– Просто не там, – объяснила я.

– Почему это?

Казалось, ему почти смешно. Он поднес руку к моей голове, словно это была игра, и я ее снова схватила.

Что мне сказать? Я решила не врать.

– Мне делали операцию.

Его улыбка померкла.

– Какую?

Я попыталась придумать какую-нибудь правдоподобную ложь. У меня ничего не получилось.

– Не хочу об этом.

Я посмотрела на него. Он так за меня тревожился!

– Это… личное, – добавила я.

Он взял меня за руку.

– Я понимаю, что мы познакомились совсем недавно, но мне казалось, что ты мне доверяешь.

– Дело не в этом. Просто у нас все так хорошо!

– И ты боишься, что если расскажешь мне, что это была за операция, то ты перестанешь мне нравиться? Ты считаешь меня настолько поверхностным?

У меня задрожали губы.

– Конечно нет!

Он чуть сжал мою руку.

– Что бы ты мне ни рассказала, моего отношения это не изменит. Я хочу узнать тебя. Все про тебя знать.

Он понятия не имел, что это за чудовищная ложь.

– Пожалуйста, не заставляй меня об этом говорить! Ладно? – Я смотрела на него с мольбой. – Просто порой делаешь такое, о чем потом очень жалеешь.

– Думаю, такое про себя может сказать любой человек. Ты не одинока.

Он провел большим пальцем по тыльной стороне моей руки.

Он старался быть благородным, перестал добиваться от меня объяснений. Если бы все было просто! Если бы я не пошла тогда в тот банк тел! Но если бы я туда не пошла, я бы вообще с ним не встретилась.

Солнце уже начинало уходить за дома.

– Нам еще не пора? – спросила я.

Блейк взял меня за обе руки и заставил встать.

– Иди за мной.

Он провел меня в дом, прошел по какому-то коридору и открыл дверь. Комната оказалась девичьей: она была выполнена в мягких розовых тонах.

– Считай это своим личным магазином.

Он распахнул дверцы гардероба, демонстрируя настоящую радугу вечерних платьев, от туалетов длиной до пола до коротеньких платьев для коктейлей.

– Чьи они? – спросила я.

– Сестры. Обожает покупки.

Он выразительно закатил глаза.

Многие платья были сшиты из новейших тканей: невесомых творений науки, которые меняли цвета. Однако оказались тут и ретро-наряды, вдохновленные старинными кинофильмами прошлого века. На высоких полках стояли прозрачные коробки со сверкающими туфлями на высоченных каблуках и нарядными сумочками.

Блейк провел рукой над датчиком, и коробки повернулись так, чтобы видны стали новые.

– А я и не знала, что у тебя есть сестра.

– Она на севере, у нашей двоюродной бабушки.

Я провела рукой по мягким тканям.

– И что она там делает?

– Покупки.

Он привалился спиной к стене рядом со мной и заглянул мне в глаза. Я почувствовала, что он собирается продолжить с того места, на котором только что остановился.

Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего.

– Не бойся. – Он поднял руку, пошевелил пальцами и убрал ее за спину. – На этот раз без рук.

Я невольно улыбнулась. Он еще чуть опустил голову – медленно – и поцеловал меня. И долго не прерывал поцелуя. И мне захотелось, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Когда мне показалось, что лучше быть уже не может, стало еще лучше. Я обхватила его за шею и не отпускала.

Тогда он все-таки меня обнял, обвив руками мою талию. Я привалилась спиной к стене, притягивая его ближе. Я задыхалась, у меня кружилась голова. Я прижалась лбом к его лбу.

– Надо идти, – прошептала я. – Иначе опоздаем.

Он кивнул. Мы отпустили друг друга, и он вышел из комнаты, медленно пятясь.

– Позовешь, когда будешь готова.

Я дотронулась кончиками пальцев до своих губ. Они были горячими и припухшими.

Другой рукой я провела по волшебным нарядам. Как выбрать? Еще труднее, чем остановиться на каком-то сорте мороженого. Вот только времени совсем не оставалось. Я надела голубое платье без рукавов, к которому полагалась шаль. Мерцающая юбка ниспадала до пола, но весила меньше носового платочка. Платье было красивое и достаточно скромное. Мне нужно было, чтобы сенатор мне поверил. Я вспомнила, что где-то читала: голубой цвет внушает людям доверие к вам.

Через несколько минут Блейк постучал в дверь.

– Входи!

На Блейке был смокинг. Выглядел он просто потрясающе. При виде меня у него округлились глаза, но он моментально переключился на режим «хладнокровно». Он взял металлическую палочку, висевшую в гардеробе, и провел ею вдоль моего платья.

– У нас нет времени играть! – возмутилась я.

– Смотри.

В гардеробе включился виртуальный экран, а на нем начало вращаться объемное изображение моего платья. А еще там возникли изображения туфель, сумочки, серег и браслета.

Прозрачный стенд с туфлями повернулся так, что показанные на экране туфельки оказались передо мной. Я вынула их: шпильки, украшенные маленькими серебряными китами.

– Киты. Твои любимые, – сказал он.

– Ого! – Я надела туфли. – У нас один размер. Идеально подошли!

Он вручил мне сумочку, а потом протянул чудесный антикварный браслет – филигрань с голубыми камнями и серьги из этого же комплекта.

– Ты уверен, что твоя сестра не рассердится, если я надену ее вещи?

– Посмотри на все эти наряды. Мы могли бы утащить половину, и она даже не заметила бы.

– Да, но компьютер наверняка вспомнит.

Он потянулся за моей рукой и заметил браслет с талисманами.

– Славный.

Я протянула ему другую руку, и он надел браслет мне на запястье.

Я повернулась к зеркалу, чтобы надеть сережки. Когда я поймала взгляд Блейка, выражение его лица оказалось достойным того, чтобы запомнить его навсегда. Сначала левый уголок его губ чуть приподнялся. А потом его глаза прищурились и заблестели, а на губах появилась широченная улыбка.

– Ты так здорово выглядишь, что затмишь моего деда!

Пока мы подходили к музыкальному центру, я чувствовала себя принцессой, приехавшей на королевский бал. Все было как в сказке: крошечные фонарики опутывали деревья, более крупные очерчивали здания, а прожекторы освещали причудливый фонтан, танцевавший в центре площади.

Мы вошли в зал Дороти Чэндлер, где люстры размером с мини-автомобили сверкали у нас над головами. Мы поднялись по парадной лестнице на второй этаж. Прием, предшествующий награждению, уже был в разгаре. Старички-официанты сновали среди нарядной толпы с подносами, заставленными бокалами шампанского и пунша. Гостями в основном были богатые старички, но присутствовали и шикарные подростки вроде Блейка.

А еще тут была я.

– А где твой дед?

Блейк подал мне бокал с пуншем.

– Пойду поищу. Ты здесь подождешь?

– Конечно, – ответила я, разглядывая столы с фуршетом.

Он вытянул шею, чтобы посмотреть поверх моря седых голов, а потом нырнул в толпу. Я прошла к столам, заставленным креветками, крабами и омарами. У Тайлера глаза бы на лоб вылезли.

Я уже решила было чего-нибудь попробовать, когда меня неожиданно окликнули:

«Кэлли. Ты все-таки пошла».

Голос звучал у меня в голове. Хелена! Значит, она все-таки не уходила из банка тел.

– Ты вернулась, – негромко сказала я. – Мне нужно изгнать беса!

Все вокруг меня были так заняты общением или едой, что не обратили внимания на мой разговор с самой собой. Я не знала, злиться мне или радоваться.

«Я рада, что ты прозрела».

– Не надо меня благодарить. Я пришла сюда не для того, чтобы кого-то убивать.

«Сенатор – чудовище. Если ты его упустишь, завтра он улетит в Вашингтон – и судьба тысяч подростков будет решена».

Ее истерика на меня не действовала.

– Ты не можешь это утверждать точно.

«Говорят, что о человеке можно судить по тому, с кем он общается. Ну так вот: сенатор стакнулся с человеком, который возглавляет «Лучшие цели». Со Стариком. А он – самый мерзкий человек во всей вселенной».

– Тогда, может, мне следовало бы убить как раз его!