Я надеялась, что мой сарказм окажется достаточно ядовитым, чтобы пронять даже ее.

«Следовало бы. Но его слишком хорошо охраняют. Сейчас наша главная забота – это сенатор».

Похоже, ее список кандидатов на убийство рос.

«Не позволив сегодня сенатору сесть на самолет, мы можем не дать этой бомбе взорваться. Я заплачу тебе в пять раз больше того, что тебе предложили в «Целях». И я обещаю дать тебе дом.

Я заставила себя не реагировать. Я вышла на балкон и прошла мимо красных огоньков сигар, которые курили старички: им больше не надо было опасаться ранней смерти. Пройдя в самый его конец, я остановилась и посмотрела в вечернее небо. За границей этого роскошного района резким контрастом громоздились покрытые граффити здания.

Хелена сделала мне впечатляющее предложение. Мне было противно даже задумываться о согласии.

– Даже если бы мне хотелось сделать то, о чем ты просишь, у меня нет пистолета.

«Есть. Я спрятала его здесь заранее. Это ведь был мой первый план, если помнишь».

Мне стало тошно. Она ведь говорит о дедушке Блейка!

«Я скажу тебе, где он».

– Не говори. Не хочу знать.

Мне хотелось заткнуть уши и запеть какую-нибудь глупую песенку, но этим ее не заглушить.

Я услышала у себя за спиной шаги. Повернувшись, я увидела Блейка.

– Вот она! – сказал Блейк. – Дедушка, это Кэлли.

Сенатор Хэррисон!

Вот мой шанс. Я могу его предостеречь. Но мне нельзя было начинать разговор ни с того ни с сего. Меня примут за сумасшедшую.

– Мы вас повсюду искали, юная леди, – сказал сенатор, протягивая мне руку.

Не самая лучшая рекомендация: меня пришлось высматривать. Пожимая ему руку, я заметила, что у него очень странное выражение лица. Почти печальное – словно ему меня жаль.

– И где же вы познакомились с моим внуком?

– В ночном клубе, – ответила я.

Он повернулся к Блейку:

– В клубе? В каком именно клубе?

– Дедушка… – начал Блейк.

– В клубе «Руна», – сказала я, наверное, чересчур поспешив.

– В клубе «Руна»! – сенатор напряженно застыл.

Я решила, что он этого не одобрил. Мне следовало предоставить ответ Блейку. Я покосилась на него, но его лицо было непроницаемым.

Блейк спросил у меня:

– Ты тут еще не окоченела?

Я качнула головой и только потом посмотрела на него. Может, я упустила намек, что надо вернуться в помещение?

Сенатор откашлялся.

– На вас чудесное платье.

– Спасибо.

Я опустила глаза и разгладила ткань.

– И серьги. Браслет… Фамильные драгоценности? Выглядят очень знакомыми.

– Их подобрал мне ваш внук.

Сенатор бросил на Блейка гневный взгляд.

– Да, действительно. Бережно отнеситесь к этим украшениям сегодня. Они принадлежат нашей семье уже несколько поколений.

Помощник подошел к сенатору и что-то шепнул ему на ухо.

– Нам надо пройти за кулисы. Церемония начнется через тридцать минут, – сказал Блейку сенатор Хэррисон.

– Сейчас приду, – пообещал Блейк.

Сенатор шумно выдохнул.

– Впечатление, Блейк. Впечатление.

– Я приду, – сказал Блейк.

Сенатор развернулся и ушел, не прощаясь.

– Похоже, я ему не понравилась, – прошептала я Блейку.

– Не-а. Это он так говорит: «Я от нее просто в восторге». Разве не заметно?

Он сжал мою руку.

Я невольно улыбнулась.

– Билет у тебя есть. Я подойду к тебе после награждения. В бальном зале будут десерты.

Блейк облизнулся, потер живот и убежал.

«Теперь ты знаешь, как сенатор выглядит. Не обманись его обаянием. Он политик: они и во сне не забывают очаровывать окружающих».

– Ты все это время тут была? – возмущенно спросила я у Хелены.

От этой мысли меня передернуло. Я вообще лишена личной неприкосновенности!

«Слушай внимательно. Пистолет спрятан в последней кабинке справа в женском туалете на втором этаже».

«Там он и останется», – подумала я, но ничего не сказала Хелене.

Конечно, она и так видела, что я в ту сторону не иду.

«Ты должна забрать пистолет, Кэлли».

– Я не собираюсь пускать его в дело.

«Тебе нельзя там его оставлять».

– Почему это?

«Потому что на нем твои отпечатки пальцев».

Я стояла в очереди в женский туалет на втором этаже. Элегантно одетые старушки прихорашивались у зеркальных стен, делая вид, будто не втягивают изо всех сил свои животы. Впереди слева были два ряда кабинок, и в каждую шла отдельная очередь.

«Иди вправо».

Я прошла направо и стала ждать. Там было четыре кабинки, причем последняя из них предназначалась для инвалидов.

Центральная открылась первой.

«Нет. Тебе нужна последняя».

Я пропустила вперед стоявшую за мной старушку. Наконец открылась дверца последней кабинки, и я туда вошла. Заперев дверь, я осмотрелась.

– Я его не вижу, – прошептала я Хелене.

«Посмотри под мусорным бачком».

Пистолет оказался закреплен на стене, очень низко. Я согнулась, стараясь, чтобы мое чудесное платье не окунулось в унитаз. Протянув руку, я нащупала на дне выступ.

Она прикрепила клейкой лентой небольшой пистолет к дну бачка.

«Вот он».

Мне не сразу удалось отклеить ленту. Прозвенел звонок, сообщая о том, что церемония награждения вот-вот начнется. Наконец я отцепила пистолет и спрятала его к себе в сумочку. Билетеры уже начали закрывать двери. Я сунула руку в сумочку и, входя в зал, поставила пистолет на предохранитель.

«Этого не нужно».

«Безопасность – прежде всего», – прошептала я.

Я слушала речи церемонии награждения, сидя в одиночестве. Сенатора представили как пользующегося уважением государственного деятеля. Он распространялся насчет того, что цель его жизни – это хранить молодых людей от бед, обеспечивая им занятость. Хелена добавляла к этому свои комментарии, выворачивая каждую фразу наизнанку и демонстрируя подлинные злобные намерения сенатора.

Она не собиралась отступаться.

«У тебя же есть пистолет! Застрели его!»

Если бы я могла ей отвечать, то велела бы заткнуться. В течение всей этой бесконечной процедуры лежавший у меня на коленях в сумке пистолет казался неимоверно тяжелым.

Как только церемония закончилась, я ушла из зала вместе с толпой.

– Один вопрос, Хелена, – спросила я вполголоса. – Почему именно здесь?

«Чем больше зрителей, тем вернее мы разоблачим банк тел».

Я бродила по бальному залу, дожидаясь Блейка. Хелена замолчала, дав мне передышку. Я восхищенно рассматривала гору десертов на столах. Вот только аппетита у меня не было и я, похоже, всем мешала, и потому отошла в сторонку, к большим окнам.

Я простояла там несколько минут, когда кто-то постучал меня по плечу. Я обернулась и увидела сенатора. Одного.

– Кэлли, кажется? Вам здесь нравится?

Вот он, мой шанс. Я могу его предостеречь.

– М-м… не совсем. Я хотела с вами поговорить.

Он подозрительно прищурился.

– Ты такая красивая.

Почему-то в его устах это прозвучало оскорблением. Дело было не просто в его прямоте: что-то в его тоне меня насторожило. Он шагнул ближе, вторгаясь в мое личное пространство, и стал рассматривать мое лицо, словно врач. Я почувствовала себя букашкой под микроскопом.

– Что-то не так? – спросила я.

– Нет. Ты практически безупречна.

Он взял меня за подбородок и заставил повернуть голову.

У меня бешено забилось сердце. Мне отчаянно захотелось броситься в центр зала, где было больше народа.

– Ты безупречна. – Он схватил меня за обе руки и всмотрелся в тыльные стороны моих кистей. – Ни единого шрама, бородавки или пореза. – Он снова перевел взгляд на мое лицо. – Ни малейших следов прыщей.

Его губы презрительно скривились.

Он придвинулся еще ближе. Его лицо оказалось прямо рядом с моим, так что я ощутила в его дыхании след горьковатого дыма сигары.

– Я знаю, кто ты!

Он больно стиснул мне локоть.

Я попыталась высвободиться, но он держал меня слишком крепко.