Димка из белого стал зеленоватым. Игорь, зная его фобию, не мог придумать, как бы его вообще отправить из кухни, чтоб не признаваться перед девчонками, что тот боится уколов, не по-дружески как-то будет.

- Не, пускай Даша сзади станет, мне будет приятнее, если она меня будет к себе прижимать, а Дима пусть идет к пацанам, скажет, что мы позже выйдем, чтоб они не ждали.

- Каким пацанам?

- Да вашим, местным, мы договорились на тарзанку пойти, вот заскочили в плавки переодеться, - безбожно врал Игорь.

Дима вышел, и началась экзекуция.

В импровизированном медпункте встал главный вопрос: а сережка? У Даши были серьги, подаренные ей на день рождения, но у Игоря подобных подарков не имелось.

- Можно шелковую ниточку втянуть, - изрекла мудрая Олеся, - она вроде раны обеззараживает.

- А где ее взять? – спросила Даша.

- Тетя Наташа в прошлый раз подарила маме шелковую ночнушку, - задумчиво сказала Леся, - не, не пойдет, не стоит ее портить.

Дашка кинулась в комнату и притащила огромную шкатулку, набитую катушками с разноцветными нитками.

С горем пополам были найдены подходящие нитки.

- Ну садись, будем из тебя Джека Воробья делать.

Игорь сел на стул, с опаской косясь на катушку грязно-белых ниток, выбранных Лесей. Та налила в маленький стаканчик самогонки, накалила кончик иглы с втянутой в нее ниткой и опустила все в стаканчик для обеззараживания. Выдержав пару минут, вытащила иголку, смазала левое ухо Игоря самогонкой, оттянув мочку, проткнула ее по центру и втащила нитку.

Игорь, задержав дыхание и зажмурив глаза от боли, чувствовал, как сначала игла, а потом нитка проходят по живому.

- Готово! Глаза открой.

Гошка открыл глаза и увидел прямо перед собой зеркало, он повернул голову вправо и внимательно изучил висящую в розовом проколе нитку.

- Не, я не там хотел.

- Чего?! – Леська смотрела на него как на невидаль. - А где?

- Ближе к краю. Дайте мне бумагу и ручку или карандаш, я нарисую.

- Раньше надо было рисовать. Теперь уже поздно.

- Почему? – спокойно спросил Игорь. - А как в одном ухе носят чуть ли не по десять сережек.

Даша принесла школьную тетрадку и пенал, и Гошка нарисовал ухо и маленькое широкое колечко, охватывающее край мочки.

- А что с этой ниткой делать? – спросила Леся.

- Вытаскивай.

К приезду мам ухо уже дергало не на шутку, но Гошка старался левой стороной не светить, чтобы никто, кому не положено, не заметил.

На следующий день Игорь жестоко пожалел о своем решении стать круче пирата, так как оба прокола воспалились.

Промучившись до вечера, охреневший от боли Гошка догадался, что надо что-то делать, и пошел с повинной к маме. Та пришла в ужас, были объявлены срочные сборы, и все вернулись в город.

- Ну а что, - ныл по дороге Игорь, - у меня через неделю днюха, вот и подаришь мне сережку.

- Какую сережку? Ты меня спросил? – разъяренная Маринка гневно смотрела вперед. - Ничего, приедем, вытащу эту нитку, спиртом намажем, и заживут твои дырки. Это ж надо додуматься сделать две! Мучайся теперь от боли.

- До свадьбы заживет, - пробурчал Гошка.

- А чего? Мне нравится, когда у парня в ухе серьга, - вступилась Наташа.

- И ты, Брут?

- Ну а что? Дело уже сделано, вон как ребенок мучается, если он уже решил, то все равно когда-нибудь проколет, так пусть уже остается.

***

Так что первого сентября на линейке Игорь уже щеголял золотым колечком в ухе.

Через пару недель Наташа заметила, что как вторник, так Димка ищет причины не пойти в школу. Оказалось, в классе такой он был не один. Переговорив с несколькими мамашками, Наташа выяснила, что учительница рисования была с большими требованиями к рисункам, при этом ей невозможно было угодить даже работами на вольную тему. На таких, как Игорь, ее претензии не распространялись, но всем остальным пятиклассникам, не обладающим художественным даром, приходилось туго. Как только это все выяснилось, Наташа отправилась к завучу.

- А вы разговаривали с учительницей? – было первое, что спросила та.

- Зачем? Я с ней не смогу спокойно разговаривать, поэтому пришла к вам, а вы уже разберитесь. Рисование – не математика, где ребенок мог что-то не выучить и получить плохую оценку, оно идет не из разума, а из души. Они же дети, рисуют то, что чувствуют, и когда Светлана Григорьевна им ставит низкие оценки или осмеивает их, то плюет им в душу.

Завуч скривилась, но пообещала разобраться. Больше никаких претензий со стороны Димки не было.

В целом, учеба не так уж и отличалась от младшей школы, стало больше предметов и учителей, а к кабинетной системе они в какой-то мере были готовы, ведь на музыку и в первом классе приходилось ходить в музыкальный кабинет.

Шестой и седьмой классы тоже ничем особенным не обозначились. Ребята росли, Игорь по-прежнему занимался в музыкалке и акробатикой, Димка пошел еще в пятом классе на дзюдо, по возможности ходили в бассейн, у Саши была очередная пассия. Вообще Игорь не расстался с мечтой заниматься паркуром, но каких-то секций по нему не было, поэтому он пошел на акробатику, попутно отрабатывая дома и в зале, при возможности, упражнения паркура, скачанные из интернета. Когда у них выпадали свободные часы, то они зависали у Димки, играя на приставках.

Постепенно Гошка превращался в Гора, а Димка в Димона.

***

Нечто неожиданное произошло в восьмом классе. У них появился новенький пацан, точнее, в этом как раз не было ничего неожиданного, в классе постоянно кто-то убывал, кто-то прибывал. Новичок Эдик Затонский, парень довольно приятной славянской наружности - симпатичное лицо с тонкими чертами, серые глаза и светло-русые волосы - почему-то сразу обратил внимание на Игоря с Димой. Первые дни он просто пристально следил за ними, а потом поинтересовался у Алены Савченко, с которой сидел:

- Они что, братья?

- С чего ты взял? - удивилась девочка. - Просто друзья.

- Ну они так все синхронно делают, или один начинает, другой заканчивает, как у близнецов.