Нам навстречу шли двое новичков. Сара жестом подала мне заранее обговоренный сигнал. Мы обе наклонили головы так, чтобы шляпы закрывали нам лица, пока эти двое не остались позади.

Когда мы добрались до газона перед административным зданием, то в дальнем его конце увидели на траве вертолет Старика. Пилот стоял рядом с ним, разминая ноги, а внутри никого не было. Автобус, предназначенный для отобранных, оказался ближе к нам: он был припаркован в коротком проезде между администрацией и воротами, ведущими на свободу.

– Вот твоя машина, – прошептала Сара.

– Ты тоже могла бы поехать.

Я посмотрела на нее.

Она покачала головой.

– Тебе надо срочно искать брата. У меня впереди масса времени.

– Ты просто хочешь, чтобы я сыграла роль подопытного кролика.

Она невольно улыбнулась и сказала:

– Я буду по тебе скучать.

Я тоже буду по ней скучать.

– Мы еще увидимся. В более счастливой обстановке.

Я сама в это не верила, но знала, что эти слова ее подбодрят.

– Конечно, увидимся! Мы же друзья!

Ее открытое личико озаряла улыбка. Похоже, ей ужасно хотелось на прощание меня обнять, что было небезопасно, но тут перед зданием началось движение.

Один из охранников вывел к автобусу десять пареньков и шестнадцать девиц.

– Они уже садятся! – сказала Сара. – Мы опоздали.

Мы надеялись оказаться на месте раньше всех.

– Возьми меня за локоть. Проведи меня через них.

Нам надо было пересечь их цепочку, чтобы оказаться по другую сторону автобуса, вне поля зрения охраны на воротах. Только вот если кто-то заметит наши разбитые и опухшие лица, наша маскировка будет раскрыта.

Мы не поднимали голов.

Ребята в цепочке были настолько возбуждены благодаря своему избранию, перспективе поездки на автобусе и избавлению от приютской жизни, что даже не посмотрели на нас, когда мы прошли мимо.

Мы оказались с нужной стороны от автобуса, где нас не видно было от поста у ворот. На дальней стороне газона пилот стоял к нам спиной. Я легла на землю и заползла под автобус. Сара наклонилась и приняла у меня шляпу.

– Удачи! – прошептала она.

Я одними губами ответила ей: «Спасибо». Продвинувшись на спине по гравию, я оказалась прямо под центром автобуса и нашла там перемычку, за которую можно было цепляться ногами. Но не успела я занять нужное положение, как Сара опустилась на колени.

– Кэлли! – прошептала она с открытым испугом, – его там нет!

– Кого?

– Ящика. Того охранника.

У меня оборвалось сердце. Мы на него рассчитывали!

– Возвращайся!

Она протянула мне руку.

Я отмахнулась от нее. Она нахмурилась. Я посмотрела на днище автобуса – и она ушла.

Я ухватилась за поперечину у себя над грудью, проверяя ее. Горячая и покрытая смазкой. Я вытащила из кармана перчатки для работы в саду и надела их. Обхватив поперечину, я завела за нее руки так, чтобы можно было их сцепить и удерживаться на месте. Жар поперечины я ощущала грудью даже через рубашку. Я висела под автобусом лицом к его днищу.

Повернув голову, я увидела ноги Сары примерно в десяти метрах в стороне. По другую сторону от меня количество шаркающих ступней уменьшилось. Почти все ребята уже сели.

– Постойте! – Я узнала голос Битти и ее тяжелые шаги по гравию. – Вы так и не взяли еще одну девушку.

Я затаила дыхание. Водитель твердо заявил ей, что у него график. Последний из приютских ребят зашел в автобус.

А потом заработал двигатель. Из-за вибрации держаться стало труднее. От металла исходил жар, у меня по лицу потекли струйки пота.

Автобус тронулся. Шум мотора, переключение сцепления, вращение колес… даже на низкой скорости казалось, что моя голова попала в мясорубку. У меня стучали зубы и сотрясались все кости. Мне казалось, что швы на лице вот-вот лопнут.

Я боялась, что не дотерплю до ворот. О чем мы только думали? Кто предложил этот безумный план? И Ящика у ворот не будет! Оставалось только надеяться на то, что шикарному транспорту «Целей» позволят уехать беспрепятственно.

Мы подъехали к воротам. Находясь под автобусом, я увидела основание дежурки привратника. Наш автобус начал тормозить. Я мысленно пыталась его подгонять. Он уже еле полз. Я цеплялась изо всех сил, слыша, как открываются перед нами створки ворот. Руки болели, но я говорила себе, что надо продержаться еще немного. Ради Тайлера.

И тут автобус остановился. Я вцепилась в перекладину еще сильнее и затаила дыхание.

К нам приближались чьи-то шаги. А потом кто-то быстро побежал в другую сторону. Негромкие разговоры сменились криком:

– Держите эту девчонку!

Это был женский голос. Битти.

Неужели она про меня? Я постаралась подтянуть тело как можно ближе к днищу автобуса.

– Стреляй! – потребовал мужской голос.

Резкий треск электрического разряда разорвал воздух, словно молния.

Электрошокер!

Но крик боли, который должен был последовать за этим звуком, так и не раздался. Наступила тишина.

– Ты промахнулся! – крикнул тот же мужчина.

Это не про меня: я даже не увидела вспышку света.

А потом снова начались крики. Я услышала, что бегут сразу несколько человек. Автобус снова поехал. Я стиснула зубы, продолжая цепляться за него. Мы уже въехали в ворота… проехали их… ворота позади!

Автобус ехал слишком быстро, компенсируя задержку. Водитель резко свернул на боковой проезд. Вираж оказался слишком крутым для моих усталых рук. Мои мышцы отказали.

Я упала. Спиной я больно ударилась об асфальт, хоть и падала с небольшой высоты. Я поспешно вытянула руки и ноги в струнку. Автобус с ревом промчался надо мной: колеса прошлись в такой близости от моей головы, что ветром рвануло волосы. Как только автобус проехал, оставив меня на ярком солнце, я перекатилась к обочине, нырнула за какое-то дерево и оглянулась на стену приюта.

На самом верху бетонной стены на фоне синего неба и пушистых облачков, девочка цеплялась за колючую проволоку, перевесив через нее руки.

Сара!

Над стеной воздвигся охранник: наверное, вскарабкался по той же лестнице, которой воспользовалась на той стороне она. Он вышел на стену.

Сара посмотрела вниз, на меня, убеждаясь, что я выбралась из приюта. Она прижала правую руку к груди так, чтобы кулак оказался у ее сердца.

Она не пыталась убежать! Она сделала это, чтобы отвлечь внимание. Чтобы помочь мне.

Я повторила ее жест, прижав кулак к груди.

«Держись, Сара!»

Ее разбитое лицо отражало боль и усталость, но тут на нем расплылась блаженная улыбка. Она оказалась заразительной, так что мои губы тоже чуть приподнялись в улыбке. Она меня ободряла!

Она уперлась ногой в проволоку и подтянулась. Она собралась перелезть через проволоку? Нет! Куда она потом оттуда денется? Она может побежать по верху стены, но ее наверняка поймают.

Охранник застыл в нескольких шагах от нее. Он крикнул, требуя, чтобы она остановилась. Она не послушалась.

Он вытащил свой шокер и навел его на нее. Он был слишком близко!

Я увидела, как синяя световая дуга вошла ей в тело. Она скривилась от боли. Тело ее мучительно выгнулось. Ее разрывающий душу вопль заглушил металлический звук выстрела шокера. У меня скрутило живот. Я прижала ладони ко рту, сдерживая рвущийся из горла крик.

Охранник не увидел меня, полускрытую за деревом. Он придвинулся к Саре ближе.

Ее шея и половина лица почернели от разряда. Она открыла глаза и посмотрела вниз, на меня. На ее лице отразилось изумление – словно кто-то сыграл над ней злую шутку. Ее глаза остекленели, а потом закрылись.

Она обмякла. Ее голова упала на грудь, тело удерживалось только за счет колючей проволоки.

Сара, не смей! Не уходи!

Но ее тело вдруг опустело. Стало ничьим.

Охранник прижал пальцы к жилке у нее на шее, а потом посмотрел на второго охранника, появившегося на стене, и покачал головой. Первый из охранников медленно потянулся и осторожно обхватил девочку руками, снимая с проволоки. Он передал ее тело второму, который понес ее вниз.