Это был тот парень из клуба, Блейк – в джинсах и кожаной куртке. Что он здесь делает?

– Привет, Кэлли.

– Блейк!

Я подошла к мраморному столу, чтобы было за что держаться. При свете дня взгляд его оказался еще более пронзительным.

– Чувствуешь себя получше? – спросил он.

– Да, спасибо.

Он что, приехал сюда просто для того, чтобы узнать, как у меня дела?

– Как я уже сказал Юджинии, – он кивнул в сторону домоправительницы, стоявшей позади меня, – мы договорились на полдень. – Он перевел взгляд с нее на меня. – Ты ведь не забыла?

Откуда он узнал, где я живу? Я промямлила что-то невразумительное.

– Забыла, – сказал он со вздохом.

Я оглянулась на Юджинию. Теперь я хотя бы знаю, как ее зовут.

– Вы не могли бы… пожалуйста?

Она направилась на кухню, а я снова повернулась к Блейку.

– Когда это ты меня пригласил? – Мысли у меня беспорядочно мелькали. Картины прошлого вечера расплывались и слипались друг с другом. – И когда я согласилась?

Он шагнул ближе.

– Когда мы вчера вечером познакомились за барной стойкой в клубе «Руна». Забыла? Ты никак не могла привлечь внимание бармена. Я сделал тебе заказ.

– В баре?

– Мы поболтали, посмеялись. Ты сказала, что любишь лошадей, – добавил он.

Я была в клубе «Руна», но не сидела за барной стойкой. Видимо, он разговаривал с Хеленой – до того, как мое тело вернулось ко мне. Вот почему он знал, как меня зовут. Взгляд у него был такой напряженный, что мне впору было расплавиться, как металлу под сильным током. Я провела пальцами по прохладному мраморному столу. Одуряющий аромат цветов ничуть мне не помогал.

– Я вчера была сама не своя, – сказала я.

Он опустил голову, чтобы поймать мой взгляд:

– Хочешь отложить?

Я собиралась ему отказать, потому что теоретически я находилась на работе. Однако из банка тел со мной пока не связывались. Они знают, как меня отыскать с помощью чипа. И если они захотят со мной связаться, то смогут позвонить Хелене домой. Пока я не сделала ничего плохого. Я их просто дожидалась.

А воспоминание о том голосе у меня в голове убедило меня в том, что сама я к ним не пойду.

– Нет, – ответила я.

Он вопросительно посмотрел на меня.

– «Нет» в смысле – нет? – переспросил он. – Типа, вали и больше меня не беспокой?

Я улыбнулась:

– Нет.

Дразнить его было забавно.

– «Нет» в смысле откладывать не надо. Просто подожди минутку, ладно?

Я побежала наверх, к Хелене в спальню. Я говорила себе, что отправляюсь на это свидание потому, что мне нужно попросить его о большом одолжении. У меня появилась возможность подружиться с настоящим подростком, а не с каким-то старичком, который только притворяется молодым. Подростком с машиной, полной свободой и возможностью отправиться куда угодно. Он сможет кое-что передать – и Тайлеру с Майклом это будет полезно. Я дождусь подходящего момента и попрошу его мне помочь.

Я взяла с туалетного столика свой портрет, сложила его и сунула в сумку.

Мы с Блейком вышли на улицу вместе. Его машина – спортивная красная капля – ждала на подъездной аллее. У нее была металлизированная окраска, обтекаемые очертания и никаких бесполезных излишеств. Он открыл мне дверцу, а потом сел за руль. Сиденья с тихим жужжанием обхватили нас.

Я заметила, что ворота открыты. Может, вчера ночью они так и не закрылись?

Пока Блейк отъезжал, я заметила домоправительницу, Юджинию: она стояла у окна второго этажа. Неодобрение прилипло к ее лицу, словно дополнительный слой пудры. А на тот случай, если я ее не поняла, она отрицательно покачала головой.

Мы выехали за ворота на улицу – и на меня внезапно накатил страх.

Что я делаю?

– Все нормально? Тебе удобно? – спросил Блейк.

Я молча кивнула.

Я же подделка! Он богатый, а я – нет, и все-таки вот она я: притворяюсь, оделась в дорогую дизайнерскую одежду и делаю вид, будто живу в особняке, причем даже с прислугой! Я знала, что мне следует рассказать ему правду о себе, но как это прозвучит? «Знаешь что, Блейк: на самом деле я уличная сиротка, которая ночует на полу в брошенных зданиях и жива только благодаря еде, которую вытаскивает из мусорных баков ресторанчиков. У меня нет дома, нет одежды, нет родственников. Ничего нет. И что еще хуже, я продала свое тело одной конторе под названием «Лучшие цели». Две недели тому назад я выглядела совсем не так. Меня отскребли, подлечили, выщипали и отполировали. И формально это тело сейчас принадлежит старушке по имени Хелена Винтерхилл, потому что она за него заплатила. Вообще-то ты сейчас мог оказаться на свидании именно с ней – с какой-то женщиной ста с лишним лет – и даже ничего не заподозрить. Как тебе все это?»

Я посмотрела на своего спутника. Он находился в блаженном неведении, непринужденно управляя машиной. Поймав мой взгляд, он улыбнулся, а потом снова сосредоточил свое внимание на дороге. Я откинулась на спинку сиденья и втянула в себя запах новенькой кожи.

Интересно, а у Золушки не возникало желания признаться во всем принцу в ту ночь, когда она веселилась на балу в своем красивом бальном платье? Ей не пришло в голову сказать ему: «Да, кстати, принц: эта карета не моя, а я на самом деле грязная босая служаночка, которая попала сюда ненадолго»? Нет. Она наслаждалась моментом.

А после полуночи по-тихому смылась.

Пока мы ехали, я делала мысленные подсчеты. Когда началась война, мне было тринадцать, а бродячую жизнь я вела с пятнадцати. Неплохое объяснение, почему это свидание стало для меня первым. Все, что мне известно о встречах с парнями, я почерпнула из голографических фильмов, которые я смотрела с обожавшим их папой. Я помню, как мы ходили в местный чувствотеатр для полного зрительного, звукового и погодного погружения. Я соскучилась по тому, как рычали и двигались сиденья, создавая ощущение, будто ты реально находишься в кабине космического корабля или паришь в воздухе, порхая с феями. Я настолько все это обожала, что мечтала сделать своей профессией – создавать, когда вырасту, такие же чувствофильмы. Для меня свидание было эпизодом из мюзикла, где все шло идеально, или из комедии, где все было смешно и странно. Что получится сейчас?

Блейк отвез меня на частную конеферму в холмах к северу от Малибу. В тот единственный раз, когда папа возил нас кататься верхом на общедоступную конюшню, все было совершенно иначе. Там лошади были унылые и усталые, и мы в основном ехали шагом по ровным сухим тропам, окруженным голыми кустами. Мне казалось, лучше ничего не бывает, но что я понимала? Мы с Блейком ехали по зеленым лугам на норовистых арабских конях с лоснящимися гнедыми боками. Мы прошли медленной рысью по дороге в сосновом лесу и пересекали журчащие речки. Мы были только вдвоем: других всадников не оказалось. Здесь вообще не было других людей, насколько я смогла увидеть. Блейк оказался более умелым всадником, однако подстраивался под мою скорость. А я не хотела ехать быстрее, чем легкая рысь. Я не смела рисковать падением и травмой.

Спустя пару часов Блейк остановил своего коня и спешился.

– Готова полдничать?

Мы были в совершенно необжитой местности.

– Еще бы. Но я что-то не вижу тут кафешек.

Он улыбнулся:

– Просто следуй за мной.

Он взял коня под уздцы и завел его за поворот. В тени большого дуба оказался стол, заставленный едой: разные сэндвичи, виноград, фрукты на шпажках, кексы. При виде моего лица он расхохотался.

– Я попросила просто арахисового масла и картошки фри!

Он пожал плечами.

Блейк помог мне спешиться, и мы привязали коней к дереву. Для них были приготовлены ведра с водой и сено.

Он вытащил мобильник.

– Иди сюда.

У него на губах появилась лукавая улыбка. Я секунду колебалась, а потом шагнула к нему.

Он развернул меня так, чтобы я стояла спиной к нему, а потом обнял меня за шею и притянул ближе. Кожа у него была нагрета солнцем и пахла средством от загара. Я взялась обеими руками за его руку, ощутив крепкие мышцы. Второй рукой он поднял мобильник, направив камеру на нас.