Пауль посмотрел на часы — точно… Это же с ним герр Кольбах должен встретиться в двадцать три часа у городского дома покойного Корста! А он… Он так увлеченно слушал, что даже новую пленку в магнитофон вложить забыл! Впрочем, никто ведь не уполномочивал его коротать вечер в техническом отделе! Никто даже не видел, как он сюда пришел! Пауль поправил хвостик ленты с записью из собора, запер техотдел, выскользнул из здания и помчался на встречу…

Мелкий, противно-теплый дождик моросил, прошивая тьму, когда ледяные клещи внезапно сомкнулись чуть выше локтя Пауля… Он разом вывалился из мира потусторонних грез прямо в сырую реальность:

— Ой…

Это был Шеф Кольбах! Просто поразительно, как штандартенфюреру удается оставаться бодрым и решительным в любое время суток.

— Пауль, дружище, надеюсь, вам не пришла в голову нелепая мысль стащить у наследников ключ от жилища вашего покойного начальника?

— Ну что вы, Карл, как можно? — Пауль продемонстрировал руководителю раскрытую ладонь с хитрым латунным ключиком. — Берта сама дала мне ключ от дома, чтобы я забрал Кайзера: она терпеть не может собаку, а дедуле нужен тренированный пес для охоты…

Кольбах удовлетворенно кивнул и направился в сторону двери. Пауль, лишенный таланта Шефа видеть в темноте, устремился следом, спотыкаясь и с хлюпаньем форсируя лужи.

Пауль пощупал мокрый нос собаки и, удостоверившись, что питомец здоров, угостил его галетой. А Шеф

Кольбах, насвистывая незнакомый марш, удобно устроился в кресле-качалке, вытащил из лаковой шкатулочки покойного Корста сигару, закурил и меланхолично спросил, кивнув на тоскующую в ожидании завершения партии шахматною доску:

— Играете в шахматы, дружище?

— Очень плохо… — скромно охарактеризовал Пауль свое полное незнание правил упомянутой интеллектуальной игры.

— Напрасно, — по-птичьи наклонил голову и иронично прищурился Кольбах, — эта игра не сложнее перетягивания каната! Смотрите, как просто! — он сильным щелчком запустил белую пешку так, что та перелетела через всю доску и сшибла несколько черных фигур с противоположной стороны. — А ваш покойный шеф?

— Боюсь, он был довольно заурядным шахматистом: задачи для журнала ему помогал составлять офицер Норман. А сам дядюшка Корст предпочитал картишки…

— И много денег выигрывал? — Кольбах склонил голову набок и продолжал разглядывать шахматную доску, как охотничий сокол дичь.

Пауль пожал плечами:

— Да нет, сомневаюсь. Разве можно разбогатеть на картах, если играешь с постоянными партнерами?

— Так с кем он играл?

— С бургомистром Штроксом, судьей Ворстом и аптекарем Шпеером…

— Аптекарем Шпеером? Я скорее готов был увидать в этом олигархическом кругу господина банкира..

— Но ведь у герра Банкира есть то, чего нету у ребят, которых нашли в катакомбах… Проще говоря, он еврей…

— Надо же, какие ревнители расовой чистоты… Тогда, возможно, епископ?

— Епископ? Ну что вы! Чтобы мой добрый крестный, епископ Павел, сел за карточный стол с двумя протестантами и безбожником? — искренне возмутился Пауль.

— Ну, атеист, разумеется, ваш либеральный бургомистр… А кто протестанты?

— Да герр Судья и сам покойный — дядюшка Корст…

— Ясно… Так, стало быть, аптекарь Шпеер — католик?

— Католик.

— Единственный во всей компании? Занятно… Ну а прокурор им чем не угодил?

— Всем угодил. Только ведь человек не может играть в карты одновременно в «Лесной короне» и в нашем ресторанчике «У Клауса»! Прокурор Айсман обычно играет с епископом, дедулей Клаусом и папашей Георгом…

— Так, значит, ваш дедуля, уважаемый герр Клаус, предпочитает шахматам командные игры? Я тоже склоняюсь к мысли, что шахматы, во всяком случае именно эта партия, могут быть опасны для жизни… Судите сами: бедная толстушка сыграла в Замке партию с престарелым библиотекарем фон Штерном и скоро отдала Богу душу… Ваш прежний шеф герр Корст имел глупость сыграть ту же самую партию и тоже практически сразу сыграл в ящик…

Пауль хохотнул над каламбуром начальника, и уточнил:

— Вы полагаете, дядюшка Корст перед смертью играл с библиотекарем фон Штерном?

— Вне всякого сомнения! — Карл Кольбах пружинисто поднялся, схватил шахматную доску, легко стряхнул резные фигурки на пол и, прежде чем стих их стук, сильно перегнул клетчатое игровое поле, словно пытаясь сломать! Доска испуганно взвизгнула и разлетелась на несколько составляющих, сделав Шефа счастливым обладателем потрепанных бумажек с казенными чернильными печатями. Кольбах быстро просмотрел листочки:

— Весьма любопытная бумага, хотя я рассчитывал обнаружить документы иного рода… Судя по всему, ваш прежний шеф был ревностным служакой и большим педантом! Взгляните, с самого прибытия библиотекаря фон Штерна в N-бург, в 1935 году, герр Корст ежегодно направлял запросы в советское консульство и получал оттуда однообразные ответы, где утверждалось, что гражданин СССР Александр Августович фон Штерн, 1866 года рождения, уроженец города Санкт-Петербурга, за заграничным паспортом не обращался, за рубеж после 1925 года не выезжал, и в настоящее время благополучно проживает в Н-ской области Российской Советской

Федеративной республики СССР, по такому-то адресу..

«Вот здорово, — подумал Пауль, — если фон Штерн сейчас в России, кто же тогда огребает очень приличное жалованье библиотекаря в Замке?» — но промолчал в уверенности, что многоопытный Шеф с легкостью разрешит такую незначительную задачу. Кольбах аккуратно уложил листки в свой планшет и с несвойственной ему жизнерадостностью подытожил:

— Последний запрос был сделан в апреле, а ответ датирован началом мая нынешнего года! Теперь он в полном дерьме!

Вот уж действительно в полном дерьме: герр Корст вышел на пенсию в конце февраля, а значит, с этого момента потерял право направлять какие-либо запросы от лица Гестапо. Интересно, как можно наказать покойного пенсионера за превышение должностных полномочий? Желая поскорее узнать о возможности дисциплинарных взысканий в подобной удручающей ситуации, офицер Ратт сразу же выпалил:

— В апреле герр Корст уже не работал в Гестапо! Как он мог направлять официальные письма в консульские учреждения?

Кольбах извлек с полки шкафа, где аккуратно стояли одинаковые коричневые папки, ту, что была маркирована ярлыком «Чистые бланки», и продемонстрировал Паулю содержимое:

— Ваш покойный руководитель был средоточием немецких добродетелей! Аккуратность, предусмотрительность, бережливость… Он хранил целую папку чистых бланков с печатями… Даже просто продать неучтенные документы такой формы — выгодное предприятие! А ваш прежний шеф использовал их куда более рационально: уверен, он постоянно шантажировал библиотекаря, угрожая дать официальный ход ответам, которые получал из советского полпредства…

— Даже если библиотекаря зовут не фон Штерн, это все равно очень пожилой человек. Неужели он мог сломать шею такому крепкому мужчине, как герр Корст?

Кольбах погрузился в размышления:

— Библиотекарь — это и есть фон Штерн. Я его знаю много лет и навряд ли с кем перепутаю… Уж поверьте, дружище!

Такие откровения на минуту смутили Пауля. Впрочем, разве кто-то утверждал, что Карл Кольбах и герр фон Штерн незнакомы?

Кольбах между тем продолжал:

— Именно поэтому ситуация представляется мне абсурдной… Здесь находится именно Александр фон Штерн, он не скрывается и официально получил германское гражданство… Так какого черта советский консул постоянно отвечал моему покойному предшественнику, что фон Штерн продолжает проживать в России? Абсурд! — от раздражения Кольбах звонко хлопнул ладонью по столу. Но тут же взял себя в руки — Шеф полностью контролирует эмоции: — Впрочем, к русским нельзя применять категории германской логики… Я сам лично разберусь с этой типично русской халатностью… Впрочем, приглашая вас, дружище, наведаться в дом прежнего шефа, я рассчитывал отыскать документы совсем иного содержания… — Кольбах вздохнул и раскурил еще одну сигару из коллекции покойного: — Как полагаете, Пауль, у полицмейстера Корста было много врагов?