл от отчаяния, - последний их оплот был уничтожен, и у тех немногих, кто выжил, осталось очень мало шансов уцелеть. Но он пока был жив, и умирать не собирался, - а потому, что было сил, помчался к выходу.

Юноша со страхом посмотрел на дверь, ведущую в подвал, - судя по доносившимся из-за неё жутким звукам, тварь вырвалась из темницы, - но эта дверь была закрыта и так перекошена, что уже никогда не откроется...

В следующий миг зеленая крашеная сталь вдруг пошла рябью, заструилась, словно дым, - и сквозь это зыбкое облачко просунулась такая же смутная черная лапа.

Найко не помнил, какая сила вышвырнула его во двор. "Хейс" всё ещё стоял там, и боковой люк был распахнут. Юноша буквально нырнул в него, - и застрял: половина внутри, половина снаружи.

Сразу несколько крепких рук ухватились за его ворот и штаны, и буквально вдернули его в машину. Найко перевернуло вверх ногами, потом, когда "Хейс" сорвался с места, он покатился по полу - но, несмотря на всё это, он был дико, беспредельно счастлив. Пока, по крайней мере.

6.

До командного центра было около сорока миль к западу. Кратчайший путь туда лежал через Алкайну - но, въехав в город, они словно наяву попали в ад. Найко босиком - чтобы не скользили ноги - стоял на шершавой железной площадке, по пояс высунувшись из высокого корпуса "Хейса". Двадцатитонная машина мчалась со скоростью в сорок миль в час, теплый, пахнущий гарью ветер рвал за его спиной расстегнутую рубаху, трепал волосы. Его ладони крепко сжимали рукояти крупнокалиберного пулемета, на глазах были выпуклые защитные очки. Отменно пригнанные, они совершенно не мешали смотреть - он, собственно, и не замечал их. Юноша не вполне понимал, правда, за что ему эта честь, - девять сидевших внизу парней входили в тысячу лучших солдат Империи, - но все они хотели жить, и это многое объясняло. Он, впрочем, не был огорчен.

Впереди, над ничем не загражденным горизонтом, дотлевал зеленовато-багровый, слоистый закат, по обе стороны улицы пролетали тускло блестевшие зеленовато-коричневым фасады зданий, - иногда они стенами поднимались над шоссе, иногда запутанными лабиринтами уходили вглубь боковых проездов и дворов. Многие их окна светились настоящим, не электрическим огнем, жадно вырывавшимся наружу. Дыма было на удивление мало, - зато оранжевое пламя давало яркий, мерцающий свет. По обе стороны улицы горели машины - часто и много - но проезд, к счастью, был свободен. И повсюду вокруг этих огромных костров кружились одержимые - окровавленные, в разорванной одежде, размахивая палками и оторванными человеческими конечностями, которые они с жадностью глодали. Заметив броневик, они с диким воем бросались на него, - но выбежать на дорогу перед ним успевали не все, да и те, кто успевал, просто попадали под колеса. Найко ладонями и подошвами ощущал глухие, мощные удары тел о броню, а потом машина подпрыгивала в короткой судороге, когда четыре пары её больших колес дробили очередных выродков. Ему почти не приходилось стрелять, - он получил приказ беречь патроны - но, заметив впереди особенно плотную кучку одержимых, он, напрягая мускулы, разворачивал тяжелый, но такой послушный пулемет, и выпускал в них короткую очередь. Вспышки белого пламени били по глазам, а грохот был, должно быть, чудовищный, - но его уши защищали массивные наушники гарнитуры, а когда оружие начинало вибрировать в руках, и к цели устремлялись пурпурные молнии трассирующих пуль, он испытывал ощущение, близкое к экстазу. Высота и скорость и так привели его в восторг, заставив забыть о творившемся вокруг кошмаре, а разбрызгивая одержимых пулеметным огнем, он испытывал ни с чем ни сравнимое наслаждение. Именно разбрызгивая - тяжелые идемитные пули сминали тварей в шары величиной с пляжный мяч - а потом рвали их в клочья, взрывая фейерверком догорающей на лету плоти. Но одержимыми стали уже почти все жители города, - и Найко понимал, что пара сотен перебитых им тварей не сможет ничего изменить.

7.

Когда город остался далеко позади, и машина поднялась на эстакаду, Вайми остановил её, чтобы осмотреться. Так как Найко стоял на самом выгодном месте, ему передали бинокль, так что он, вертясь в своем гнезде, осматривал сектор за сектором, докладывая об своих наблюдениях. Утешительного он видел очень мало, - они стояли в самом центре огромной автомобильной развязки, но других машин на все четыре стороны не было, не было видно вообще никакого движения. Закат превратился в диффузное облако коричневато-серебристого свечения, повисшее над северным горизонтом, - а повсюду вокруг них вздымались чудовищные дымные столбы, подсвеченные снизу заревами. Они вздымались на уровень облаков, сливаясь в сплошную, высоко зависшую массу, - но всё же, их высота была часто меньше ширины. На фоне заката столбы дыма казались непроницаемо-черными, на востоке отблескивали мутной, призрачной белизной, - и все медлительно, неторопливо клубились, величаво поднимаясь вверх. Казалось, что на равнине вокруг проснулось сразу множество вулканов - и везде, где, судя по карте, находился город или поселок, вздымался очередной дымный столб. И лишь тогда Найко начал ощущать страх, - ехать им было уже некуда.

8.

Это впечатление, к счастью, оказалось ошибкой, - Вайми свернул с шоссе, и длинная лесная дорога привела их на обширное поле, где под мерцающим энергетическим покровом пряталось странное здание высотой этажей в семь. В его наклонные глухие стены были врезаны светло-голубые проекционные матрицы. Часть поля свернулась, словно занавес, открывая проход, - и лишь за смутным покровом щита Найко смог оценить размер этой железобетонной махины с лесом антенн и громадными кондиционерами на крыше: метров двести в длину и раза в два уже. Перед ней стояло несколько авиусов и сотни разномастных грузовиков. Всё это охранял целый батальон тяжелых танков, дружно развернувших башни наружу.

Снаружи здесь никого не было. Огражденный толстыми стенами пандус вел вниз, к глухой плите из серой стали. Даже за броней Найко услышал, как загудел электродвигатель. Плита плавно поднялась, и, въехав в просторный подземный гараж, "Хейс" остановился между толстенными квадратными колоннами. Его герметичные люки открылись. Они вышли.

К удивлению Найко, здесь было почти пусто, - он увидел лишь несколько сиявших черным лаком машин, на каких обычно ездило начальство. И ни одного человека - их никто не встречал. На потолке, метрах в пяти, мерно жужжали длинные лампы, рассеивая по кафелю стен бледные отблески зеленовато-голубого света.

Квадратный проем напротив въезда перекрывал глухой темно-коричневый щит. При их приближении он отъехал с лязгом, похожим на шум поезда, открыв колею шириной дюймов в шесть. Из-за скругленных краев щит казался мягким, но был из литой стали. За ним шел длинный коридор с темно-серым цементным полом. По обшитым светло-золотыми залаченными досками стенам, под немного низковатым потолком змеились кабели. Лампы здесь были ярче, розовато-белые, а под деревянной обшивкой дверей пряталась сталь. Глухо гудели кондиционеры, резко пахло озоном и хлоркой. Нигде - ни единой живой души.

Сначала Вайми, потом солдаты прошли в одну из дверей, - и заперли её прямо перед носом изумленного юноши.

Найко остался один.

9.

Эта ночь стала самой длинной в его жизни, - насмотревшись днем ужасов, он не мог спать, а делать ему было совершенно нечего. Никто не интересовался им. Сидеть он тоже не мог, и потому просто гулял по коридору, из конца в конец, пока ему не начало казаться, что здесь прошла уже вся его жизнь. Он запомнил каждый распределительный щиток, каждую щербинку на полу, попытался открыть каждую дверь, - но все они, конечно, оказались заперты. Зато за дверцей одного из щитков обнаружился маленький плоский экранчик: он показывал, что происходит в гараже, но и в этом было мало интересного.