- Что будет с моим челноком? - спросил Бенжи.

- Разберут на запчасти, - сказал человек и, видя, как напрягся андроид, усмехнулся:

- Не напрягайся, не под током. Конфискация, хранение в течение судебного разбирательства и дальнейшая реализация.

- Судебного разбирательства?..

- А что ты хотел? - усмехнулся человек, поднимаясь. - Нарушил, но не знал - сумей оправдаться, не оправдался - плати.

- Люди любят себя жалеть, - сказала Ая. - Странно. Почему это кажется им проще, чем что-нибудь изменить в своей жизни?

- И многое ты сейчас можешь изменить? - не оборачиваясь, спросил тот, который стоял у забранного решёткой окна.

Комната была маленькой и мрачной, с установленным посреди неё генератором, с низким облупившимся потолком, бурыми стенами и массивным тёмным столом у стены. В тусклом свете висевшей над столом лампы лицо второго человека с оранжевой штукой в волосах казалось Ае не совсем человеческим.

Нет, молча согласилась она, но ведь когда-нибудь это закончится.

- Так для чего вы явились сюда? - спросил тот, который сидел за столом. - Что это? Любопытство? Жалость? Корысть?

- Любовь.

- Ой, хватит, а? - не выдержал тот, который стоял у окна. - Какая любовь?! Кого и к кому?!

Он обернулся, и взгляд его был таким тяжёлым, что Ая опустила глаза.

- Это ты меня любишь? Или, может, его? - махнул он в сторону напарника. - Или того, кто убил мальчишку? А, может, тебе нравится тот, который сейчас беседует с твоим братом?

- Брата не трогайте, - тихо сказала Ая. - Ненависть никогда никого не доводила до добра.

- Так для чего вы явились сюда?

- Это всё вседозволенность, - так же тихо сказала Ая. - И безнаказанность.

- Ну, наконец-то, сеньора! Удивительная штука понимание, не правда ли?

Тот, который сидел за столом, подхватился и принялся мерить шагами комнату.

Правда, глядя на него, молча согласилась Ая, и непонимание - тоже штука удивительная, по крайней мере, пока ты беззащитен.

- Глупость, всё глупость, - шагая, продолжал тем временем человек. - Лететь куда-то за миллионы миль и всё для того, чтобы обнаружить там варваров, не понимающих не то, что правил твоей игры, а не понимающих вообще ни черта. Зачем?!

- Возможно, для того, чтобы хоть кто-нибудь хоть что-нибудь понял, - сказала Ая.

- Понял?! - возмутился человек. - Да никому из вас и в голову не пришло, что размахивать своими возможностями среди нас это всё равно, что размахивать кирпичом над нашими головами! Миссионеры хреновы, не здесь надо стяжать прозрение, не в наших джунглях Борнео, а друг с другом! Чёрт бы вас всех побрал...

Какое миссионерство, подумала Ая, это варварство, самое настоящее варварство. И в этот момент висящая над столом лампа погасла.

.

Зал был самым большим в бункере, и в нём суетилась целая куча народу. Пилот был пристёгнут к стене, как пойманный лилипутами Гулливер, и мир его плавился, качался и плыл.

- Мммммм... - мычал он, не желая ни слушать, ни говорить.

То, что должно было бы стать песней, уводящей в неиспробованное, всё ещё упрямо колыхало его в настоящем. Он мелко дрожал, совсем не в такт наплывающим на него волнам, и точно так же мелко дрожал мешающий ему дышать генератор.

Образы, возникавшие у него в мозгу, были рваными и непонятными: фиолетовое бездонное небо и люди, люди, люди...

- О, чёрт! - говорили они. - Какой он горячий!

- Боже, боже! - говорили они. - Да что же это такое?..

- Мммм... - мычал он в ответ, и небо, раскинувшееся у него внутри, всё больше и больше темнело.

А потом бред его стал густо-чёрным, и в нём рывком проступили звёзды.

***

Прежде всего пилот был пилотом - не только поэтом и математиком, но и частью своего корабля. Бездна, в которой он вынырнул, была чудесна - красива и необъятна, но дышать в ней по-прежнему было нельзя. Он сжался, чтобы не закипеть, огляделся в поисках сверкающей нити звездолёта, и тот вспух, нахлынул и поглотил его вовнутрь.

***

Песни всегда рождались в любви. И песни, смещающие пространство, тоже.

Бесчисленное количество раз гимны его носили его по бескрайним полям вселенной, и ни разу ему не было ни грустно, ни одиноко, потому что те, кто любил его, всегда были рядом.

До сих пор.

Что что-то пошло не так, он понял по тому, что настоящее у него внутри приобрело непривычную горечь.

- Мммм! - снова замычал он, чувствуя странное, и оглянулся назад.

Никому не нужный мёртвый десятый безымянный потомок роя Хоффолла по-прежнему лежал на полу челнока с раскинутыми руками. Рубашка на его груди ссохлась и покоробилась.

Пилот дотянулся до него, бережно перенёс на корабль и долго качал в своих огромных руках, возвращая к жизни.

- Что это было? - спросил его маленький морф, всё ещё не открывая глаз.

- Первая смерть, - просто сказал пилот. - Мне показалось, что я будил тебя целую вечность.

- Я устал, - сказал морф.

- Ты проделал большой путь, - согласился пилот. - Расскажи, как ты умер.

Мальчик долго молчал, словно не желая ничего вспоминать, а пилот терпеливо ждал, по-прежнему прижимая его к почти остывшей груди.

- Они ждали меня на выходе, - наконец прошептал морф. - И у них было много этих гадких вещей, одни из которых забирали возможности, а другие - будущее.

Он открыл глаза и ещё долго лежал молча, глядя на то, как свешиваются над головой пилота кедровые лапы, после чего сглотнул и заговорил снова:

- Я их не видел. Я вообще ничего не видел. Я шагнул к вам, а пространство оказалось неподатливым и вошло мне в сердце страшной металлической штукой.

- Ты боялся?

- Нет, - покачал головой мальчик. - Сначала я не успел, а потом мне было всё равно.

- Всё равно? - удивился пилот.

- А разве ты никогда не умирал? - в свою очередь удивился морф. - Когда умираешь, не страшно. Какое-то время я даже слушал, как подступает тьма, потому что хотел знать, как это, когда тебя нет.

- И как это, когда тебя нет?

- Тьма обманчива, - в бессильной попытке подобрать правильные слова мальчик растерянно развёл руками. - Когда ты заканчиваешься, тьма превращается в свет.

- Этого ещё не хватало, - сказал тот, который стоял у окна, сказал так спокойно, что Ая даже прониклась к нему уважением. - И, что интересно, даже оповещения об аварии нет.

Темнота была такой сладкой, такой чудесной, что у неё даже заныло в груди.

- Он закоротил всё, до чего дотянулся, - усмехнулась она. - И автономное тоже.

Теперь было видно, что обесточенные пилотом генераторы висят по всему бункеру большими мёртвыми чёрными гроздьями. Недолго думая, Ая шевельнула их во тьме, и те гулко дрогнули, а потом с глухим металлическим шорохом рассыпались и раскатились по бетонным полам.