- Анечка ходит в садик, так что ее всего лишь нужно будет оттуда забрать и побыть с ней пару часов до моего прихода, - вклинился Вадим.

- Утром в садик, вечером из садика. Не так уж это и сложно, - сказал Эд, не отводя взгляда от глаз, так похожих на Вадимовы.

Глаза в глаза. Держим оборону и не отступаем.

- Да ну? И что ж ты с ней будешь делать эти два часа? – поинтересовался у Эдика мужчина, игнорируя сына.

- А что вы с ней делаете? – нагло спросил Эдик, прищурившись.

Ничего, и погрозней видали – подумал парень, с удивлением замечая легкое смущение мужчины. На самом-то деле Анечкой занималась жена, а он редко когда мог почитать ей сказку или поиграть в «лошадки».

- Мы сейчас не обо мне говорим! Ты вообще любишь детей?

Эдик хмыкнул, страх перед родителями Дима почему-то ушел:

- Я об этом никогда не думал, скорее всего - нет.

- Нет?! – ошарашено переспросил мужчина. Похоже, он ждал уверений в обратном, и подобной откровенности не ожидал.

- Нет, - подтвердил Эдик, - но это не значит, что я буду плохо относиться к дочери Вадима. Вполне возможно, познакомившись с ней поближе, я со временем полюблю ее.

- А что ж ты будешь сейчас с ней делать?

- Да уж не пропадем без помощи. Вон сколько всего для ребятишек есть интересного: можно поиграть в какие-нибудь развивающие игры, книжки почитать, порисовать, а если хорошая погода, то погулять во дворе. И вообще, думаю, в любом книжном можно приобрести литературу по воспитанию и психологии детей, да и интернет мне в помощь.

- Это если вам не захочется пойти вечером где-нибудь развлечься.

Ха! Аргумент нашел! Эдик почувствовал себя на коне. Последний поход в «Веселую чашу» напрочь отрезал у него желание ходить по дискотекам и клубам - теперь они с Димом либо просто гуляли, либо шли в кафе или пиццерию, если лень было готовить ужин. Иногда в выходной встречались с Димой и Игорем, периодически к ним присоединялись Гудов с Костей, так что общения хватало и без дискотек. Димка с Гором так и подрабатывали у Валеры.

- Вечером мы разве что можем выйти прогуляться перед сном или пойти в пиццерию на ужин, и Аня вполне может пойти с нами, - ровным голосом ответил Эдик.

- А в выходной?

- А в выходной, - съязвил Эд, - если бабушка с дедушкой не захотят ее взять к себе, чтобы ребенок не чувствовал, что его разлюбили, то мы можем повести ее в парк на аттракционы или в дельфинарий, или просто погулять на детской площадке.

- Там пирог уже, наверное, совсем остыл, пойдемте пить чай, - вдруг вклинилась Вадимова мама.

А Юрий Алексеевич совершенно неожиданно широко улыбнулся. Никто им Анечку отдавать и не собирался, видимо, это была такая своеобразная проверка на «вшивость».

Девочка, выбежавшая в коридор, повисла на папе, прощаясь, и закричала, забавно картавя:

- Деда, деда, пошли в лошадки играть!

Эдик весело усмехнулся и, глядя в глаза отцу Вадима, одними губами спросил: «Лошадки?»

А через месяц Вадим с Эдиком переехали во вторую квартиру, находившуюся на одном этаже с квартирой Решитовых. Как оказалось, она была выставлена на продажу, вот только прежде чем купить ее Вадиму, Юрий Алексеевич решил посмотреть на избранника сына. Но судя по тому, что документы были оформлены на Вадима, и отец, отдавая их, сказал, чтобы они с Эдиком собирали свои манатки и в кратчайшие сроки переезжали, то и Эдик тест на профпригодность прошел.

Стоял еще вопрос с поступлением Эдика, но когда он заикнулся про мореходку, Вадим, с ужасом представив любимого укешечку в окружении одних мужиков, да еще и от него отрезанного на несколько месяцев, категорически высказался против. Собственно Эд никогда не мечтал о море, но тема была знакома по рассказам Затонского-старшего (да и поддразнить Вадима немного хотелось). Вот куда Эдик хотел, так это учиться на психолога. А здесь уже работал здравый смысл. Пять лет интересной учебы, а куда потом с таким дипломом?

И тут тоже на помощь пришел отец, сказал, что возьмет Эдика в свою фирму, а образование психолога сотруднику никак лишним не будет.

Златоволосый нахал Решитову-старшему пришелся по душе. Свой человек. И Анюта вон тоже его признала – на ее рисунке, что над кроваткой висел, теперь не только баба с дедой, но и папа с дядей Эдиком.

***

- Рай, обещают рай твои объятия, дай… мне надежду, о мое проклятье, - сильный самый любимый и мелодичный голос Гора донесся из душевой.

- Est-ce le diable qui s’est incarne en elle рour detourner mes yeux du Dieu eternel? – тут же подпел на чистейшем французском Дима, взяв строчку из песни «Notre Dame De Paris/Belle».

Двери в комнату и ванную были открыты – дома находились только Дима и Гор. Наташа уехала с утра по делам, отец еще не вернулся из рейса, а Сашка вместе с двухлетней дочкой и ее мамой свалил в отпуск на отдых в Болгарию. Ларисе удалось то, что не удавалось до нее ни одной другой девчонке, может, потому, что она не пыталась захомутать Сашу, привязать его, а когда забеременела, прекратила с ним всякое общение, даже не пытаясь рассказать ему об этом или тем более избавиться от ребенка. И хотя в свидетельстве о рождении в графе «отец» стояли Сашины данные, и он полностью признавал дочь, тем не менее узаконивать отношения Лара отказывалась. И это почему-то держало Сашку рядом еще крепче.

- Любви запретной не дано мне превозмочь. Стой, не покидай меня безумная мечта, - голос Гора как полноводная река растекался по дому.

- Quel. Est l’homme qui detournerait son regard d’elle. Sous peine d’etre change en statue de sel? – в унисон пропел Дима.

О том, что Игорь поет в душе, он узнал в тот счастливый месяц, что они прожили вдвоем в квартире Березовских после десятого класса. От одних только сладких воспоминаний, как они узнавали друг друга, плавно переходя к все более откровенным ласкам, внизу живота закрутило желание и приятно напряглось. Пока Гор после бурной ночи спал, Дима успел и в бассейне поплавать, и душ принять, и теперь ожидал, пока он помоется, чтобы вместе спуститься на завтрак.

- И после смерти мне не обрести покой, я душу Дьяволу продам за ночь с тобой, - голос Гора вынимал душу из Димы.

- O Lucifer! Oh! laisse-moi rien qu’une fois. Glisser mes doigts dans les cheveux d’Igor, - спел Дима, заменив последнее слово в строчке на родное имя.

Тот год перед окончанием школы был непростым для всех них, но особенно для Игоря: одиннадцатый класс, выпускные экзамены, поступление в вуз, неприятие их отношений матерью. Тетя Марина так и не смирилась с выбором сына и предпочла вычеркнуть его из своей жизни, четырнадцать лет дружбы с Арсениными тоже полетели коту под хвост. К счастью, отец, дядя Андрей, быстро привык к этой мысли и всячески поддерживал Гора, как и сестра. Пока Андрей был тут, он регулярно навещал сына, привез его навороченный комп, купил стол, чтобы не перевозить из квартиры, и удобное компьютерное кресло, а уходя в рейс, дал Игорю банковскую карточку с приличной суммой, чтобы тот не чувствовал себя в семье Арсениных в роли бедного сиротки. Так как Даша училась рядом с новой квартирой, то и пересекаться с ней в школе Игорь не мог, но она регулярно приходила в гости, а мать за пять лет так ни разу и не захотела не то что увидеться, даже по телефону поговорить. Дима видел, что как бы Гор ни храбрился, это угнетало и обижало его.