Кениг сказал:
— Да, Адлер выполнял для меня кое-какие поручения. Вы полагаете, что раз он мертв, вы можете занять его место? Но чтобы это выяснить, револьвер вроде бы не нужен, мистер Кери?
— Вы посылали его в полет, когда он погиб?
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Черт возьми, отвечайте на вопрос.
Он только оскалился.
— Оружие у меня. По правилам игры отвечать вам.
Он продолжал скалиться.
— Виски, — временно отступил я, — есть тут какое-нибудь виски?
— Думаю, виски разыскать можно. Клод…
— Нет, — перебил я, — пусть она займется. Я ей доверяю.
Кениг сказал:
— Ильза, вы ничего не имеете против, чтобы принести мистеру Кери стакан виски?
Она одарила меня взглядом, который мог рассечь человека пополам. Потом заставила себя подняться на ноги и двинулась через комнату к небольшому бару, встроенному в стену рядом с циновкой, откинула его дверцу на петлях, образовавшую столик, и через ее плечо я уловил блеск полудюжины бутылок.
— Итак, полет Оскара, — продолжал я, — я спрашиваю вас о полете Оскара.
— И если я не отвечу, вы нас всех перестреляете?
— Да нет, я просто оставлю вас торчать здесь, северней реки, чтобы полиция вас подобрала. А так, я думаю, мы могли бы кое-что сделать.
В комнате стало тихо. Ильза застыла, прервав движение в мою сторону с большим, высоким стаканом, наполовину полным чего-то, напоминающего виски. Затем она ткнула стакан мне в руки, не пересекая линию прицела.
— Чистый, — прокомментировала она. — Если нужно еще что-нибудь — возьми сам.
И направилась обратно к буфету.
Я понюхал содержимое стакана и попробовал на вкус. Напиток был грубоват, хотя все-таки шотландского происхождения. Но в Лапландии привыкаешь к самым причудливым сортам виски.
Кениг неожиданно спросил:
— У вас неприятности с полицией?
— Верно.
— Тогда что, вы бросились ко мне за помощью?
— Мы оба оказались в сложном положении, — ответил я уклончиво. — Полагаю, можно бы заключить пакт о взаимопомощи.
— Итак, мы в какой-то неприятной ситуации? — вмешалась Ильза, — Никто мне ничего не говорил.
Кениг оглянулся на нее. Она несла бутылку коньяка в одной руке и стакан в другой. Кениг спросил:
— И почему же у нас должно возникнуть желание иметь с вами что-то общее, мистер Кери?
— Потому что полиция стережет мост в Ивайло, и я уверен, что норвежская граница на севере тоже под контролем. Вы не проедете и пяти миль на этом засвеченном автомобиле, даже если бросите трейлер. Добраться отсюда домой можно только на самолете, а у меня такой имеется.
Клод спокойно пояснил:
— Летом он здесь летает и занимается геологоразведкой. Зимой работы найти не может, так что обычно на зиму консервирует самолет.
Кениг проигнорировал его замечание и произнес голосом, столь же твердым и размеренным, как логарифмическая линейка:
— И почему это полиция интересуется нами, мистер Кери?
— Потому что кто-то подстроил Оскару неисправность закрылков, так что он перевернулся и разбился при приземлении.
В результате новой порции информации в комнате воцарилась тишина. Но это была не та тишина, которая воцаряется среди людей, неожиданно охваченных приступом смущения: я оказался не в той компании. Нет, это была тишина быстрой оценки новой ситуации.
Клод еще сильнее прижался к стене, на которую перед тем облокотился, Ильза замерла со стаканом коньяка на полпути ко рту. Кениг осведомился:
— На основании чего вы это заявляете, мистер Кери?
— Я видел саму аварию. Сейчас извлекают обломки. Когда все, что осталось от «Чессны», поднимут, эксперты в Хельсинки получат доказательства. И захотят узнать, на кого работал Оскар.
Я энергично наклонился вперед.
— Теперь давайте обсудим наши дела, пока ночь не кончилась. За десять тысяч швейцарских франков я переброшу вас в Южную Финляндию. За двадцать тысяч это будет Швеция или Норвегия — что хотите.
Кениг слегка улыбнулся.
— Мне кажется, я смогу убедить полицию, что мистер Адлер в последнем полете не работая на меня.
Я кивнул и продолжил:
— Затем, конечно, убийство Вейко. Ваша машина была там, как раз когда это обнаружили.
На этот раз мне удалось вызвать у экипажа самодвижущегося дворца настоящий шок. Даже у Кенига. По его лицу пробежала серия ничего не значащих гримас и улыбок, но из-за всех ужимок в меня упирались глаза, напоминающие стволы дробовика.
— Кто вам это сказал?
— Я видел сам. И рассказал полиции, но теперь у них есть другие свидетели, которые видели, как грузовик мчался через город. Сожалею, конечно, и все такое, но о таком факте умолчать было нельзя. Это ваш парень, Клод, позвонил им и пытался взвалить всю вину на меня.
Покончив с виски, я откинулся в кресле.
— А вы фантазер, мистер Кери.
Но пауза после моего ответа была слишком велика и понадобилась, вероятно, для оценки новой ситуации.
— Давайте спросим его. Ведь только он мог это сделать. Никто другой не видел меня на дороге, никто не видел, что я входил в дом. Только он мог вовремя добраться до телефона и вызвать туда полицию. В округе телефона нет, только в городе. Видимо, слишком я не полюбился Клоду. Так что спросите его.
Кениг медленно повернулся к Клоду. Тот пожал плечами в замедленной французской манере, означающей «ничего с этим не поделаешь». По выразительности плечи в сравнении с его лицом были как солисты на фоне стажера, исполняющего роль паралитика.
Кениг бросил что-то быстрое и нелицеприятное по-немецки.
Клод пытался возразить, но Кениг просто зашипел на него, и Клод заткнулся.
Я бросил свой пустой стакан Ильзе.
— Еще, пожалуйста.
Она удивилась, поймав его, и удивила меня тем, что не швырнула его мне в голову. Но, видимо, теперь она учитывала, что в моем распоряжении есть и другие козыри, кроме револьвера.
Кениг медленно процедил:
— Итак, вы из-за Клода считаете нас замешанными в двух преступлениях. И желаете, чтобы мы заплатили за исчезновение отсюда. Я прав, мистер Кери?
— Совершенно верно.
Он улыбнулся.
— Клод недооценил вас, и, стало быть, я получил от него недостоверную информацию. Вы не просто пилот, занятый авиаразведкой полезных ископаемых, ведь так?
Я покосился на него.
— Во мне есть неизведанные глубины.
Ильза опять принесла полстакана виски и посмотрела на меня сверху вниз с ленивой, томной улыбкой большой кошки.
Только для того, чтобы попрактиковаться, я тоже ответил подобающим взглядом.
Кениг сказал:
— Конечно, мы в состоянии убедительно объяснить небольшую дневную поездку Клода. Учитывая все это, — он обвел длинной рукой окружающую обстановку, — мне представляется, полиция не станет вести себя с нами так же сурово, как, кажется, она отделала вас.
Я провел рукой по щеке. Та распухла и теперь превратилась почти в одну большую опухоль, хотя кровь пульсировать почти прекратила. Затем я посмотрел на часы — половина первого ночи.
— Ну хорошо, — предложил я, — давайте немного поговорим про убийство Вейко. У меня есть время и виски.
Я поудобнее расположился в кресле и пошевелил рукой, в которой был пистолет, чтобы ее не свело. Полностью заряженный браунинг «Н-P» весил… сколько? — а, да, сорок одну унцию.
Потом отпил виски и начал все снова:
— Предположим, вы один из своего рода валютных дилеров в Швейцарии. Вся Швейцария занимается или подобной деятельностью, или производством часов. Так что остановимся на валютном бизнесе. Допустим также, что вы продаете соверены. Британские золотые соверены русским. Есть много каналов: через Германию, через Австрию. И один — через Финляндию, через Вейко. Неплохая идея. Граница здесь не так сильно охраняется. Конечно, если исключить русские радарные станции. Перебрасывать желаемое — достаточно солидный груз — можно весной или осенью. Четыреста — пятьсот фунтов веса за один раз — это составит… около тридцати тысяч соверенов. Изумительный фрахт для самолета: маленький объем, высокая цена. Принципы фрахта авиасредств не меняются только потому, что сам бизнес связан с каким-то мошенничеством.