Она повернулась, взметнулся плащ. Отвлекает, да, но Эдуан следил за ее рукой.

В конце концов, она сама учила его, что секрет любой драки на ножах – не выпускать из виду руку, держащую оружие.

Иврена кружилась совсем рядом. Он пригнулся, чтобы ответить.

Но он напоролся не на ее нож. Это была нога – удар в шею. Затем удар кинжалом в грудь.

Он попятился, но не так быстро, как надо. Этого бы хватило, если бы он дрался с кем угодно, кроме нее.

С помощью магии он оказался в десяти шагах от нее – слишком быстро и слишком далеко, чтобы она могла без труда его поймать. Потом посмотрел вниз.

Ее ножи его задели. Четыре мелких пореза, которые его колдовство залечит независимо от него. Обидная трата магии на поверхностные раны.

– Ты знаешь, кто они, – крикнула Иврена. Она уверенно приблизилась к Эдуану. – Ты присягал, что будешь их защищать.

Эдуан смотрел на нее исподлобья.

– Стало быть, вы слышали, что говорят. Я вам клянусь, сестра Иврена, они не Кар-Авены.

– Кар-Авены. Я видела своими глазами. – Она ответила наводящей ужас улыбкой, в которой сплелись восторг и пьянящее насилие. – Они пробудили нубревенский Колодец истоков.

– Неправда, – перебил он. – Я только что был там, и Колодец все так же мертв.

Сказав это, Эдуан снова атаковал мечом, но почему-то не дотянулся. Не изменил направление в последний момент и не швырнул ножи один за другим. Просто обнажил меч, и, как он и думал, Иврена отклонилась влево и легко парировала удар.

– Девушки проплыли до центра Колодца, до самого Источника, – сказала она.

– Невозможно. – Эдуан повернулся влево.

– Я видела это. Я видела пламя магии. – Она атаковала Эдуана ножами, а затем ударила его в колено.

Рукой, в которой был нож.

Боль разлилась по ноге Эдуана – и кровь. Он сдержал крик и увернулся от ее ножей как раз вовремя, чтобы они не попали ему в плечо.

Она пыталась его утомить. Наносить небольшие раны, чтобы замедлить.

Но сама она уже тяжело дышала – такого бы не случилось два года назад. Она устала, и Эдуана ей не одолеть. Даже такими быстрыми, безжалостными атаками. Даже если бы он поддавался.

– Вы видели то, – сказал Эдуан, уворачиваясь от бесконечных пинков и ударов ножа Иврены, – что хотели видеть. Источник никогда не позволил бы им доплыть до центра.

– Он позволил. – Иврена остановилась, держа ножи наготове, и торжествующе посмотрела на Эдуана, – Эти девушки коснулись сердца Источника, и он проснулся. Потом его воды исцелили Ноэль.

Ноэль. Девушка-номаци, кровь которой не имеет запаха.

Она не могла стать одной из Кар-Авенов – Эдуан отказывался в это верить. Она была слишком простой. Слишком темной.

Что касается Ведьмы истины, если она была второй половиной Кар-Авена, Эдуан не мог привести ее к отцу – одна мысль об этом разожгла в нем ярость. Он не мог потерять сокровища, к которым уже был так близко, только потому, что монахиня Иврена была одержима возвращением Кар-Авенов.

Так что Эдуан резко метнул нож.

Иврена легко остановила его в воздухе и использовала инерцию вращения, чтобы метнуть свой.

Эдуан отскочил влево, поймал нож и запустил его обратно.

Но Иврена уже взбиралась на скальный навес, используя рельеф в свою пользу. Она легко вспрыгнула на камни, обнажая стилет – свое последнее оружие, – и атаковала Эдуана.

Он нырнул вперед, перекатившись под скалами. Вскочил на ноги, взмахнул мечом…

И тот скрестился со стилетом Иврены, остановившим движение стали. Ее рука дрожала. Ее маленький нож был ерундой по сравнению с мечом. Ее сила была несравнима с силой Эдуана.

– Помни… кто ты, – выдавила Иврена. Меч Эдуана был к ней все ближе. Локоть может поддаться в любой момент. Меч вонзится ей в шею. – Кар-Авены пришли, чтобы спасти нас, Эдуан. Помни свой долг перед ними.

Ее стилет выскользнул.

Меч Эдуана опустился. Оцарапал шею монахини…

Но остановился. Эдуан остановил меч в последнюю долю секунды. Сталь окрасилась кровью. Иврена задыхалась, глаза ее были расширены.

– Мы закончили, – сказал Эдуан, отдернув меч. Кровь брызнула на лицо Иврены и на одежду Эдуана.

Иврена уронила голову. Внезапно Эдуан увидел перед собой усталую старую женщину.

Это было слишком. Больше, чем он мог вынести. Не сказав ни слова, он вложил меч в ножны и бросился в путь.

Но как только он повернул в лес – а гром прогремел гораздо ближе, чем должен был, – сталь вонзилась в его спину. Оцарапала ребро. Проткнула правое легкое.

Он узнал эту сталь. Каравенский метательный нож – тот, что он бросил в Иврену несколько мгновений назад.

Было больно – не говоря уже о крови, клокотавшей в горле и текущей из носа.

В изнеможении – и, несомненно, в бреду, – но его старая наставница совершенно не изменилась.

Это, возможно, был самый глупый план Ноэль за всю ее жизнь, и, сохрани их Мать-Луна, для Мерика и его контракта было бы лучше, если б она задумалась, стоит ли оно того.

Восемьдесят шагов, подумала Ноэль, когда увидела семнадцать аспидов, приближающихся к ней на полной скорости по набережной Лейны. Больше дюжины уже топали по первому причалу, к которому пристал их корабль.

«Эраза», конечно же, пыталась не пустить Ноэль и Сафи в город. Теперь марстокийские аспиды – те, кого Ноэль никак не ожидала увидеть не на книжных страницах (и точно никогда не ожидала, что будет сражаться с ними), – кинулись к ней с ужасающей грацией.

Ноэль не двигалась. Даже не дернулась. Она стояла на самом краю города. По левую руку – первые руины, а ветер вокруг набирал силу.

Когда аспиды будут в двадцати шагах от нее, она двинется дальше. Она решила, что этого расстояния будет достаточно, чтобы оставаться впереди – или, по крайней мере, оставаться впереди достаточно долго для того, чтобы Сафи пробралась в город.

Ноэль по дороге получила хорошее представление о местности, но все-таки большая часть ее плана была основана на догадках. То, что она вроде бы узнала о мощеных улицах и закоулках Лейны, могло быть лишь ее фантазиями, и если эти зазоры между крышами не были улицами, а эта большая квадратная площадь не была главной, тогда она, по сути, втянула Сафи в полное дерьмо.

Были и другие прорехи в ее плане – к примеру, белый платок, вырезанный из рубашки Сафи, чтобы спрятать волосы Ноэль, мог не удержаться на таком ветру. Или выбор переулка между рядами домов – темного и крутого – мог оказаться неудачным.

А еще стоять здесь, с высоко поднятыми руками и саблей, которая все еще в ножнах, могло быть слишком опасно. Ведь марстокийские аспиды были известны своим отравленными стрелами, а не пламенными мечами.

Шестьдесят шагов. Под черными капюшонами аспидов стали видны глаза. Оружие сверкало, а Нити окрасились зеленой и фиолетовой готовностью.

«Они не убьют тебя, – напомнила она себе в сотый раз. – Они тебя не убьют… Спокойствие. Спокойствие до кончиков пальцев».

Когда Ноэль пробиралась под пологом мертвого леса, она чувствовала позади Нити Сафи, темно-зеленые, решительные. Если Сафи была готова, то и Ноэль тоже. Начать и довести до конца – только в этот раз они поменялись местами.

Тридцать шагов.

Ноэль переступила ногами.

Двадцать шагов.

Она побежала.

Тень поглотила Ноэль, но она была готова. В движении было легче сохранять холодный рассудок. Мысли сосредоточились на ступнях, а чувства – в ладонях.

Серый свет лился впереди. Мостовая и витрины.

Позади послышались шаги. Мягкие сапоги не приглушали топот. Все ближе с каждой секундой. Неотвратимая поступь аспидов.

Ноэль добежала до конца переулка, где он резко поворачивал, все верно. Перед ней одна из широких улиц. Это было именно то, на что она надеялась, и она направилась наискось вверх по холму, к тому далекому месту, которое могло быть главной площадью.

Лучше бы это была главная площадь.

Сломанные двери и разбитые окна пролетали мимо. Ветер дул в спину и толкал вперед. Уже и дождь пошел. Он брызнул на улицу, сделав брусчатку скользкой.