– Почему он так заинтересовался? – спросила Ло-пец. – Ведь это не живность.

– Должно быть, улавливает инфракрасное излучение или, что хуже, радиоволны.

– Отключить?

– Не надо, давай посмотрим, что он сделает. Может быть, узнаем что-нибудь новое.

Неожиданно червь потерял интрес к датчику и поспешил присоединиться к своим сородичам. Двух других хторран намного больше интересовал след тигра. Рейли вопросительно взглянул на меня.

– Ну… – протянул я. – Мы только и узнали, что этот червь не слишком наблюдателен.

– Смотрите, они направляются к корням, – показала Уиллиг.

– Что ж, мы оставили достаточно четкий след… Трое хторран цепочкой углубились в фиолетовую тень лабиринта ползучих корней. Они продвигались медленно, но без видимых усилий. Складывалось впечатление, что такая перепутанная чаща и есть наиболее естественная хторранская среда обитания.

– Думаете, они полезут вниз, в гнездо? Я пожал плечами.

– Все зависит от взаимоотношений между червями и волочащимися деревьями, от отношений между этими червями и этими деревьями, – уточнил я. – Может быть, эти черви охраняют эту рощу, может, они владельцы земельного участка, а может, захватчики.

– Они нашли вход, – доложил Рейли. Гастроподы проследили путь нашего тигра прямо до зева туннеля. Отверстие гнезда манило вниз. Темная дыра была глубокой, красной и на вид влажной; ее окаймляло сплетение нежных коричневых вен. Черви скосили глаза друг на друга и шумно защебетали.

– Это, должно быть, их язык, – пробормотал Рейли.

– Если и язык, то с большими пропусками, – сказал я. – Сколько ни бились в Окленде, они смогли идентифицировать эти звуки лишь с выражением простейших эмоций.

– И тем не менее… – начал Рейли.

– В том, что это заслуживает внимания, я с тобой согласен. Здесь имеет место какой-то вид общения.

– Телепатия?

– Это слишком просто, – сказал я. – Мне кажется, что мы не замечаем очевидного. Может быть, они испускают ультразвук или что-нибудь еще – не знаю. С таким же успехом ты можешь считать это волшебством наподобие телепатии, только подобный ответ – ловушка, он запирает двери для любых других вариантов.

Реакцией Рейли было неубедительное кряхтение. Он расстроенно почесал ухо. Разочаровавшись в чем-нибудь, парень мог раскиснуть – это за ним наблюдалось. Пока мы не получили никаких ответов – только новые вопросы.

– Ого, они пошли, – предупредила Уиллиг.

Пушистые розовые черви с переливающимся бархатным мехом легко вошли в мягкие красные губы гнезда. Сексуальный символ был слишком очевиден. Я одновременно испытывал и любопытство и отвращение.

– Зигель, следи за своими экранами. Все три червя спускаются вниз.

– Нет проблем, Шер-Хан вооружен и готов.

– Не стреляй, пока на тебя не нападут. Я хочу посмотреть, как черви поведут себя на дне.

– Я уже слышал это, капитан, – напомнил Зигель.

– Знаю, что слышал. Но еще я знаю, как хочется тебе открыть счет собственным червям. – Я выпрямился и обвел взглядом кабину транспортера. – То же самое относится ко всем. Мы получили здесь возможность за один раз узнать о хторранах больше, чем за пять лет. Так что не портите все. Давайте проведем образцовую операцию – для учебника. Все приборы здесь и в гнезде можно заменить. Если нашей жизни не будет угрожать непосредственная опасность, я не хочу, чтобы вы предпринимали любые враждебные действия. Тигр снабжен электроимпульсной гранатой, мы взорвем его только после нашей эвакуации…

Я знал, что им неприятно слышать мои слова. Сам факт, что я счел необходимым сказать об этом, доказывал мое превосходство, недоверие, неуважение и подразумевал, что они не в полной мере осознают ответственность работы. Однако они не знали, что слова эти предназначаются больше для ушей записывающего модуля в черном ящике, чем для их собственных. Но я не мог объяснить ничего. Только не здесь, во всяком случае. Может быть, позже.

Более мягким тоном я добавил: – Лично я предпочел бы последить за гнездом несколько месяцев, чтобы увидеть, как развиваются эти штуки внутри, однако мы лишены подобной роскоши. Всем вам известно, что на этот счет говорят действующие приказы: «Вы призваны уничтожать любое и каждое скопление вражеского заражения, которое являет собой экологическую опасность либо в данный момент, либо в будущем» – а это означает все хторранское. – Я процитировал вторую часть приказа: – «Все исследования хторранской экологии, любые эксперименты и наблюдения, могут быть осуществлены только там, где подобные действия не противоречат военным целям операции». В данном случае у нас есть возможность заняться исследованием. Так давайте выжмем из нее максимум. В будущем это может оказаться самым важным из того, что мы здесь сделаем. Вопросы есть?

Вопросов не было. Отлично.

– Рейли?

– Черви примерно на полпути вниз. Наш датчик следит за движением по туннелю, так что мы можем засечь их в любую минуту… Ага, вот и первый. У, черт. – Рейли расстроенно поцокал языком. – Вот дерьмо! Этот гад нашел датчик. – Одна из гастропод ухватила прибор челюстями. Мы смотрели прямо в хторранскую пасть, сплошь усеянную концентрическими кругами зубов, уходящими в глубь глотки чудовища.

– Такую картину не захочешь увидеть еще раз, – заметил Рейли.

– Эту картину ты вряд ли увидишь еще раз, – ответил я. – Нажми-ка на кнопку тазера. Может, он выплюнет прибор.

Рейли нажал на клавишу – изображение на экране мигнуло и потом неожиданно исчезло. Рейли проверил дисплей системного контроля и печально покачал головой.

– Датчик мертв, – доложил он. – Его раздавили.

– М-м, – задумавшись, протянул я. – Надеюсь, что червь разгрыз его от злости.

Честно говоря, не хотелось бы выяснить, что высоковольтный разряд хторране считают деликатесной приправой.

– Может быть, у слизней аналогичная реакция? – предположил Зигель по переговорной сети.

Я поправил наушник.

– А ну-ка повтори.

– Ну, те слизни, в гнезде. Если что-то помешало или потревожило – атакуй. Датчик причинил червю боль, и он его раскусил. Может быть, эти существа вообще не испытывают чувства страха. Или, по крайней мере, не так, как мы. Они не знают, что такое паника или бегство; все, на что они способны, – это кусаться.

– Гм. А вот это – интересная мысль. Хотелось бы только собрать побольше данных для подтверждения. Выдели ее в бортовом журнале, ладно? Она заслуживает более детального изучения.

– Непременно выделю.

Рейли показал на схему гнезда. Черви опять двигались вниз.

Они уже почти на дне.

– Вот сейчас мы разберемся, квартиранты это, домовладельцы или кто-то еще…

Изображение на дисплеях сменилось, показывая внутренность гнезда. Из устья туннеля вниз влажно выскользнул первый червь. При спуске с его меха слезла почти вся розовая корка за исключением лишь нескольких мазков, налипших на бока, и цвет полос был ярок и отчетлив. Червь пылал красной злобой. На боках выступили резко очерченные пятна; пронзительно-оранжевый цвет дисгармонировал с насыщенным фиолетовым и пурпурным. Червь выглядел разъяренным. Он ворвался в главную камеру гнезда воплощением яростного ужаса. Следом ввалился второй червь, раскрашенный в те же цвета насилия. Последняя гастропода – самая маленькая – имела не столь яркие полосы, но комбинация цветов была точно такой же.

– Не очень добродушная группа туристов, а? – заметил Рейли.

Прежде чем я успел ответить…