– Ноэль, я верну их тебе завтра.

– Они принадлежат только мне.

– Я знаю, – сказал Хабим; его Нити покрылись виноватой ржавчиной. – Но ты номаци. Это незаконно, и мы не можем рисковать.

Она почесала нос, пробормотала «хорошо» и отстегнула клинки. Почти по-детски порывисто сунула их Хабиму, который взял оружие с грустным вздохом и голубоватым мерцанием Нитей.

Жестом он велел Ноэль отправляться в глубь проулка.

– Тут есть дверь, ведущая в кухню трактира. У них в глубине – небольшой сад. Ты сможешь перемахнуть через забор. В нескольких кварталах к востоку найдешь «Боярышниковый канал». – Он сунул руку в карман жилета. – Этого должно хватить, чтобы нанять лошадей.

Ноэль взяла пиастры, прежде чем развернуться к ветхой двери. Через щели в дереве был слышен звук шинкующих ножей и кипящих горшков.

Внезапно в проулке эхом отозвался грохот барабанов. Стража была здесь. Тем не менее, рука Ноэль задержалась на ржавой ручке: она не могла не оглянуться на человека, который почти что стал для нее отцом.

– Это было бы не насовсем, Хабим. – Она дернула носом. – Однажды мы нашли бы вас с Мустефом.

Плечи Хабима слегка поникли.

– «Однажды» наступает не всегда, Ноэль. Особенно во время войны, когда будущее покрыто мраком.

Ничье будущее не ясно. Ноэль наморщила лоб. Вонь от мочи разъедала ей глаза, но она заставляла себя повторять эти слова. Ничье будущее не ясно.

Хабим был, безусловно, прав, и это означало, что Ноэль не может просто так оставить Сафи – без последней весточки. Чего-то такого, что только Сафи поймет. Ноэль отступит перед титулом Сафи, и это только на одну ночь, но что будет завтра?

– Можешь передать Сафи кое-что от меня? – спросила Ноэль. Ее слова звучали спокойно, как часть простого плана. Дождавшись кивка Хабима, Ноэль продолжила: – Передай Сафи, что мне жаль ее оставлять, и пусть постарается сберечь мою книгу. И… О. – Ноэль подняла брови, будто вспомнила что-то. – Еще передай, чтобы не перерезала тебе горло. Уверена, она попытается, когда узнает, что ты меня отослал.

Затем, не говоря ни слова, Ноэль распахнула дверь и вошла в жаркую многолюдную кухню. Она знала, что Хабим не поймет истинного смысла послания, а вот Сафи разберется.

Это значило, что Ноэль и Сафи увидятся очень скоро – и в этом будущем Ноэль могла быть уверена.

По мере приближения барабанного рокота гнев Сафи и ее желание накричать на молодого нубревенца нарастали. Когда он, все еще в расстегнутой рубашке, зашагал к своему кораблю, сопровождаемый гибким и энергичным мужчиной, она не погналась за ними только потому, что потеряла из виду Ноэль.

Ее отчаянные поиски сестры по Нити были прерваны, когда грохот шагов и барабанов внезапно прекратился. Когда толпа на причале притихла.

Свист воздуха, глухой стук… Всплеск.

Сердце Сафи упало, ее ярость утихла так же быстро, как и поднялась. Она побрела обратно к телу Герога и увидела его когда-то красивое лицо, сейчас почерневшее и лоснящееся гноем, прижавшееся к мостовой.

Она всмотрелась в его пустые, неживые глаза. От рулевого ничего не осталось. Он жил и улыбался… а теперь погиб.

Долгое время тишину нарушало только воркование голубей, ветер и рокот спокойных волн.

Потом сдавленный всхлип другого, светловолосого моряка разрезал тишину, как зазубренный нож. Он отозвался у Сафи в ушах и толкнулся в ребра. Небольшой завершающий аккорд, заполнивший пустоту.

Сафи хотелось блевать. Или рыдать. Или рухнуть на колени рядом с Герогом и просить прощения.

Ноги у нее подкосились. Она коснулась безжизненной шеи Герога, чтобы приложить его голову к плечам, как это и должно было быть, – и в тот же момент на ее плечо легла чья-то рука.

Хабим.

На протяжении нескольких бесконечных секунд Сафи могла лишь безмолвно смотреть на своего старого телохранителя. А потом пришли потрясение, ужас и осознание непоправимого.

Хабим был здесь. Здесь. Это означало, что Сафи и Ноэль обнаружены.

– Пошли, – ворчливо сказал Хабим. – Экипаж там.

– Мне нужно найти Ноэль, – перебила Сафи, не двигаясь с места и не мигая.

– Она ушла в безопасное место, – ответил Хабим.

Ушла. Просто… ушла.

«Это правда», – подсказала Сафи ее магия, – и на смену ужасу пришла зубодробительная ярость. Сильнее, чем по отношению к тому нубревенцу. Сильнее, чем она чувствовала по отношению к себе после неудачного ограбления.

– Куда, – выдохнула она, – куда ты ее отправил, Хабим?

– Я все объясню в экипаже.

Сафи схватила Хабима за ворот и дернула его на себя, оказавшись с ним нос к носу.

– Ты объяснишь сейчас.

Его взгляд без всякого интереса скользнул по пальцам на воротнике. Сейчас он мог сломать Сафи запястья. И он, и она это знали.

Но Сафи было все равно.

Хабим всегда был более нервным, чем другие ее наставники. Он будто жил на секунду быстрее остального мира и не проявлял долготерпения по отношению к Сафи. И она снова его нервировала.

– Я все объясню в экипаже, Сафия фон Хасстрель, и ты послушаешься, не устраивая сцен. – Голос Хабима был таким же бесцветным, как у Ноэ. – Нанятый мастером гильдии Йотилуцци Ведун крови может появиться здесь с минуты на минуту.

«Правда».

– Будет проще скрыться от него в экипаже. А теперь отпусти меня.

Сафи разжала пальцы, но не сделала ни единого шага к карете.

– Ведун Крови здесь? В Веньязе?

– С самого утра. Его хозяина вызвали на Военный саммит. А теперь пошли.

Хабим направился к неприметному, затянутому черным экипажу, и Сафи, прямая как корабельная мачта, пошла за ним.

– Объяснись, – потребовала она, как только устроилась внутри. Хабим закрыл дверцу и задернул тяжелую черную занавеску на окне экипажа. Она приглушила портовый шум, в карете стало совсем темно.

Хабим сжато изложил историю о преследовании двух девиц всей стражей Далмотти. Пока он говорил, Сафи ощущала, как искажается ее лицо. Карета сорвалась с места, а ее пальцы до боли впились в бедра. Хабим дошел до того момента, когда он отправил Ноэль в поселок Миденци. Сафи метнулась к двери.

Хабим перехватил ее, прежде чем она успела повернуть ручку.

– Если ты откроешь дверь, – рявкнул он, – или даже просто отдернешь занавеску, ведун Крови наверняка тебя почует. Занавеска сделана из жил саламандры и блокирует запах твоей крови. Монах попадет на причал, но не сможет следить за нами. Ноэль отправилась к своему старому дому добровольно, Сафи.

Сафи замерла, в глазах помутилось от недостатка воздуха. Она не могла поверить, что Ноэль без сопротивления пошла домой. Это была какая-то нелепица, но магия кричала, что это правда.

Так что она кивнула, и Хабим отпустил ее. Сафи откинулась на сиденье и поджала ноги. Никогда еще она не ненавидела Хабима так сильно – а ведь за прошедшие годы поводов было достаточно. Всякий раз, как он наказывал ее за то, что ушла слишком далеко от замка. Всякий раз, когда просто позволял дяде запереть ее или отхлестать по ногам крапивой. Всякий раз, как он заставлял ее тренировать удары, пока костяшки не будут разбиты в кровь, до мяса.

За все это она ненавидела Хабима, но сейчас было еще хуже. Потому что он причинил вред не ей. Он причинил вред Ноэль.

– Ты вообще понимаешь, что натворил? – спросила она срывающимся голосом. – Ты отправил Ноэль в логово горной летучей мыши. Ей повезет, если она выйдет оттуда всего лишь с несколькими новыми шрамами – если вообще выйдет.

Атмосфера в экипаже была предгрозовой.

– Разве тебе никогда не было интересно, – продолжила Сафи, – откуда эти шрамы у нее на груди? Или почему она никогда не говорит о своем доме? – Сафи злобно хохотнула. – Ноэль была бы сейчас мертва, если бы семь лет назад, когда она сбежала из поселка, ее не нашла каравенская монахиня. Второй раз ей вряд ли так повезет.

Сафи подняла голову и увидела затихшего Хабима. Экипаж с грохотом остановился, но он не пошевелился. Его глаза смотрели на что-то, что мог видеть только он.