Директор сжал губы в тонкую полосочку, посверлил взглядом учительницу:

- Понятно, идите, Людмила Аркадьевна, готовьтесь к уроку и Диму забирайте. Скажите секретарю, чтобы вызвала сюда медсестру.

Внутри Димы был какой-то неприятный холодок, как бывает перед соревнованием или олимпиадой, но страха не было. Вины он за собой не чувствовал, к тому же знал, что за спиной есть ударная сила и поддержка в виде родителей. Они вышли из приемной, и Диме показалось, что классуха пробормотала что-то типа «мелкий гаденыш», он посмотрел на нее, но женщина стояла отвернувшись и раздумывая о чем-то.

- Вот что, Дима, это не педагогично и неприлично, но я должна тебе сказать. Не связывайся с Антоном, просто не обращай внимания на его подначки.

Пока ничего неприличного Дима не услышал, к тому же сказанное было как раз педагогичным.

- Вот представь, идешь ты по дороге, и у тебя на пути лежит куча говна, прости за выражение. Ты ж обойдешь ее, не станешь вступать в нее, так и тут, пока ты его не трогаешь, он не воняет.

- Так я и не трогал его! – горячо воскликнул Дима.

- Знаю, - устало ответила Людмила Аркадьевна, - значит, просто не реагируй, если он еще что-то скажет, и другим скажи, чтоб не трогали его.

- Да кому он нужен, трогать его?

Прозвенел звонок. Мимо них в кабинет директора прошла медсестра, и они направились в класс. В классе со слов очевидиц уже все всё обсудили и теперь жаждали увидеть участников драмы. Игорь побледнел и места себе не находил, все-таки вызов к директору – это не шутки.

***

- Вы чего его отпустили? – заорал возмущенный Антон. - Да я матери скажу, не знаю, что она сделает!

- Рот закрой, - директор сказал таким тоном, что Антон замолчал и обиженно уставился на него.

- То, что мы с тобой родственники, не дает тебе права так себя вести. Если ты и был в своей гимназии королем, потому что мама директор и закрывала глаза на все твои шалости-гадости, то здесь ты простой девятиклассник, и пока тебя никто не короновал, да с таким поведением тебе не то что престол или пьедестал не светят, скорее уж надгробная плита. Тебя тут защищать и покрывать никто не будет, так что старайся контролировать дурные стороны своего характера. Твоя мать не могла уже не обращать внимание на жалобы на тебя, вот и уговорила меня взять тебя к себе в школу. Но моя школа – это мой дом, ты ж у меня дома не гадишь, вот и тут сдерживайся, иначе вернешься назад.

- Дядя Витя, вы что, даже не накажете этого Димочку? – скривился Антон.

- Не сомневаюсь, что ты получил по заслугам, потому что Димочку, - передразнил директор, - я знаю и даже спрашивать не буду, что ты ему сказал, что за это тебе прилетело в нос.

- Хоть родителей его вызовите!

- Могу вызвать твоих и вручить им твои документы.

***

Прошла пара недель, все давно подуспокоились, Антона не то чтобы игнорили или бойкотировали, но и желания общаться с ним ни у кого не возникало. Диме он напоминал затаившуюся под камнем гадюку.

Как-то в конце третьего урока в дверь постучали и тут же ее открыли. Все с удивлением воззрились на двух вошедших завучей: старших и младших классов. Они о чем-то переговорили с учительницей физики, Жанной Леонидовной, и она, посмотрев на Диму, сказала:

- Арсенин Дима, это к тебе, выйди.

Тяжело вздохнув, Дима поплелся на выход. Оказалось, нужно провести урок у первоклашек, у их учительницы что-то случилось, и ей нужно было срочно уйти. Оставался один урок, последний, но отпустить детей домой было нельзя, так как почти за всеми приходили родители-бабушки-дедушки.

- А что, нельзя кого-то из учителей или одиннадцатиклассников попросить? Или девчонок?

- Дима, если бы было кого, то попросили бы, - строго сказала завуч старших классов, - тебе всего лишь нужно провести с ними чтение, а потом проследить, чтобы они собрались, и вывести их на школьный двор, там уже родители сами своих чад разберут.

- У меня сейчас урок, - подключилась завуч младших классов, - но я сразу подойду во двор.

- А нельзя их объединить с другим классом?

- Нет, там и мест нету, да и собери их вместе, они такое начнут творить.

Дима вздохнул с облегчением, когда наконец вывел этих бешеных цыпляток во двор.

- А что такое сношение? – звонко спросил мелкий, весь в веснушках, рыжий пацаненок, заглядывая Диме в глаза.

О господи, ну что за наказание! Дима с тоской огляделся и тут же увидел спасение - сияя фамильной рыжиной, мамаша любознательного мелкого, не догадываясь о выпавшем ей счастье просвещения, подгребала к школе.

- Сейчас у мамы своей спросишь, - процедил Дима и с рук на руки сдал любознательного непоседу его родительнице.

Тот тут же радостно переадресовал вопрос маме.

Та сначала ошарашенно хлопнула глазами, потом обожгла Диму, стоявшего рядом, нечитаемым взглядом и, пытаясь увести мальчишку со двора, стала негромко мямлить что-то про мужчину и женщину... ну там... пипи у мальчиков и девочек разные... а нужны они для... эээ... пацан, не двигаясь с места, внимательно слушал окончательно запутавшуюся в ответе мамашу и, хмуря брови, молчал.

Дима с серьезной миной тоже с интересом слушал лекцию по современному половому вопросу, догадываясь, что мелкий уже давно знает все лучше матери благодаря интернету.

Конечно, если бы Макаренко и Сухомлинский стояли рядом, они бы подсказали, как вывернуться из такой ситуации, но Дима, даже не догадываясь о существовании этих великих педагогов, сумел-таки спросить то, с чего должна была начать разговор растерявшаяся мамочка: «А почему ты спрашиваешь?»

После ответа шмакодявки Дима, имитируя сдавленный кашель вместо дикого ржача, перевел глаза на школьное крыльцо, откуда неторопливо спускалась завуч, и рванул в школу.

Оказалось, что на перемене этот мелкий и какой-то Витька поспорили, кто быстрей читает. Проигнорировав учебники, они из старого шкафа в классе вытащили пожелтевшую газету, валявшуюся там со дня падения Трои, и стали наперебой читать политический обзор.

В котором было выражение «министр внешних сношений».

Выражение лица мамочки описанию не поддавалось, но слегка внушало опасения, а потому Дима похвалил себя за правильное решение о спасении своей головы в стенах родной школы.