Внутри все было очень профессионально: примерно в таких условиях должен был бы жить и работать скульптор. Цементный пол, простой коридор, созданный при помощи гладкой белой перегородки. В дальнем конце коридора я увидела прохладное свечение лампы дневного света. Я вытащила пистолет.

Сердце у меня отчаянно колотилось. Что, если это ловушка? Мне сейчас очень хотелось бы, чтобы у меня в голове была Хелена. Она бы это знала – она бы меня предупредила. Мне следовало потребовать больше сведений об этом Редмонде, пока она оставалась со мной.

Я дошла до конца коридора. Повернув налево, я оказалась в большом помещении, разбитом на участки рядами столов и верстаков с деталями каких-то электронных приборов, компьютерами и мониторами. Некоторые из них работали, другие стояли наполовину выпотрошенными. Их было настолько много, что некоторые были закреплены на перекладинах, подвешенных к высокому потолку. В воздухе стоял запах химии.

Виртэкран над одном из заваленных всякой всячиной верстаков показывал ту входную дверь, где я нажимала кнопку звонка. Под ним перед рядами компьютерных мониторов горбился седоволосый мужчина. Старичок.

Я не могла понять, живой он или мертвый. Он не шевелился, пока я прокрадывалась ему за спину, держа обеими руками поднятый на уровень груди пистолет.

– Редмонд? – спросила я.

– Хелена, – промямлил он с британским акцентом. – Ты так копалась, что я чуть не заснул.

Он поднял голову. Я увидела отражение его лица в черных экранах мониторов. Он тоже смотрел на мое отражение в них и обращался ко мне, не поворачиваясь.

– Хелена, это еще зачем?

– У меня есть пожелание.

– Обычно ты просишь, не наставляя пистолет на меня.

Он начал разворачиваться вместе с рабочим креслом. Я резко опустила ногу на металлическое кольцо, остановив его на месте.

– Заложи руки за голову, – потребовала я.

Все, что я сейчас делала, я узнала от папы или из фильмов. Но это сработало: он послушался.

Один из мониторов попискивал в такт пульсирующей красной точке на карте города. Похоже, эта точка отмечала именно то место, где мы сейчас находились.

– Что это? – спросила я, указывая на монитор.

– Это ты. Твое устройство отслеживания. Но ты и сама это знаешь.

Он прищурил глаза.

Он был худой и долговязый, с шевелюрой безумного ученого.

Строение черепа у него было очень правильное: в молодости он явно был хорош собой.

– Все про мое тело знают больше меня самой, – проворчала я. – Ну а теперь я хочу, чтобы ты удалил чип. Я закончила.

– Как все прошло?

– О чем ты?

– О твоем грандиозном плане.

– Столько мониторов – и ты не смотришь новости?

Он уставился на меня и выдвинул кресло вперед, продолжая держать руки за головой. Он разглядывал меня, исследовал, хотел увидеть то, что находилось внутри меня.

– Боже мой! – Он опустил руки и подъехал так близко, что я ощутила запах мяты в его дыхании. – Там не Хелена, да?

У меня дрогнула рука, в которой я держала пистолет.

– Да. Она умерла.

Он нахмурил лоб:

– От чего?

Я качнула головой.

– Точно не знаю. Но я слышала, как это произошло. Она в этот момент была у меня в голове. По-моему, ее кто-то убил.

Он ловил мои слова с округлившимися глазами.

– Мы начали сближаться, – добавила я. – Я думала, что встречусь с ней, лично.

– Хелена была настоящим огненным смерчем. – По лицу Редмонда скользнула печаль. – Мы познакомились в колледже… уже больше ста лет назад.

– Что именно ты знаешь про банк тел?

– Все, что мне нужно было знать.

– Тогда я ограничусь кратким вариантом. Банк тел ее убил. Она предупредила, что меня они тоже захотят убить. – Я снова навела на него пистолет. – Я хочу, чтобы ты удалил этот чип.

– Понимаю, почему тебе не хочется, чтобы они тебя отслеживали. Ты видела смерть Хелены.

– Вернее, слышала. Так что извлеки его, пожалуйста.

– Не могу.

– Но ты же делал операцию и изменял его! Два раза.

– И это было непросто. А вот извлечь его я не могу. Тебе его поставили как часть сложной сети, так что если кто-то попытается его извлечь, он самоуничтожится. Как минимум у тебя будет кровоизлияние, а в худшем случае тебя просто разнесет на куски. Считай это крошечной бомбой у тебя в голове.

– Бомба? У меня в голове? Вы шутите!

– Мне очень жаль.

Кровоизлияние. Разлетевшаяся на куски голова. Мне стало нехорошо.

– Это отвратительно! – Я опустила пистолет. – Зачем они это со мной сделали?

– Скорее всего это делают со всеми донорами. Как предохранитель. Так никто не сможет убить донора и завладеть ценной технологией.

– Значит, я останусь с куском металла в голове, и он будет связывать меня с ними всю мою оставшуюся жизнь?

– Боюсь, что да.

Я никогда не стану прежней. Никогда не буду считать себя в безопасности. Та девушка, которая вошла в банк тел, исчезла навсегда.

Редмонд откашлялся.

– Есть и хорошие новости.

– Какие это?

– Измененный чип есть только у тебя. Это делает тебя уникальной.

Я горько засмеялась.

– И что в этом хорошего?

Он внимательно на меня посмотрел:

– В банке тел могут захотеть сохранить тебе жизнь.

Редмонд установил мне намагниченную пластинку, которая закрывала часть моей головы в районе чипа. Благодаря местной анестезии боли я не почувствовала. Лежа на столе в стерильном помещении, которое оказалось у него в дальней части здания, я невольно восхищалась его точностью. Редмонд произвел на меня впечатление юной души, заключенной в теле старика. Я ему доверяла. Честно говоря, мне не хотелось уходить из его лаборатории. Тут я испытывала глубинное чувство безопасности – уверенность в том, что я нахожусь у человека, который прекрасно понимает, как я устроена.

Он объяснил, что когда-то работал нейрохирургом. А потом ушел на покой и вернулся к своему первому увлечению – компьютерам. Он сказал, что работа с «железом» похожа на хирургическую операцию, только пациент никогда не станет жаловаться. А если что-то пройдет не так, всегда можно начать заново.

В его руках мне было спокойно. Вот только я представляла для него опасность. Он не был сторонником борьбы за правое дело. Он занялся моей проблемой ради денег, из-за соблазна разобраться в неизвестном научном открытии – и возможно, потому, что Хелена была его давним другом.

А вот я оказалась чужачкой. Я понимала, что ему хочется поскорее от меня избавиться.

– И я тебя предупреждаю: это решение временное. Больше ничего я так быстро придумать не смог. Клей, который я использовал, от контакта с пластинкой будет разрушаться. А более сильное средство сожгло бы тебе часть скальпа.

– Сколько она продержится? – уточнила я.

– Не знаю. Может, неделю.

Он продолжал работать, покрывая края металлической пластинки каким-то гелем.

– А что ты знаешь про Старика? – спросила я.

– Все знают про него только то, что он свою личность скрывает. Никто никогда не видел его лица. Слухов ходит множество… Он был гениальным программистом, он возглавлял Отдел тайных операций во время войны и получил какую-то травму… Кто знает, что из этого соответствует действительности?

Я судорожно сглотнула, вспомнив Хелену и Эмму.

– Я хочу его найти.

– И в этом ты далеко не одинока. Именно поэтому он никогда нигде не появляется.

– Я знаю, что он иногда приходит в банк тел. Я один раз его там видела.

Редмонд перестал работать и наклонился так, чтобы попасть в поле моего зрения.

– Не пытайся его преследовать. Ты юная и красивая. Если ты будешь держаться от них подальше, то в награду тебя впереди будет ждать целая жизнь. Он очень, очень плохой человек.

Он помог мне сесть, вручил зеркало и, словно парикмахер, позволил мне восхищаться своим мастерством, которое отразилось во втором зеркале у меня за спиной.

– Вообще ничего не заметно, – сказала я.

Он взял мою руку и приложил к затылку.