– А вот эта что делает? – спросил он, нажимая кнопку на дверце.

– Она открыла бы дверь, если бы я не включила блокировку от детей, – ответила я, глядя на него в зеркало заднего вида. – Поскольку у нас в салоне явно есть ребенок.

Я показала ему язык, и он ответил мне тем же.

– Подражала! – поддразнила я его.

– Мартышка!

Я включила двигатель и тронулась с места.

– Смотрите! Мартышка за рулем! – засмеялся Тайлер.

В отеле Тайлер и Флорина воззрились на роскошное лобби с огромным количеством цветов. Хелена нас не подвела: она направила нас в отель самого высокого класса. Администратор за стойкой посмотрел на нас с огромным удивлением: одни несовершеннолетние, причем одна девица явно богатая, но ее сопровождают двое уличных ребят с потрепанными сумками. Однако я попросила вызвать управляющую, с которой Хелена была знакома, и все прошло легко. Я показала ей мое удостоверение личности с именем «Кэлли Винтерхилл», объяснив, что я – внучатая племянница Хелены. Она с радостью взяла у меня наличные и предоставила нам номер на пятнадцатом этаже.

Когда я открыла дверь номера, Тайлер рот разинул. Ему уже давно не приходилось бывать в такой шикарной обстановке. Комната оказалась огромной, с двумя полутораспальными кроватями и диваном, который тоже можно было разложить в большую кровать.

– Диван путь занимает Майкл, – сказал Тайлер. – Потому что его ведь нет здесь, чтобы получить кровать.

Мы с Флориной переглянулись.

– Если он появится, – сказала она чуть слышно.

Тайлер бросился к вазочке с орехами, стоявшей на столе.

– Орехи!

– Это еще не все. Смотри.

Я открыла мини-бар.

– Ого! – воскликнул он, хватая супертрюфель.

Флорина подошла ближе, и я вручила ей пачку чипсов и банку газировки. Она моментально выдула газировку и вскрыла чипсы.

– Чур, мне кровать у окна! – заявил Тайлер, жуя конфету.

Я его удержала:

– Погоди, приятель. Сначала ванна.

– С пеной! – с энтузиазмом подхватил он.

После того как он принял ванну, Флорина долго стояла под душем. В одном нижнем белье Тайлер оказался таким худеньким, что я испугалась. Отвернув одеяло в чистом белом пододеяльнике, я уложила его в постель.

– Она такая мягкая, что я сейчас уплыву в небо! – сказал он.

– Изволь оставаться здесь! – потребовала я, прижимая пальцем кончик его носа.

При виде его головки, утонувшей в мягких подушках, я вспомнила наши счастливые годы, когда мы засыпали в собственных спальнях на своих кроватях, с ночниками, плюшевыми зверушками и родителями, которые заглядывали к нам, чтобы поцеловать и пожелать хороших снов.

Я давно покинула этот мир, но, может быть, у Тайлера еще остается шанс туда вернуться. Я ощутила сквозную рану в сердце. Мне не удалось сдержать нахлынувшие слезы.

– Эй, Кэлли! Все же хорошо!

Он взял меня за руку. Его ручонка была такой костлявой!

– Очень хорошо, – подтвердила я.

Я не ожидала, что мне будет так трудно уйти. Я ведь надеялась, что очень скоро снова увижусь с Тайлером и после этого уходить мне уже не понадобится. Если Хелена сдержит слово, заплатит мне и предоставит мне дом, то мы с братом снова станем семьей. Я найду ему хорошего врача, и он с каждым днем будет крепнуть. Я всегда представляла себе, что к нам присоединится Майкл, но, возможно, он и не захочет жить с нами теперь, раз они с Флориной так сблизились. Мне это казалось несправедливым. Я ведь отправилась зарабатывать деньги. У нас с Майклом не было возможности посмотреть, как будут складываться наши отношения.

Поскольку Блейк был для меня скорее всего навсегда потерян, мысль о том, что я потеряю еще и Майкла, стала просто невыносимой.

Я оставила Флорине денег, чтобы оплатить три ночи в отеле, и еще немного – на то, чтобы заказывать еду в номер. А еще я спрятала немного денег у Тайлера в сумке. Ему хотелось, чтобы я побыла с ними дольше, но я чувствовала, как утекает время, и понимала, что Хелене необходима моя помощь. Я смогла улизнуть без скандала, когда Тайлер вырубился, осоловев от всех лакомств, которые нашлись в мини-баре.

Пока я дожидалась, чтобы парковщик пригнал мне машину, Хелена вернулась в мои мысли и стала планировать наши дальнейшие действия.

«Я хочу, чтобы ты поговорила с одной девицей, у которой могут оказаться сведения об Эмме».

– Где она?

«Там, куда тебе ехать не захочется».

Я мысленно перебрала свой список нехороших мест. Неспокойный квартал? Так теперь везде было неспокойно. Она явно не направит меня в банк тел: раньше она умоляла меня туда не ездить.

– Сдаюсь. Куда это?

«В приют номер 37».

У меня перехватило дыхание. Я привалилась к стене.

– А можно мне лучше в ад?

«Я понимаю. Эти приюты ужасные. На самом деле это тюрьмы. Я побывала во многих, когда искала Эмму. Мне стало известно про одну девочку, Сару, которая что-то знает. Но в тот день, когда я туда приезжала, ее отправили на работы».

– Нет. Я не могу туда ехать. Я могу встретиться с ней где-то вне приюта – где угодно. Только не там!

«Нет. Если мы назначим встречу где-то вне приюта, ее будут сопровождать. Она не сможет говорить».

У меня взмокли ладони. Я обтерла их о брюки.

«Все будет нормально. Сначала мы поедем домой и подберем какую-нибудь одежду для пожертвования. Ты приедешь туда на хорошей машине, прекрасно одетая и ухоженная. Администрация будет относиться к тебе, как к любому опекаемому несовершеннолетнему».

Мне не просто не хотелось туда ехать. Это место было моим самым страшным кошмаром. Я вздохнула.

«Все будет нормально, Кэлли. Просто помни, кто ты: Кэлли Винтерхилл».

Я стояла на тротуаре и смотрела через улицу на ворота приюта номер тридцать семь. Я с удовольствием оказалась бы где угодно – лишь бы не здесь. Где угодно! Мне невыносимо было думать о том, что я могла бы сейчас сидеть в том шикарном отеле с братом и Флориной.

«Кэлли, почему ты стоишь и не идешь туда?»

– Ты уверена, что это не опасно?

«Привыкни: сейчас тебе везде опасно. Но, наверное, здесь ты в наибольшей безопасности, потому что никому до тебя не добраться».

– Как это утешает!

Я оставила медальон дома у Хелены. Ей не хотелось слишком часто им пользоваться: она боялась, что в банке тел могут заметить, что мой чип не отслеживается. Я перешла через улицу, таща два пакета с шикарной одеждой. На многих вещах еще оставались бирки. Эти вещи были извлечены из гардероба Хелены: новые вещи, купленные для Эммы и ни разу не надетые. Хелена не в состоянии была отдавать ту одежду, которую ее внучка носила, – пусть даже та никогда уже не вернется.

Комплекс зданий был обнесен высокой серой стеной. Я остановилась у ворот и заговорила с охранником через грязную металлическую решетку.

– Я – Кэлли Винтерхилл, – сказала я. – Я звонила насчет пожертвования.

Охранник-старичок просмотрел список, отыскивая мое имя. Он нажал какую-то кнопку, и створки ворот сначала громко щелкнули, а потом открылись. Я застыла на месте. Мои ноги отказывались меня слушаться.

«Вперед!»

Это понукание было мне необходимо. Я глубоко вздохнула и вошла. Ворота с лязгом захлопнулись за мной: металл ударился о металл с такой силой, что у меня заныли зубы. Дорожка вела прямо к административному корпусу напротив ворот – зданию с темно-серыми стенами. До войны, когда существовали бесплатные государственные школы с административными зданиями, они никогда не казались настолько пугающими.

– Чудесно! – проворчала я себе под нос.

Я прошла по дорожке вдоль подъездной аллеи. Я специально замедлила шаги, оттягивая страшный момент.

«Не доходи до конца. Поверни здесь».

Испытывая немалое облегчение, я выполнила указания Хелены, направившись к спальным помещениям, у которых все окна были забраны решетками.

– Но разве меня не будут ждать? В главном здании? – тихо спросила я у Хелены.